Песня смерти и крови (СИ) - "Sininen Lintu" - Страница 23

Кэрол снова заплакала, и Коннор снова не знал, как её утешить.

А внизу опять ссорились родители.

========== Глава тринадцатая ==========

Комментарий к Глава тринадцатая

Aesthetic от peach_blood: https://vk.cc/c94HyT

Дальше рекомендаций школьникам ходить компаниями и не возвращаться домой слишком поздно дело пока не пошло. Для несовершеннолетних и без того действовал комендантский час, но в городе чувствовалось напряжение и страх, пропитавший улицы.

Хизер смерть Рори Джонсона, в отличие от гибели Сандерса, напугала до потери пульса. Вторая смерть от клыков бешеного животного — это уже не шутки.

Она старалась не показывать своего страха, отлично понимая, что гудящей от слухов школе хватает и детских россказней, приправленных воображением, однако, если ей доводилось возвращаться после восьми вечера, она прислушивалась к вечерним городским звукам — береженого Бог бережет. Хотя из оружия у неё был только газовый баллончик в сумочке.

Пока что он, слава Богу, ей ни разу не пригодился. Да и вряд ли он бы спас её от медведя. Или от медведей. Потому что одинокое бешеное животное не живет долго, но зато может укусить и заразить кого-то ещё.

В такие минуты Хизер жалела, что некому проводить её до дома. И неизменно вспоминала те немногочисленные прогулки, которые у неё были с Коннором. Его улыбку. Его манеру щуриться на солнце и смешно встряхивать головой, как щенок. И надо же было всё испортить!..

«Вам, — неизменно добавлял её внутренний голос. — Вы оба всё испортили»

Нет, за последние полторы недели — господи, уже почти конец октября, скоро Хэллоуин! — их отношения пошли на лад. Синяк у него заживал очень быстро, и Хизер это замечала. Коннор, отработавший свое наказание и вернувшийся к тренировкам, снова задерживался после уроков, чтобы поговорить с ней о книгах по школьной программе или поделиться мнением о произведениях, которые он читал по факультативу русской литературы — да только вот взгляд у него стал другим, и в нем было столько всего намешано, что Хизер и сама пугалась. И боялась, что в её глазах Коннор читает то же самое.

По молчаливой договоренности они не обсуждали тот поцелуй. Как бы жутко это ни звучало, но трагедия, случившаяся с Рори, сместила всё на второй план, а потом… потом всё просто осталось, как есть, к добру или к худу. И говорить об этом означало ступить ещё шаг по скользкой дорожке, которая могла привести обоих в бездну.

Хизер по-прежнему много знала о его жизни. Знала, что он отправил свое эссе по «Гамлету» на конкурс и знала, что его сестра тяжело переживает смерть Рори Джонсона и отказывается верить в его причастность к буллингу. Скорее замечала, чем слышала от него, что Кэрол получила передышку в своей травле, но понимала — это временно. Подростки жестоки и редко оставляют свою жертву в покое. Как молодые звери, они будут загонять её в угол, и либо она отобьется сама, либо её загрызут.

И, к сожалению, помочь Кэрол Дуглас могла только сама Кэрол.

А ещё, лежа по вечерам в своей небольшой комнатке и глядя в потолок, на котором плясали тени, Хизер не могла не думать о Конноре, но уже в ином ключе. Не могла не думать, как легко на самом деле оказалось переступить эту черту и ответить на его поцелуй. И о том, как часто он стал ей сниться теперь.

Иногда от этих снов она просыпалась со стоном, чувствуя, как болезненно тянет низ живота. Но иногда… иногда они превращались в кошмары, в которых она видела лицо Джошуа, с окровавленными дырами вместо глаз и рта, и тогда её подушка становилась мокрой от слёз ужаса. Хизер вставала, спускалась на кухню, заваривала крепкий чай и встречала рассвет, уговаривая себя перестать бояться призраков прошлого.

Джошуа не должен был испортить ей настоящее. Видит Бог, она с этим отлично справлялась самостоятельно, хотя и регулярно врала своему отцу, с которым созванивалась раз или два в неделю, что всё у неё в порядке.

Хэллоуин приближался, и мало-помалу школьные коридоры захватили обсуждения праздничных вечеринок. Сэнди вернулась к учебе, хотя и выглядела потерянной и разбитой, но это никого не удивляло — Рори был её парнем, и об этом знали все, даже Хизер, которую мало интересовала личная жизнь её учеников.

