Принц и Ника (СИ) - "Чинара" - Страница 15

— Но ты же любишь меня не за внешность! — знаю, что он прав, но все равно бесит все им сказанное, поэтому высоко поднимаю подбородок и с вызовом скрещиваю руки на груди.

Принц датский немного хмурится.

— Странно сравнивать человека, которого знаешь с первого класса и того, с кем общалась не полных два дня. И тебе же нужна сейчас вовсе не моя любовь? — замечаю, как начинает собираться морщинка на его переносице, но он отворачивается и тянется к своей кружке с давно остывшим чаем, оставляя меня наблюдать за его макушкой.

Доползаю до края кровати и обнимаю его сзади.

— Я не хотела вас сравнивать. — прижимаюсь к его шее, игнорируя недовольное бурчание. — Не сердись, мой славный гномик.

— У меня рост один метр восемьдесят семь сантиметров! — возмущается светловолосый, бухтит и пытается расцепить мои объятия. — Один Восемь Семь!

— Ты так вкусно пахнешь. — и я снова зачем-то сравниваю. Но понимаю, что вслух лучше не озвучивать. От его запаха меня не бьет молния и нет в нем ни капли парфюма, который я так долго выбирала и морозных персиков тоже ни капли… Но запах принца заставляет блаженно улыбаться. Эрик пахнет лесом. Добрым и царственным. Готовым всегда укрыть от любого ненастья. Каким-то своим лесом, в который хочется зарыться с головой и забыть обо всем остальном, таком несущественном на свете.

— Не подлизывайся. — строго говорит друг, но я вижу, как появляется ямочка на щеке.

Мы сидим так пару минут, а потом он отстраненно спрашивает:

— Он тебе сильно понравился?

— Еще чего! Твое право на собственное мнение не обязывает меня выслушивать бред!

— Значит… да. — выносит вердикт Эрик. — Но разве с твоей стороны — это честно?

— А?

— Он тебе за чуткую душу понравился? Он, может, при тебе собачек бездомных спасал или мечты об очищении мирового океана слагал? — смотрит на меня хитро и ухмыляется. — No no no! Ничего подобного, господа! Пару косых мышц показал, и ты поплыла! Ника Туманова поплыла. — начинает ржать, как лошадь Пржевальского, только вот эта странная задумчивость из его глаз никуда не уходит, а я пинаю его руками и прошу валить в туман. — При этом требуешь от него не смотреть на тело!

Затем комнату заполняет мелодия звонка его мобильного телефона, и принц, прикладывая указательный палец к губам, просит меня притихнуть, а я, понимая, что это Арпине, напротив, говорю с придыхание:

— Я сейчас начну стонать и кричать: «Эрик, пожалуйста, еще!».

Что-то слишком быстрое и неуловимое мелькает в его взгляде, затем он фыркает, отмахивается, качает головой и вставая с места, идет на отвечать на кухню. Когда вновь появляется в комнате, то сообщает об уходе.

— Ты не останешься? — недовольно спрашиваю я.

— Кто пять минут назад кричал: «Вали в туман Эрик Рафикович!»? Вот туман и позвонил.

— Бойся желаний своих. — щелкает меня по носу, стоя в дверях. — Они имеют свойство сбываться.

Глава 15

Последующие два дня я самозабвенно отдаюсь фотошопу, обрабатывая фотографии властителя ситхов, попеременно меняя странные позы своих конечностей, с высунутым от творческого напряжения языком и искрящимся глазным азартом.

Козлина оказался настолько фотогеничным, что ни его левой ни правой стороне не приходилось бороться за статус рабочей лошадки. Коняшка блистал с обоих фасадов. И несомненно везде — на балу у императрицы или на крестьянском флешмобе — собрал бы море восхищенных взглядов.

Чтоб тебя, кобелина заморская.

Когда тело немеет от моих йогических поз, за которые ортопед гнался бы за мной с палкой в руке, крича: «Сколиоз тебя, бестолковая, настигнет!» — я устраиваю себе танцевальные перерывы. Включаю расслабляющую музыку и позволяю телу следовать за ритмом.

