Кровавое золото Еркета (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 12

— Ну и жара сегодня стоит, аж страшно становится. Надо было в апреле выходить — и степь зеленая, коней ведь кормить надобно, в пустыню не скоро превратится — через два месяца, пока солнце все кругом не выжжет. И ехать хорошо по прохладе!

Бекович отхлебнул из стакана разбавленного водой вина, взял у денщика раскуренную трубку — затянулся, пыхнув табаком. И в той жизни курил, и в этой пристрастился. Привычка, конечно вредная, но по Афгану выбор был невелик — курево отгоняло тлетворный запах смерти, которым, как казалось, пропитывалось все вокруг.

Марш до Эмбы был совершен быстро, всего за семь дней прошли триста верст — кони еще не устали, а люди не вымотались так, чтобы качаться в седлах безжизненными куклами. Так что остановились на дневку, весьма продолжительную, в три коротких дня. В походе всегда время странно идет — под палящим солнцем оно тянется, становится долгим, а вот на отдыхе резко сокращается, будто часы ужимаются.

— Повезло — паводок был большой, и дожди прошли как по заказу, русло не пересохло, хоть животину напоить можно.

Бекович в который раз вздохнул с облегчением. Вода в Эмбе пригодна для питья лишь в верхнем течении, а в нижнем река вообще пересыхает, уходя в солончаки. И вода в ней такая, что верблюды даже не подходят. Но то в двадцатом веке было, сейчас же воды намного больше, и она не так солона и горька. А местами на плесах вполне пригодна даже для питья, хотя кипятить нужно, и с колодцев добавлять более пресную. И что интересно — рыбы много, солдаты с собой сети прихватили, у казаков в Гурьевском городке выменяв. А по берегу заросли кустарников, и даже кое-где ивы есть, но у плесов, где поглубже — летом Эмба пересыхает и вместо русла появляется масса небольших озерец со стоялой водой.

Так что и казаки раньше, а служивые сейчас, предавались рыбной ловле, начисто истребляя всю рыбу, среди которой попадались толстые сазаны, приличного размера зеленоватые щуки, пришедшая с Каспия вобла, и желтые лини, которых казахи, еще не пристрастившиеся к ловле, называли шайтан-рыба. С утра все хлебали ушицу, сваренную в котлах с луком и крупою, и были вполне довольны жизнью.

Самому Бековичу запекли на углях большую щуку — и сейчас под вино она хорошо пошла. Сам князь сидел в шатре в нательной рубахе, но такова сейчас и была форма одежды экспедиционного корпуса, потому что в суконных кафтанах днем было неимоверно жарко, зато по ночам они спасали от холода — перепады температуры в здешних местах резкие. Потому в приказном порядке кафтаны и треуголки надевались только ночами — войска шли в утренние и вечерние часы, днем вставали на отдых под палящими лучами солнца, на местах казачьих биваков.

Бекович сознательно берег силы собственных солдат — идущие впереди яицкие казаки, чтобы напоить своих коней, а воды в колодцах на такую прорву лошадей просто не хватало, рыли «копанки» — вода в них была чуть солоноватой, как и все здесь, но вполне пригодной для питья. Кроме того, белые нательные рубахи и сшитые из парусины кепки с надзатыльниками (на которые пошли старые паруса), оказались на диво полезными. Да и картины в пути были до боли знакомые по полотнищам русских художников 19-го века — вроде знаменитых зарисовок Верещагиным туркестанских походов.

Солдатский рацион оказался отнюдь не скудным — в этих местах кочевали подневольные калмыкам Аюки-хана казахские кочевья. За своих овец драли цены безбожно, но даже за старые ружья с нескрываемой радостью меняли верблюдов и овец — оружие в «Великой Степи» завсегда в цене, ведь тут до сих пор, как во времена «Потрясателя Вселенной» Чингис-хана в ходу были прадедовские луки. Так что днем ели вяленое мясо и рыбу с сухарями, а ночами варили кашу и копали дополнительные колодцы — воды не хватало, пустыня всегда вытягивает ее из человеческого тела.

Тем не менее, благодаря принятым мерам больных было относительно мало — три десятка, а умерших всего несколько человек. Всех их Бекович оставлял на Эмбе — отлежатся и отправятся обратно к Яику, местные казахи обещали помощь, причем взяли плату вперед, а это о многом говорило. Ведь если не выполнят, то русские получат законное право на месть, а с таким в здешних краях никогда не шутили.

— Послезавтра в путь, — пробормотал князь, затягиваясь табаком. Самый долгий переход начнется — в тысячу верст, и он откровенно пугал. По прямой линии чуть ли не вдвое путь короче, но тут маршрут строился от колодца к колодцу на караванной тропе, что за века была хорошо протоптана верблюдами. И вся дорога пойдет под палящими лучами жаркого июльского солнца — самый тяжелый месяц в году, когда степь превращается в пустыню, грязную и желтую, выжженную солнцем.

А там, стоит подойти к Аралу, начнутся уже хивинские земли, и пойдут жестокие схватки. Только он один прекрасно понимал, что сейчас ханство на пике своего могущества, а Шергази один из самых образованных, умных и коварных — что тут скажешь, только признать это — повелителей Хорезма. И сил у его ханства еще много — только через двадцать три года персидский шах Надир возьмет Хиву штурмом, разорит полностью, угонит в неволю людей и выгребет все награбленные хивинцами богатства. А ценностей скопилось немало — ведь половина местного населения кочевники по смыслы жизни, и разбойники по духу, и тут одно другому не мешает, а даже вполне себе уживается, так сказать «сосуществует».

— У меня только два варианта, причем в первом шансы один к десяти — делаем набег, и грабим все в подряд, что только под руку попадется. Какие переговоры по воле наивного царя?!

Бекович засмеялся, вот только смех был нехороший, хриплый, как у каркающего старого ворона.

— Это Азия, и тут совсем иные взгляды на жизнь, мне ли их не знать, сам такой же, хотя и советский человек. Как говорил красноармеец Сухов — «восток дело тонкое», а он его хорошо узнал. Всегда следует помнить заповедь Абдулы — «кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время».

Князь фыркнул — там был еще двадцатый век, а здесь на дворе восемнадцатый, и время остановилось — нравы те еще, убить и ограбить считается добрым делом, потому что несет тебе прибыль. И наоборот — если с тобой также поступили, то это есть самое натуральное зло.

Обычные двойные стандарты и лежат в основе местного мировоззрения — какие времена, такие и нравы — как любили приговаривать в древнем Риме. И были правы полностью. До просвещения народа пройдет много времени, и как не ругали и не ругают советскую власть, но именно она сделала так много для народа, и об этом забывают. А ведь даже короткое перечисление более чем внушительно — ввели социальную справедливость, изъяв землю и воду у небольшого числа сильных и богатых, передав их огромному количеству слабых и бедных. Людям дали грамотность, построив школы, стали лечить, сведя к минимуму детскую смертность, население стало расти как на дрожжах. Благосостояние простого народа резко возросло, огромная территория, застывшая в средневековье, стала развиваться, появились рудники и заводы, города и железные дороги.

Хотя и плохое было, что и говорить, ведь басмачество не просто так появилось, а как ответная реакция на социальные эксперименты. И земли загадили с экологией одновременно — но разве это было так важно в стране победившего социализма?!

И много еще чего разного выходило, хорошего, и не очень, и даже совсем плохого!

При царях так не делали — там просто по примеру других европейских стран, осваивали Среднюю Азию как обычную колонию. Даже сохранив под протекторатом «белого царя» осколки от прежнего Хивинского ханства и Бухарского эмирата.

— Второй вариант со своими шансами выглядит совсем плохо, но он более привлекателен. Один к ста, никак не больше. Захватить Хиву и попробовать присоединить ее к будущей империи на полтора века раньше. Вот тогда я точно войду в историю, когда отправлю царю Петру голову Шергази-хана на золотом блюде.

Бекович задумался, покачивая головой. Машинально отпил вина — нет, шансов на этот вариант еще меньше, один из тысячи. Не удержит эти земли русское государство, произойдет тоже, что после персидского похода Петра, что должен быть через пять лет. Дагестан, Азербайджан и Гилянь захватить удалось, но только не удержали и через десять лет вернули обратно шаху. Время для этого еще не наступило!