Импульс (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 32

Пальцы тянут за узкую полосочку моих стрингов где-то в районе ягодиц, и тонкий шелк впивается во влажные чувствительные складки, трется о клитор, и я снова подаюсь навстречу новым ощущениями. Ладони сжимают ягодицы, и слегка разводят, чувствую томное напряжение в промежности, и нарастающее наслаждение. Оно накатывает все сильнее, становится нестерпимым и когда с хриплым шепотом: «Не могу больше сдерживаться», — Глеб резко погружается в меня на всю длину, я могу только стонать от наслаждения. Он такой большой горячий и крепкий, что перехватывает дыхание. Наверно, если бы сама я была менее возбужденная и влажная, то было бы больно, но сейчас я чувствую, что создана для него. Для порочных движений. Он вбивается в меня по самые яйца, чуть замирает и плавно выскальзывает почти на всю длину, чтобы через секунду снова погрузиться с влажным, порочным хлопком. Одна рука пробирается под майку, отодвигает кружевную чашечку бюстика и чувствительно прихватывает сосок. Волна наслаждения прокатывается по всему телу, и я уже не сдерживаю крик.

Движения становятся все быстрее, хаотичнее и я уже даже не пытаюсь подстроиться под его ритм, просто выгибаюсь навстречу толчкам, позволяя брать себя так, как хочется ему. Каждое движение — это немного болезненный и упоительно приятный взрыв наслаждения. Пальцы опускаются на клитор, чуть нажимают и начинают поглаживать, медленно кружа, чуть прищипывая, совсем не так, как он сам вбивается в меня. Это создает новые ощущения, совершенно нереальные, до искр перед глазами, до понимания, что никогда у меня еще не было так. Никто не мог держать меня на краю оргазма так изощрённо долго. Ускоряются движения, сбивается дыхание. Чувствую, что сам Глеб уже на краю, его пальцы настойчивее массируют мой клитор, подводя к черте, он толкается глубже, резче, подталкивая нас к оргазму, я трусь о его пальцы, наращивая ритм, уже взлетая и забывая упасть, кончая в его руках. Умелые пальцы на клиторе и восхитительное давление сзади. Кажется, я кричу, он ускоряется и со стоном роняет голову мне на плечо замирая. Отстраняется и толкается еще раз, не останавливая скользкие пальцы, которые возносят меня на очередную вершину.

Дыхание вырывается со всхлипом, и я обмякаю, чувствуя, что не в силах даже пошевелиться. Никогда мне еще не было так хорошо. Ноги ватные, а клитор до сих пор отзывается болезненной пульсацией, и я вздрагиваю даже от малейшего, самого легкого касания пальцев.

— Тебе удалось… — хрипло шепчет Глеб, не спеша отстраняться.

— Что именно? — уточняю я, понимая, что вообще не способна соображать. Мне слишком хорошо. Так хорошо, что, кажется, я усну прямо тут у рояля.

— У тебя получилось свести меня с ума.

— Мы так и будем тут стоять?

— А у тебя есть предложения получше? — усмехается он.

— Даже не знаю… — Я фыркаю. — Ты же понимаешь, что теперь я даже смотреть на этот рояль спокойно не смогу.

— Думаешь, смогу я? — усмехается он, отодвигается и надевает джинсы, я брезгливо поправляю трусики и натягиваю свои штаны.

— Мне нужно в душ и, как можно быстрее. От меня сексом разит за версту.

— Это прекрасно, — сообщает он, делает шаг мне навстречу и медленно, очень собственнически целует в губы. — От тебя пахнет сексом со мной…

— Но в душ все же надо, — отстраняюсь я.

— А меня ты возьмешь с собой в душ? — спрашивает Глеб. — И вообще с собой. Я хочу сегодня остаться в твоей комнате.

— Зачем? — спрашиваю я. — У тебя своя по соседству.

— Потому что мне мало тебя… я хочу еще. И не один раз, и потому… — Глеб делает паузу. — В моей комнате Нелли. Вдруг Дэн окажется не так хорош, и она не пойдет к нему?

При упоминании о девице, которую Глеб притащил сюда мне назло, снова хочется ударить, и я начинаю обиженно пыхтеть.

— Ну не злись, — просит парень, притягивая меня к себе и снова целуя. — Просто забери меня к себе. Там на меня точно никто не покусится.

Это сказано таким тоном, что я невольно смеюсь, смотрю на него и понимаю, что сегодня я сделаю все, что он попросит. И сегодня я сама не хочу его отпускать.

