Второй шанс. Трилогия (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 1

Каждый раз, когда у человека случаются неприятности вселенского масштаба, он обращается к высшей силе. Формулируют все по-разному, но общий посыл одинаков: «Почему я? Неужели заболеть, умереть, лишиться чего-то важного не мог кто-то другой?!»

Глупые и бессмысленные вопросы, но редкий человек не задает их себе в час беды. Чтобы удержаться, надо быть либо до чертиков циничным, либо глубоко религиозным, либо занимать пост руководителя проектов, где прогноз и принятие рисков – рутинная работа. Я относился к третьей категории и потому, получив известие о сокращении, не мучился вопросом своей исключительности. Рано или поздно это должно было случиться. Мой просчет оказался в другом – в сроках. Занятый в двухгодичном госпроекте, я считал себя трудоустроенным, по крайней мере, до его завершения. За это время я планировал развить несколько бизнес-идей, чтобы потом с уверенностью смотреть в завтрашний день из панорамного окна собственного дорогущего офиса. Не сложилось.

В мире, где Имитаторы, или роботизированные системы с ограниченным искусственным интеллектом, захватывали все больше видов деятельности, простому люду скоро не будет места. Сейчас никто и не вспомнит, как восторженно встречал народ первые прототипы Имитаторов, предназначенных для опасных производств. Затем по-тихому, уже без ярких освещений в СМИ и интернете, роботы укрепились в образовании, медицине, промышленности и прочем, и прочем, и прочем… Имитаторы не уставали, не требовали зарплаты, выполняли задачи точно и в срок. Идеальные работники. Все опомнились только после массовых сокращений. Власть имущие признали эксперимент по замещению успешным, и людей толпами вышвыривали с работы на социальные пособия. Начались пикеты и акции протеста, но время было упущено. Все, кто обладал в нашем мире властью и деньгами понимали, что пользы от замещения гораздо больше, чем недостатков. Последний, по сути, был один: общая социальная напряженность и, как следствие, постоянно растущая криминогенная обстановка. Правительство, заручившись поддержкой заинтересованных лиц, нашло весьма оригинальное спасение – виртуальный мир «Барлиона».

Лишенные работы и целей в жизни люди помимо еды и жилища нуждались в новой идеологии. Игра с полным погружением была представлена как единственное спасение от отчаяния и серости бытия. Правительство работало агрессивно, продвигая нового виртуального мессию в массы. Повсюду пестрели призывные рекламные изображения, составлялись рейтинги игровых достижений, с медийных экранов улыбались новые виртуальные знаменитости. «Барлиона» была прекрасной, притягательной и беззаботной. Но главная изюминка состояла в том, что, соглашаясь на новую жизнь в «Барлионе», люди переводились на полное государственное обеспечение.

В отдаленных районах строились социальные общежития – бетонные клетушки два на три метра без окон, кухонь, спален, туалетов, зато оборудованные капсулами длительного погружения с учетом всех потребностей. Граждане, попавшие под сокращение и не имевшие возможности обеспечивать себя, заключали договор с муниципалитетом и получали в собственность такое жилье и пожизненно оплаченный аккаунт. Человек обязывался проводить в игре не меньше двадцати часов в сутки, включая сон. На реальный мир ему щедро дарилось все остальное время.

Идея выстрелила. Первыми ринулись в «Барлиону» инфантильное стадо, с облегчением скинув с себя повседневные заботы. Под их радостные возгласы договоры о добровольном изгнании стали заключать прибывающие безработные, освобождая место на Земле тем, у кого были деньги на реальную жизнь. В народе всех ушедших в «Барлиону» по социалке стали звать «бомжами» и никого это не обижало.

Старые спальные районы сносились, освобождая место для новых парковых зон, спортивных, развлекательных комплексов, красочных коттеджных поселков. Мир менял облик, подчиняясь активной воле богатых людей, при молчаливом неодобрении остальных. Так обычно работал естественный отбор.

– Что делать будешь?

