Агентство «ЭКЗОРЦИСТ»: NIGREDO (СИ) - Ежов Михаил - Страница 16

— В другой раз будешь предусмотрительней. Не убивай клиентов, пока они не расплатятся полностью!

Я отсалютовал секретарше кружкой с тёмным элем.

— Золотые слова, детка! Обязательно вспомню о них прежде, чем стрелять в того, кто наставил на меня ствол!

— Вспомни, уж будь добр, — ничуть не смутившись, кивнула Джоана. — Так в чём дело, Кристофер? Почему ты так воспротивился свадьбе отца.

— Мне не нравится, что кто-то станет считаться моей мачехой. Впрочем, дело не только в этом.

— А в чём? Вряд ли они нарожают новых наследников. Тебе не о чем беспокоиться. Получишь что-нибудь.

Я скривился.

— Не говори гадостей, детка. Тебе не идёт. Наследство тут совершенно ни при чём. Состояние у отца такое, что хватило бы на целый выводок знатных отпрысков. А мне с моими скромными потребностями — и подавно. Просто, если я приду, отец опять заведёт волынку насчёт поступления в Лётный корпус имени Его Императорского Величества. По этому пункту мы с ним так и не договорились.

— Естественно! Он хочет, чтобы у тебя была нормальная карьера. Пытается устроить твоё будущее. И потом, лётные войска — древняя традиция рода Блаунтов. Вот твой брат…

— Да, мой брат — образец для подражания. Джоана, милая, ты-то почему не на моей стороне?!

— Я как раз на твоей, босс.

— Если я поступлю в училище, где ты будешь работать? Видишь, я не только о себе беспокоюсь.

Джоана фыркнула.

— Найду, наконец, нормальное место! Давай, Крис, освободи меня! Пойди навстречу отцу!

Я покачал головой.

— Тебя никто не держит. Можешь уволиться в любую минуту.

Секретарша всплеснула руками. На её прелестном личике появилось обиженное и возмущённое выражение.

— И на кого я тебя оставлю?! Нет, спасибо! Ладно, пойду в банк, а ты посиди и подумай о своём поведении. Хорошенько!

Когда девушка покинула агентство, я отпил ещё один глоток и встал пройтись по комнате. Сколько теперь придётся ждать нового клиента? По телевизору уже показали сюжет о том, как доблестный демоноборец спас леди Эмбер Мобрей. Шило в мешке не утаишь. Как ни старался Даррен, правда, хоть и не вся, выплыла наружу. Например, имя старого лорда в качестве преступника до сих пор не всплыло. Всё подали так, словно демон действовал самостоятельно, руководствуясь исключительно тем, что он — чистое зло. Даже не представляю, во сколько обошлось это Даррену. Но уверен, что дороже, чем мой гонорар.

Почему я не хотел идти на свадьбу? По нескольким причинам, одну из которых я назвал секретарше. Но имелись и другие. Во-первых, я терпеть не могу все эти светские рауты, на которых правящая элита решает судьбу Империи. Во-вторых, тётя Виолетта обязательно притащит свору девиц из числа дальних родственниц и начнёт мне их сватать. Ей не живётся спокойно, пока в округе есть хоть один холостой мужчина. Она свято верит, что любой человек, лишённый женской заботы, как она называет брак, обречён рано или поздно скатиться на самое дно и кончить в придорожной канаве. Убитый в пьяной драке, разумеется. Поэтому она не оставляет своими матримониальными заботами ни меня, ни моих многочисленных кузенов. Правда, после смерти леди Блаунт, моей матери, основные усилия тётя Виолетта сосредоточила на мне, объясняя это тем, что не может оставить на произвол судьбы отпрыска дорогой сестры. Единственное, что оправдывало тётю: они никогда не пыталась устроить браки по расчёту. Ею владело желание соединить влюблённые сердца. Если сердца влюблены не были — что ж, ничего страшного. Всё поправимо. И тётя с энтузиазмом бросалась в бой, выступая в роли купидона.

Учитывая, что в Империи при заключении матримониальных союзов следовало учитывать не только материальное благополучие сторон и их знатность, но и соответствие евгенистической программе улучшения наследственности, разработанной «Королевским биологическим университетом» при поддержке Его Величества, не удивительно, что самоотверженные усилия тётушки Виолетты почти всегда терпели крах.

