Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 26

Замерев в тени забрызганной кровью колонны, я видела, как из арки неторопливо выехал всадник. Не знаю, как он добрался сюда на лошади, но, судя по доспехам и горделивой осанке, был над варварами главным. Окинув небрежным взглядом место схватки, коротко бросил по-китайски:

— Этого оставить живым!

Фа Хи только усмехнулся.

— Живыми отсюда не уйдём ни я, ни ты, варвар.

Мой учитель вдруг подскочил и, пробежав по стене почти параллельно земле, крутанулся винтом, устремляясь к монгольскому начальнику. Свист рассекаемого воздуха, блеск меча. Монгол, явно не ожидавший нападения, шарахнулся в сторону вместе с лошадью и, не удержавшись, рухнул вместе с ней на землю. Фа Хи, приземлившись как ни в чём не бывало, отразил удары сразу трёх халху. Но я увидела, как один из варваров чуть поодаль, нарушая приказ, замахивается копьём, целясь в спину моего шифу — оружие труса, поразившее Вэя — и закричала так, что зазвенело в ушах. Фа Хи резко обернулся, по только что невозмутимому лицу мелькнуло смятение, и варвары воспользовались тем, что он отвлёкся. Держа перед собой щиты, набросились одновременно со всех сторон, а я, не помня себя, тоже понеслась к учителю. Помочь ему, конечно, не могла, но за этот ужасный день видела слишком много смертей и теперь не собиралась безучастно смотреть на ещё одну.

Звон мечей, всё-таки брошенное копьё, просвистевшее рядом с моим ухом. Я чувствовала, как локоть налетел на что-то твёрдое и оно подалось, когда я с силой ударила, как нас учили на тренировках — мой первый прямой удар, и как мой кулак размозжил кому-то нос… но потом что-то сшибло с ног, меня грубо подхватили и чуть приподняли над землёй. Оглушённая, я усиленно моргала, стараясь удержаться в сознании. Меня держат за руки, растянув, как для распятия. Передо мной — Фа Хи, окружённый щитами и обнажёнными клинками, рядом — уже взобравшийся на лошадь начальник, а надо мной — занесённая сабля. Я яростно дёрнулась, попыталась укусить стиснувшую предплечье пятерню, но замерла, услышав спокойный голос Фа Хи:

— Жизнь за жизнь, — он бросил меч к ногам окруживших его врагов.

Я снова попыталась брыкнуться, и голос учителя зазвучал вновь — теперь уже в моём сознании:

— Не смей. И не произноси ни слова.

Начальник халху секунду разглядывал Фа Хи, потом повернулся ко мне и чуть сощурил глаза:

— А это что? Откуда оно родом?

— Из латинян, — ответил за меня Фа Хи.

— Ещё не видел ни одного из них так близко, — хмыкнул монгол. — Что ж, наверняка и кагану будет интересно взглянуть. Забрать обоих и поджечь всё. Возвращаемся! — и понёсся по направлению к восточным воротам.

[1]Цзебянь — китайское холодное оружие, представляющее собой цепь из нескольких металлических сегментов.

Меня дёрнули вверх, но я шарахнула коленом между ног одного из халху, от другого получила оплеуху, от которой потемнело в глазах. И опять до меня донёсся голос Фа Хи:

— Перестань сопротивляться, Юй Лу. Ты должна выжить.

А потом словно тёмная туча заволокла сознание. Я чувствовала, что меня куда-то тащат, швыряют на что-то твёрдое, и оно начинает двигаться… но уже не понимала ни где я, ни что со мной происходит. Вэй мёртв. Эта мысль билась в сознании снова и снова. Моя жизнь в монастыре, мои друзья… моё возвращение домой через семь лет… Я ведь обещала вернуться! Представила, как мама взволнованно говорит отцу, что слышала мой голос. Отец не верит, списывая всё на горе, и пытается её утешить. Но мама, конечно, расскажет всё бабушке. А бабушка решит, что моя чистая любящая душа не может вынести боли родных и упокоиться с миром. Я представила, как они сидят в нашей гостиной, с выключенным светом и зажжёнными свечами. Мама, блестя глазами, говорит, что пойдёт к экстрасенсу — уже даже нашла подходящего, а бабушка уверяет, что это — грех и ни к чему хорошему не приведёт. И снова я, не выдержав, выкрикиваю, что со мной всё хорошо, и они обе вскидывают головы.

— Слышишь? — в глазах мамы блестят слёзы. — Я же говорила… Солнышко, это ты? Пожалуйста, не уходи…

— Я жива, но в другом мире… в параллельной реальности, не знаю точно, как назвать… — сбивчиво начинаю объяснять я. — Попала в неё, сорвавшись с вершины холма, и теперь должна оставаться здесь, пока снова не появится та голубая комета, и тогда смогу вернуться. Это будет через семь лет, в том же месте, в то же время. Вы же будете меня ждать?