Благодаря моим пламенным бдсм-уговорам, Эрик в свое время посещал со мной занятия по rnb-танцам, на которых девушки находили необходимым упасть случайно на моего принца, прикинувшись кривоногими и тугоухими. Но всего через пару уроков, мы стали посещать индивидуальные классы — Великодушное предложение нашей преподавательницы Алисы.

Лиса Егоровна, таким образом, потихоньку убирала со своего пути остальных конкуренток и наверняка держала в своих широких спортивных серых штанах кролика-убиваку, готового незаметно покончить и с последней помехой — то есть мной. Но ни одна из нас не учла удивительного коварства Рафиковича. А он как-то совершенно случайно во время одного из перерывов проговорился ей (нам) о своей великой любви к его парню Давиду. Я в тот момент немного поперхнулась водой, а искристое до этого желание Алисы заниматься втроем совершило неприкрытый суицид и спрыгнуло со скалы. Но, зря, конечно. Тут вышла я в героическом купальнике чудо-женщины, сиганула за суицидником, спасла от удара головой и обрадовала улыбкой — «никуда ты от нас, дамочка, не денешься».

— Все же решил признаться. — усмехалась я, подмигивая другу по дороге домой.

— Просто некоторые не защищают меня от посягательств любвеобильных женщин. — недовольно прилетело мне в ответ. — Пришлось спасать свою честь самому и притом любыми доступными способами.

— Ты мог запросто трахнуть целую тележку миленьких цыпочек! — непонимающе поднимала в ответ брови.

— Не интересует, спасибо. — наблюдая в окне за светом фонарей, отвечал принц датский.

— Ты неправильный парень. Вот постоянно убеждаюсь. Была бы я парнем, я бы их всех трахнула. А Алису к тому же хорошенько бы отшлепала. Смачненько, чтобы следы пальцев отпечатались на ее круглой попе.

Эрик повернул на меня голову и бросил взгляд полный далекой скорби, а затем обреченно выдохнул и произнес:

— Хорошо, что ты не парень. Но. Я запомню.

Но все это было так давно. Год или, может, полтора года назад. Арпине вроде не высказывалась против нашего актива, но и особого восторга не проявляла. Мы ее как-то пару раз забрали с собой на занятия, а после все резко заглохло. Эрик пытался как-то объясниться, но я лишь махнула рукой, сказав: «Все в порядке».

Закончив с танцем и воспоминаниями, возвращаюсь в кресло и с новой волной страсти набрасываюсь на обработку. Так проходит еще пара часов, прежде чем я под арию возмущенного желудка иду к холодильнику, достаю продукты и колдую себе салат вместе с несколькими сэндвичами. Уничтожив свой скромный обед, получаю сигналы «еще дай» и обещаю ему отварить гречку. Достаю упаковку крупы из нижнего шкафа, но червяк-троглодит внутри меня совсем охренел, потому что хмурится, несмотря на мои слова о пользе крупы и призывы не наглеть. Ставлю воду. Жду, когда она закипит, и кидаю в нее два пакетика. А чтобы угомонить жалобный бубнеж недовольного, достаю из холодильника стебель сельдерея, хорошенько промываю, и аппетитно хрустнув, возвращаюсь к работе.

Закончив с обработкой фотографий для отправки, создаю на яндекс диске отдельную папку для его темнейшества и пока загружаются снимки, решаю побаловать себя шалостями.

Привет многослойному и продвинутому коллажированию.

В искусстве фотографии мне нравится несколько направлений, каждому из которых я посвящаю себя в зависимости от настроения.

Процесс создания коллажа может отнять порой довольно много времени, если конечно цель не маячит дилетантским образом с увеличенной задницей, как у Кардашьян. Скажем, в среднем, на образ русалки и плавающих вокруг неё китов уходит от часа до плюс минус бесконечности.

Коллажи я создаю довольно редко. В них приходится вкладывать слишком много себя. А обнулить себя мне чаще всего хочется после очередного разговора с отцом, в котором мы в очередной раз узнали, что Ника никак не способна превратиться из гадкого утенка в прекрасного лебедя и снова не оправдывает ожидания родителя. Именно тогда я прячу под десятками слоев свое побитое годами отцовского пренебрежения сердце. Ведь я сильная и никому не собираюсь показывать свои слабости.