Остановившись перед зеркалом (Джоана выклянчила, когда я только открыл агентство; пришлось купить с первого гонорара), я задумался. С одной стороны, существовала куча причин не ходить на свадьбу. С другой, Джоана была права: нельзя подводить отца. Я не просто был благодарен лорду Блаунту, растившему меня, как сына. Ему это было легко, он ведь не знал, кто я на самом деле. Я любил этого старого напыщенного проныру, занимавшего одну из главных должностей в Империи. Несмотря на занятость, он всегда находил время для нас. Мне это было не нужно, в отличие от моего брата, но я уважал старика. И потом, он не препятствовал мне в моих увлечениях, хоть и не одобрял их. Благодаря этому я смог достичь того, что хотел.

Вздохнув, я отвернулся от своего отражения и подошёл к столу, на котором стоял красный телефонный аппарат. Если идти на свадьбу, придётся надеть смокинг. И не зелёный, к сожалению. Подняв трубку, я набрал номер портного нашей семьи. Такое дело нельзя доверять, кому попало. И уж, совершенно точно, не покупать смокинг в магазине готовой одежды!

— Ателье «Виктория», чем могу помочь? — приятный женский голос раздался в трубке уже после двух гудков.

Клиентов здесь не заставляли ждать.

— Анджела, это Кристофер Блаунт. Могу я сегодня заглянуть, чтобы с меня сняли мерки?

— О, господин Блаунт! Разумеется, я запишу вас на четыре часа, если вам удобно. Вам нужен свадебный смокинг?

— Да, Анджела. Иду на папину свадьбу. В четыре будет в самый раз. Спасибо.

Повесив трубку, я вернулся к столу и залпом допил пиво. Уверен, отец тоже заказал смокинг в «Виктории». И мой брат, разумеется. Может, даже половина приглашённых. Ателье было знаменито и пользовалось у лондонской элиты бешеной популярностью.

Откинувшись на спинку кресла, я прикрыл глаза и представил отца, заводящего разговор о лётном корпусе, затем — тётю Виолетту, представляющую мне очередных пассий. Одни из которых смущённо пялятся в пол, а другие набрасываются на представителя Блаунтов, как тигрицы — на лань!

Чёрт, эта свадьба станет испытанием почище сражений с демонами!

Что мне нравилось в Мауриццо больше всего, так это то, что он был итальянцем. Благодаря этому я мог поговорить с портным на родном языке. Правда, моё наречие оказалось весьма устаревшим, и мне пришлось потратить несколько месяцев, чтобы привыкнуть и начать говорить так, как это делают современные потомки римлян. И всё же, как ни нравился мне английский, иногда хотелось отвести душу и вспомнить родину. Кстати, я там побывал пару лет назад. Страна изменилась до неузнаваемости. Лишь старые здания навевали на меня ностальгию. Зато приятно было узнать, что алхимиков больше не жгли, и даже католическая церковь признала, что была в этом плане неправа.

Мауриццо быстро снял с меня мерки. В целом, он лишь уточнял, так как я был его постоянным клиентом, и они у него и так имелись. Параллельно он без умолку рассказывал о своей многочисленной семье. Перечислял кучу родственников, которых я никак не мог запомнить. Но это не имело значения. Я иногда вставлял реплики — в основном, вопросы. Мы просто отводили душу, болтая на родном для обоих языке.

— Господин Блаунт, я видел по телевизору, что вы опять отличились, — сказал вдруг Мауриццо, когда мы уже собирались прощаться. — С такой рекламой ваше агентство будет процветать. От клиентов отбоя не будет. Вы знаете, сколько человек считают себя одержимыми? Более миллиона в год.

— Друг мой Мауриццо, я работаю не с теми, кто считает себя одержимыми. А с действительно одержимыми. И даже не столько с ними, сколько с демонами. И тут цифры куда скромнее.

Портной покивал.

— Я просто подумал: церковь будет недовольна. Вы отбираете её хлеб. А с такой славой, которую вам приносит телевизор, скоро люди перестанут обращаться к священникам и выстроятся в очередь к вам.

— Об этом я не подумал. Что ж, сумасшедших буду отправлять к священникам.