— Конечно… конечно, моё сокровище, — кивает мама, заливаясь слезами. — Но не уходи сейчас, скажи что-нибудь ещё…

— Это невозможно, — крестится бабушка, и я обращаюсь к ней:

— Бабуля, я правда жива. Не плачьте, ладно? — но тут, как и в прошлый раз, их образы начинают расплываться, и я торопливо добавляю:

— А папе скажите, что тигра я так и не встретила. Но зато у меня есть учитель, с которым он бы наверняка поладил. Его зовут…

— Юй Лу, — повелительный голос Фа Хи буквально вырвал меня из полумрака нашей гостиной.

Я задохнулась, и, потеряв равновесие, шлёпнулась ладонями о… дно телеги. Я — в медитативной позе — не помню, как в неё села. Лицо — в слезах, на руках — кандалы. Рядом — Фа Хи с такими же «браслетами» на запястьях. Вокруг — пешие и конные варвары, а впереди — приближающиеся стены города.

— Это Астай — столица халху, — продолжал звучать в сознании голос Фа Хи. — Нас везут к кагану. Уверен, твоя жизнь теперь в безопасности, но с необычной внешностью и юным возрастом ты окажешься в гареме кагана или одного из его приближённых, как только с тебя смоют грязь и кровь. Если хочешь этого избежать, сделаем, как я скажу. Каган и остальные должны считать тебя юношей — немым юношей, оставленным латинскими купцами в нашем монастыре. Мы назвали тебя Сан.

Сейчас меня и правда можно принять за парня — волосы собраны в пучок на темени, как у всех адептов, независимо от пола. Слои одежды скрывают фигуру, в которой ещё нет особой женственности. Если сказать, что я — мальчик, кто будет это проверять? И на самом деле мне всё равно, кем считаться… Звякнув цепями, я протёрла глаза. Голова немного кружилась и хотелось пить. Я оглянулась на раскинувшуюся за нами степь. За ней вдалеке — очертания гор. Но эти совсем не похожи на покрытые лесом горы, по склонам которых разбросаны монастырские строения. На сколько же я выпала из реальности? Один из всадников понёсся вперёд — предупредить о нашем приближении? Я растерянно посмотрела на Фа Хи.

— Поняла всё, что я сказал? — мысленно спросил он. — Если да, то кивни.

Я слабо кивнула и перевела взгляд на стены столицы халху. Высокие, но не настолько, чтобы впечатлить меня после отеля Бурдж-эль-Араб в Дубае, в котором мы отпраздновали моё десятилетие. Какое волшебное было время… Но воспоминания были прерваны — мы въехали в ворота. А там… узкие улочки, убогие лачуги, растрёпанные женщины, готовящие какое-то варево в огромных котлах прямо перед порогом, целые оравы чумазых детишек, торговцы подсовывающие свой товар чуть не под морды лошадей… Но никакой агрессии по отношению к нам, скорее любопытство. Некоторые, глазея, подошли слишком близко, и наш конвой быстро разогнал их пинками и плётками. Это — и есть столица? Как же тогда выглядят простые селения?

Ещё одна стена и ворота, украшенные изображениями хищных птиц и скалящих зубы волков. Очевидно, за этими воротами начиналась настоящая столица — для «избранных». Дома из камня, садики, довольно чистые улочки… и ханский дворец, при виде которого наши конвоиры склонили головы, а я мысленно хмыкнула: абсолютно ничего особенного. Трёхэтажная пагода-переросток, вся в позолоте и разрисованная ярко-синими узорами. Перед входом все спешились, а нас с Фа Хи выволокли из телеги. Внутри дворец оказался таким же маловпечатляюшим, как и снаружи: тёмные переходы, опять много позолоты — сразу видно, что здесь обитают варвары. Подталкиваемые конвоирами, мы подошли к очередной створчатой двери, распахнувшейся перед нами, будто автоматически, и я невольно замедлила шаг, увидев в дальнем конце длинного пеналообразного зала массивный трон и сидящего на нём. Меня тотчас подхватили под руки, поволокли вперёд, и я вообще перестала двигать ногами, начав вместо этого вертеть головой. Кричащие краски расписанных стен и колонн, узкие окна. Попадающего сквозь них света недостаточно, везде расставлены каменные чаши, в них полыхает огонь, но в зале всё равно сумрачно. Вдоль стен выстроилась местная знать, воины, девушки в несуразных головных уборах. Уже ради одного этого стоит согласиться быть парнем — только бы не носить на голове такую нелепость. Меня грубо поставили на ноги, и я подняла глаза. Сооружение на ступенчатом возвышении в самом деле поражало количеством золота и размерами — куда до него Железному трону из «Игры престолов»! Но, пожалуй, что-то более скромное и не вместило бы небрежно развалившуюся на нём грузную фигуру в шёлковом одеянии цвета слоновой кости. Рядом с троном в отдельном креслице восседала ханша, и я удивлённо моргнула, увидев убор, венчавший её голову — нечто похожее на сапог, перевёрнутый подошвой вверх, украшенный вышивкой и бусинками. Хотя сама женщина, на вид немногим старше моей мамы, была очень красивой. На ступеньках перед троном на цветных подушках расположились несколько разодетых в шелка халху — видимо, особы приближённые к кагану. Но их толком не рассмотрела — в сознании прозвучал повелительный голос Фа Хи: