Хозяйка перекрёстков (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 39

А вот слышно было хорошо. Говорили оба по-аррански. Ама давала текстовый перевод, но значительную часть фраз я уже распознавал самостоятельно. Думаю, еще пару недель практики – и вообще буду владеть языком свободно. Ещё одно преимущество амальгамы.

– И долго ещё будем здесь сопли морозить? Может, Кошмарник вообще ошибся?

Этот густой, будто из трубы, голос явно принадлежал здоровяку. У коротышки же он был негромкий, сиплый. Если бы не улучшенный слух, я бы и половины слов не разобрал.

– Он не ошибается.

– Да неужто? Чего же он тогда не предупредил, что такая пурга будет?

– Кончай ныть! Лучше жри быстрее, да возвращаемся на гору. Надо обыскать другой склон.

– Да давай хоть немного обогреемся! Я вон, кажется, нос обморозил…

– Если упустим цель – тебе он больше не понадобится.

– Ты меня не стращай! Если бы даже за такие промахи пускали в расход – у Красной руки уже бы людей не осталось.

– Ну а что, думаешь, по головке погладят? Второй раз уже ни с чем возвращаемся…

Собеседники на какое-то время стихли, и слышен был лишь стук деревянных ложек по мискам, да время от времени кто-то шумно прихлебывал из кружки.

– А что ещё Кошмарник передавал? – спросил, наконец, бугай, уже другим тоном – тише и вроде как заискивающе. – Может, подсказка была какая, про которую ты забыл?

– Ничего я не забыл, – процедил второй. – Просто видения были какие-то смутные. Всё как в тумане… Хотя, сейчас я понимаю, почему. Как раз из-за пурги.

– Как это всё выглядит хоть?

– Что?

– Ну, это… Видения, которые Кошмарник посылает. Как понять-то, что это не просто сон?

– Сам увидишь. Когда-нибудь. Ну, если доживёшь. И не беспокойся – всё ты поймёшь.

– Да просто… боязно как-то. Когда кто-то залезает тебе в голову.

– Не надо его бояться. Кошмарник – просто вестник. Такой уж у него дар. Как у тебя, как у меня. И он делает свою часть работы.

– Это да, – фыркнул здоровяк. – Пожалуй, устроился получше многих. Знай себе, сиди под пальмами, да указывай другим, что делать.

– Откуда ты это взял? – вдруг вкрадчиво переспросил его напарник.

Повисла напряжённая тишина.

– Чего?

– Ну, про пальмы – это ты к чему брякнул?

– Ну… Слышал просто, что он вроде где-то на югах обретается, в Калиозисе.

– Кто тебе это сказал?

– Да так… Болтали просто.

– Кто. Тебе. Это. Сказал?

– Да ты чего так взъелся-то?

До меня донеслись звуки какой-то короткой невнятной борьбы. Грохнула опрокинутая лавка, вдребезги разбилась какая-то глиняная посудина. Трактирщик что-то заворчал, но вполголоса – он, похоже, побаивался незваных гостей и старался вообще не отсвечивать.

– Слушай сюда, Голем, – зло прошипел коротышка. – Я, конечно, знал, что ты туповат. Но думал, что ты хотя бы умеешь держать язык за зубами.

– Да чего я такого сказал-то? Это Угорь трепался про Калиозис, я просто…

– Плохой пример для подражания.

– Почему?

– Давно ли ты видел Угря? Или хотя бы что-то слышал о нём?

– Эм… Ну, не помню.

– Вот то-то же. И всё потому, что он слишком много болтал.

– Да я же просто… Ходок, не губи! Не рассказывай!

В голосе Голема прорезался неподдельный ужас. Я не видел спорщиков, но ясно представил себе, как громила карикатурно съёжился под взглядом тщедушного спутника. Все-таки главным в этой парочке был точно этот коротышка.

Я жадно впитывал каждую фразу их разговора, попутно делая пометки в блокноте амальгамы. Имена, точнее, прозвища. Красная рука… Калиозис… Хоть какие-то зацепки.

Ходок тем временем немного смягчился.

– О тебе же, дураке, беспокоюсь, – проворчал он. – Мужик ты надёжный, ещё пригодишься. Но вот разговоры – не твой конёк. Десять раз думай прежде, чем пасть разевать. Брякнешь лишнее – и только горстка пепла от тебя останется. И никому не доверяй. Даже мне.

– Прости, – виновато прогудел здоровяк.

– Всё, хватит тут торчать! Пора за работу. Если не перехватим этого гадёныша заранее, то в храме у нас могут быть серьёзные проблемы.

– Да куда он денется? Он, поди, давно уже жопой к камням примёрз где-нибудь на этой треклятой горе.

– Значит, нужно его отыскать! Может, засел в какой пещере и бурю пережидает. Вставай давай! Пошевеливайся!

Расслабился я, только когда за незнакомцами захлопнулась входная дверь. Отёр ладонью взмокшее лицо. А я ведь, похоже, был на волосок от гибели, причем уже не в первый раз. И радость от того, что опасность миновала, омрачалась тем, что это явно временно. Эти сволочи даже не преследуют меня – они на шаг впереди. Кажется, они точно знают, где и когда я окажусь. И ладно бы только на Аксисе, но даже и здесь, в Лабиринте. И это хреновее всего, потому что здесь я пока что очень уязвим.

И как прикажете противостоять таким врагам?

Пожалуй, больше всего меня беспокоило упоминание храма. Что, если имелся в виду Храм упавшей звезды? Тогда, выходит, они даже знают, куда я направляюсь. Правда, при этом хотят перехватить меня раньше, чем я туда доберусь. Почему? Не хотят позволить мне встретиться с Козлоногим? Опять-таки – почему?

Я не слезал с печи ещё как минимум четверть часа, хотя в целом уже отогрелся, и Ама рапортовала, что заживление тканей идёт полным ходом, необратимых повреждений нет. Но я хотел дать тем двоим больше времени на то, чтобы отойти от постоялого двора.

Пурга снаружи, похоже, всё ещё бушевала, но дожидаться её окончания мне было не с руки. В ясную погоду те двое могли засечь меня издалека. Так что, наоборот, надо сваливать под шумок.

Весь вопрос только в том, как отыскать выход с Осколка. Насколько я понял правила Лабиринта, размеры Осколков ограничены. А выход в этом испытании находится где-то у подножья горы. Так что, если я буду удаляться от неё, то рано или поздно должен буду достичь границ локации. И что-то должно произойти. Упрусь в невидимую стену. Или окажусь у бездонной пропасти. Или же меня вышвырнет обратно к Эреш. На последний вариант я надеялся больше всего.

Когда я спустился со своей лежанки, трактирщик и его единственный гость воззрились на меня так, будто я восстал из мёртвых.

– Да что вы, господин?! Куда собрались-то?

– Прогуляться, – буркнул я. – Найдется что-нибудь потеплее?

Трактирщик, пошарив по каким-то своим закромам, выдал мне меховую шапку и короткий овечий полушубок. И то, и другое было изрядно потрепанным, а в шапке и вовсе обнаружилась прореха, в которую всю пятерню можно было просунуть. Но дарёному коню в зубы не смотрят. К тому же я надеялся, что пользоваться мне эти вещами недолго.

Я выложил на потрескавшуюся деревянную столешницу монету Лабиринта.

– Как обещал. За то, что не выдали меня.

Трактирщик воззрился на золотой кругляш так, будто я подсовывал ему дохлую крысу.

– Не обессудь, господин. Не возьму.

Я перевёл взгляд на второго, но и тот покачал головой.

– Почему? Вам деньги не нужны?

– Не такие. Куда мне золото? Как я его потрачу? Попадусь на глаза господам, так три шкуры сдерут, пытаясь узнать, где я его раздобыл.

Об этом я не подумал. Это всё равно, что в нашем мире найти чемодан с золотыми слитками. На первый взгляд – мечта. Но если разобраться – тот ещё геморрой…

– Но, если уж хотите отблагодарить, господин… – замялся трактирщик. – Глажу, больно уж нож у вас хорош. Отличная сталь.

Я взглянул на закреплённый в ножнах кинжал, попутно порадовавшись, что не потерял его во всех этих передрягах. Покачал головой.

– Извини, дружище. Не будь это моё единственное оружие…

– О, так это не беда! Могу дать кое-что в обмен…

Трактирщик снова скрылся в соседней комнате и вернулся с чем-то продолговатым, плотно завернутым в тряпьё.

Меч. Короткий, в очень потрепанных ножнах, с небольшой гардой и лаконичной рукоятью. Но стоило мне обнажить его, как серебристый металл блеснул идеально отполированной поверхностью. Обоюдоострый, прямой, с небольшим сужением в первой трети. Очень похож на римский гладиус, разве что у тех вроде бы навершие рукояти обычно более массивное.