Я вздохнул, чтобы погасить раздражение. Последнюю неделю этим вопросом меня не донимал только ленивый. Родители, бывшие коллеги, друзья – как мнимые, так и настоящие. Если родители искренне переживали, то остальная часть порой не скрывала счастливого выражения лица. Еще бы! Те, кто умудрился сохранить свое место, чувствовали свое превосходство, а те, кто уже числился в армии безработных, вздыхали с облегчением, что они не одни такие. Но абсолютно все жаждали услышать, как я планировал сохранить свою платежеспособность. Вдруг изобрел нечто оригинальное.

– Так что делать-то будешь? – Матвей разлил еще по одной и терпеливо ждал. Этот не злорадствовал. Он был тем другом детства, что, считай, семья.

– Сначала порадуюсь, что развелся и детей не завел, – шутка так себе, но сегодня был не тот вечер, когда стоит говорить серьезно. Матвея я не видел лет пять и просто радовался нашей встрече.

– Это-то понятно, хоть и спорно, – усмехнулся друган, хмурясь.

– Ага. Ты всегда был подкаблучником. Расслабься, жены здесь нет, – заржал я, вспоминая супругу Матвея. Если кому и грех было жаловаться на семейную жизнь, так это точно моему другу детства. Тот редкий случай, когда люди жили душа в душу и счастливо воспитывали двоих детей. По крайней мере, пять лет назад.

Первая пара рюмок смыла напряжение последних дней. Я смотрел на друга и радовался нашей встрече, отгоняя подальше проблемы. Хмель невольно заставил нас поностальгировать.

Мы познакомились на линейке в первом классе. Ни я, ни он не разделяли всеобщего волнения по поводу поступления в школу. Пример старшей сестры наглядно показал, что беззаботные игры во дворе сменятся уроками и домашкой. Матвей так вообще ненавидел все эти садики и школы. Мы стояли рядом, пыхтя от тяжести то ли бытия, то ли рюкзаков, и отмахивались от чужих букетов. Общие беды сплачивают людей, а скучные уроки, стабильные нагоняи и злобная классуха сделали из нас почти братьев. Мы были вместе всю школу. Дрались, дразнили девчонок, получали звездюлей от отцов, когда мамки уставали грозить ремнем. Тогда казалось, что так будет всегда. Друг за друга горой, потому что мы – банда!

Но после школы наши пути разошлись. Матвею учеба в школе давалась с трудом, поэтому о вышке речи не шло. Зато руки у него были золотые. С моей помощью он поступил в колледж на автослесаря и сразу устроился в мастерскую по соседству. Все наши мужики очень скоро его зауважали. Потом друг встретил Светку, быстренько на ней женился и завел детей. Ушел с головой в быт, но выглядел при этом счастливым. Странное дело, вот кто должен был в первую очередь волноваться о потере работы, так это автослесарь, но друг тогда заверял, что у него надежная база. Как говаривал один из его постоянных клиентов про переход к Имитаторам-механикам: «это все равно, что свою женщину ублажать вибратором, имея горячие руки, рабочий орган и башку на плечах».

Меня ждала иная судьба. Высшее образование, второе высшее, престижная стажировка, а потом и постоянная работа в невероятно крутой корпорации. Начинал я ассистентом менеджера и вот уже тринадцать лет был ведущим руководителем проектов внедрения информационных систем класса ERP. Звучало страшно, но по факту я следил, чтобы подчиненные вовремя и качественно выполняли свои функции. Самостоятельно работать руками я отвык быстро.

Вначале мы стыковались с Матвеем каждую неделю, обсуждали проблемы, делились новостями. Затем встречи становились все реже и реже. Раз в месяц, раз в год, а последние пять лет мы даже не перезванивались. Хреновый из меня оказался друг. Иногда я вспоминал о Матюхе и клялся себе, что вот завтра закончу работать пораньше и обязательно позвоню, узнаю, как он или забегу к ним в гости, но так ни разу и не собрался. Сложно это сделать, когда пашешь на износ по четырнадцать часов в сутки. Собственно, из-за этого моя бывшая и ушла. Ей надоело засыпать и встречать утро в одиночестве.