В дом мы пробираемся через черный ход, справедливо рассудив, что не стоит появляться перед всеми в таком виде, а едва оказавшись в моей комнате и, захлопнув дверь, снова начинаем целоваться, словно сумасшедшие подростки. Смеясь, стаскиваем друг с друга одежду и направляемся в душ, не размыкая объятий. Сейчас невероятно сложно отпустить друг друга. Кажется, стоит разжать объятия и волшебство разрушится, поэтому мы буквально упиваемся моментом. Ловим дыхание, нежные касания рук, ритм сердца.

В этот раз все неторопливо. Его губы на моей груди, скользкие от геля для душа ладони, которые касаются влажной кожи. И входит он в меня осторожно, приподняв за бедра и прислонив спиной к стене.

Наслаждение в этот раз медленное, нежное и не накрывает с головой, но я все равно горю в его объятиях, растворяясь в поцелуях в неторопливых глубоких движениях, а потом мы валяемся на кровати, обнявшись, пока я не понимаю, что просто дико хочу есть. О чем и сообщаю Глебу.

— Не смею морить тебя голодом, — смеется он и целует меня в ухо. — Одевайся, я тоже схожу к себе за вещами, и спустимся в столовую. Хорошо?

— Не уверена, что хочу туда.

— Лик, я не собираюсь тебя прятать. Ни от Саши, ни от Ника. Ты моя и я хочу, чтобы об этом знали все.

— А твоя девушка?

— Моя — ты, а она тут оказалась случайно. Хочет, пусть развлекается с Дэном, хочет, я вызову такси и отправлю ее домой. Она не должна волновать тебя или меня.

Я, немного подумав, киваю и иду одеваться. Глеб заходит за мной буквально через десять минут на нем светло-голубые джинсы и белая майка. Мы с ним похожи на близнецов, потому что я сейчас одета почти так же. Только джинсы у меня немного другого оттенка, а на майке черный геометрический рисунок на груди.

Мы спускаемся. Народа в гостиной меньше не стало. Только сейчас играет музыка, и народ стал расслабление. Даже Саша улыбается и перекидывается шутками с Ником. Они сейчас выглядят, скорее как братья, а не как отец и сын. Ловлю себя на мысли, что такие мужчины, как Александр — богатые, уверенные в себе, безусловно, красивые, нередко в тридцать шесть задумываются о первенце, а не воспитывают взрослого сына, который может со дня на день сделать его дедушкой. Представив Сашу дедушкой, я хмыкаю. Почему-то Ник в роли отца вызывает куда меньше сарказма. Он собранный не по годам.

До нас нет никому никакого дела. Глеб отправляется за едой, а я подхожу к Нику, сидящему на подоконнике.

— Помирились? — с усмешкой спрашивает он, и я киваю, чувствуя, как к щекам приливает жар. Даже два раза. Об этом Нику, естественно, не говорю.

— Надеюсь, я об этом не пожалею… — задумчиво тяну я, озвучивая, свой самый большой страх.

— Если Глеб вдруг попросил у тебя прощения, то вряд ли, — усмехается Ник.

— Он, правда, обычно этого не делает?

— Правда. Глеб хороший и ты ему нравишься.

— Но это ничего не гарантирует.

— Эй, Лик, ты же вроде бы взрослая девочка, — хмурится Ник. — Каких гарантий в любви ты хочешь?

— И действительно, — соглашаюсь я, и смотрю на собравшийся в гостиной разношерстный народ. Крис куда-то исчезла, а остальные до сих пор в сборе.

— А Дэн не теряется, — хмыкаю я, когда вижу подружку Глеба, от которой меня до сих пор воротит у него на коленях.

— Ну-у, — Ник медленно отпивает из бутылки пиво (никогда не видела, чтобы он пил что-то другое). — Есть девушки, которых называют на ш… вот и Денчик такой же, только парень. Ему все равно с кем.

— Судя по тону, ты осуждаешь.

— Да нет. Скорее, не понимаю. Но это его качество очень полезное.

— О чем ты?

— Да так… — Ник снова отпивает пива, спрыгивает с подоконника, и уходит, оставив меня в задумчивости. Пока двигается к выходу из комнаты, сталкивается с Крис и тут же ругается. Отсюда я не слышу, о чем они говорят, и кто кого первым задел. А потом возвращается Глеб и мне вообще становиться не до чего. Во-первых, я теряю голову с этим мужчиной, а во-вторых, он принес мне еду.