«Почти всех», — внутренний голос был неумолим.

Да, согласилась она про себя. Почти всех.

Похороны давно прошли. Портрет Рори всё ещё висел в холле, рядом с портретом Виктора, погибшего в прошлом году, и, разумеется, висеть будет ещё долго, но память у людей, особенно у подростков, была короткой всегда, и в итоге смерть Рори Джонсона всё равно останется одной из страшилок для маленьких детей.

Не гуляй по вечерам в одиночестве, а то тебя сожрет большой злобный медведь.

Записав на доске маркером домашнее задание, Хизер отпустила одиннадцатый класс ровно со звонком. Шумя и галдя, они вывалились в коридор, но, подняв взгляд от бумаг, Хизер обнаружила, что в кабинет просочился Коннор.

— Мисс Ньюман?

Он явно был чем-то обрадован.

— Коннор? Я тебя слушаю.

— Я получил ответ от жюри конкурса. Я прошел на второй этап! — он расплылся в улыбке, широкой и яркой.

Хизер почувствовала, как его радость отзывается в ней вспышкой внутреннего света. Ей хотелось улыбаться, хотелось обнять его, хотелось разделить с ним его успех, пусть и такой маленький.

Она порывисто вскочила, шагнула к Коннору… и поняла, что сделала глупость, когда его руки сомкнулись вокруг её талии. Он с легкостью поднял её в воздух и слегка закружил, уткнувшись носом в волосы.

Она выдохнула изумленно, цепляясь за его плечи, вдыхая запах дезодоранта и кожи, а сердце зашлось от волнения. Словно всё это время, когда Хизер пыталась вернуть их общение на круги своя, разом отправились к черту. В груди разрастался жар, ничего общего с первоначальной радостью за Коннора не имевший, и она осторожно и мягко попыталась высвободиться из его объятий.

Несмотря на закрытую дверь кабинета и её «окно», сюда мог заглянуть кто угодно.

Кто угодно мог подумать, что она пользуется своим положением учителя, чтобы соблазнить ученика.

Коннор осторожно опустил её на пол, но ладоней с талии не убрал. Его взгляд обжигал, и Хизер плавилась от стыда и удовольствия от его прикосновений, чувствуя себя дурой и будучи не в силах перестать смотреть в его глаза — темные, как бездна, в которую они оба снова летели, понятия не имея, как остановить это падение.

Он моргнул, затеняя радужку длинными прямыми ресницами, и наваждение отступило, но не рассеялось до конца.

— Без вас я бы никогда на этот конкурс не решился.

— Глупости, — Хизер мягко уперлась ладонями в его плечи, игнорируя вспыхнувшее в животе тепло. Наверное, стоило бы оттолкнуть его куда как резче, но она не могла и не хотела обижать его. Особенно сейчас. — Я только сообщила тебе про него.

Коннор понял её жест верно и сделал шаг назад. Покачал головой.

Слава Богу, их никто не увидел.

— Нет. Я бы не знал даже, что могу подать заявку и что достаточно хорош для этого, если бы не ваши слова, — он снова улыбался, и это было невыносимо.

И было невозможно не улыбнуться в ответ.

— Уверена, ты справишься и со вторым этапом.

Коннор пожал плечами.

— Теперь мне нужно ехать в Бангор в эту субботу. И по условиям конкурса меня должен сопровождать кто-то из родителей или учитель. Мама и отец работают в дневную смену и до самого вечера, так что… боюсь, у вас нет выбора.

И он у-лыб-нул-ся.

Так, будто знал с самого начала, о чём её попросит.

Так, будто у него был туз в рукаве.

Хизер запаниковала.

Рано, слишком рано она подумала, будто их отношения вернулись на круги своя!

Она знала, что ни в коем случае, ни под каким предлогом она не должна сопровождать его куда-либо. Разумеется, о совместной поездке речи не шло, Коннор говорил только о присутствии на конкурсе, но…

Но это не просто поездка была бы, а поездка с Коннором, рядом с которым ей и находиться-то было сложно, чтобы не коснуться его. Конечно, там, на конкурсе, будет много других людей, но всё равно… грань между моральным и аморальным, между разумом и сердцем могла стереться безвозвратно.