Цифровая утопия (СИ) - "Danivolt" - Страница 61

— Она хочет, Граллент. Я даю вам возможность уйти, поэтому воспользуйтесь ей, пока не придушил вас к чëртовой матери. Попробуете слить информацию обо мне или будете мешать Венди — всë. Я понятно объясняю?

— Более чем.

— Тогда уходите и не возвращайтесь сюда, — холодно закончил разговор Алхимик. Гаррус вышел из "Следжхаммера", и владелец корабля холодно закрыл за ним двери.

Граллент до сих пор дрожал. Он и не мог представить, с каким чудовищем столкнулась его племянница. Этот маньяк может убить Венди в любой момент, подкараулив невинную девицу. Гаррус не мог с этим смириться, он поклялся самостоятельно устранить урода прежде, чем тот доберётся до Венди. Гаррус решил дождаться следующего выхода Алхимика и Венди и последовать за ними, чтобы убить монстра в спину. Поскольку вариант с засадой в "Следжхаммере" отпадал из-за предусмотрительности Алхимика, а в большинстве остальных случаев его могли обнаружить, он принял именно этот вариант.

— Ты где был? — спросила Венди Гарруса, когда он вернулся на "Заключение" и посетил мостик.

— Не суть важно. Я устал и хочу спать, — Граллент лёг в капсулу, предварительно поставив время сна: один час. Сидевшая за рулём Венди несколько секунд смотрела на него, а затем продолжила слушать музыку в своих солнцезащитных очках.

«Как таких носит земля? Меня ещё куда ни шло, но подобных индивидов следует убивать на месте. Они не заслуживают отдельных камер в тюрьмах. Я был прав, я всё знал. Моя чуйка меня не подвела… никогда не подводит…» — после этих мыслей Гаррус заснул, так и забыв засунуть в капсулу свои пятки. Он мог не беспокоиться насчёт тайных встреч Алхимика и Венди: он перенастроил ИИ компьютера "Заключения" таким образом, что при покидания Венди корабля он будет немедленно разбужен. Пока что девушка не хотела покидать своё судно, и он мог рассчитывать на крепкий сон.

Работа с установкой оборудования в городе древней цивилизации затянулась на всю вторую половину дня и часть ночи, и имело смысл только лечь спать в надежде проснуться раньше остальных. Так же поступил и Джеральд. Ему было всё тяжелее воздерживаться от алкоголя, он чувствовал, как его переполняет агрессия и злость по отношению к другим. Думая только о Джилл, Джерри тешил себя мыслью о том, что ему удастся получить Аркану. На практике он показывал себя очень неважно, поскольку мечтания окончательно затуманили ему разум.

Джерри снова не хотелось спать, ему очень хотелось сорвать на чём-то свою злость. И, тем не менее, приходилось контролировать свою ярость, чтобы защищать остальных от неё. Защищал он их не из доброты, а из желания не вляпаться в очередную скверную историю.

Джерри отказался от сна в капсуле и снова сел за стол. Он взялся за смешную картинку, нарисованную Джилл. Он мог улыбаться только тогда, когда смотрел на неё. В следующую же секунду улыбка сменилась горькими слезами. Джеральд опустил голову и ударился ею об стол. Он повторил своё действие несколько раз, словно пытался пробить себе череп. Явно неудачно. Тогда Джерри выпрямил спину и отвернулся. Его глаза остановились на окне, где проскользнула тень с камерой. Джеральд верно понял: папарацци.

Операторам, по соглашению, было запрещено снимать пилотов по ночам, и никто из них не осмелился бы нарушить данный запрет. Безумный местный папарацци, как только понял, что Джерри может его заметить, присел. Он решил переждать, когда пилот снова отвернëтся, чтобы продолжить съёмки. К его несчастью, двери "Рассвета" с грохотом открылись наружу, и тогда безуспешный папарацци начал удирать. Он не сделал и двух шагов, как неведомая сила ударила его по ногам. Папарацци упал на спину, попытавшись защитить лицо руками, и тогда Джеральд, не испытавший ни капли сострадания к этому человеку, ударом кулака выбил ему зуб.

Тяжело дыша, Джерри наносил удар за ударом. Он бил и по голове, и по груди, и по спине, и по животу, и по конечностям. Ему хотелось сделать очень больно человеку, посмевшему вмешаться в личную жизнь, отомстить за всех преследовавших его операторов. В темноте не было видно тех увечий, которые Джеральд наносил папарацци, и это его только раздражало. Прикосновение к выступившей во многих местах жидкости — Джерри верно определил в ней кровь — взбесило его, и он начал бить по лицу, зная, что теперь этот человек никуда не уйдёт. Несчастный захлëбывался в собственной крови и выбитых зубах.

На шум сбежались охранники. Они с восклицаниями и криками попытались отодрать Джеральда от папарацци и смогли только каким-то чудом. Один из людей, схвативших Джерри под мышкой, получил разбитый нос, из-за чего ещё долго жаловался на Грейхарта. Охранники включили свет на телефонах и осветили обоих. На изуродованном лице Джеральда выступали обильный пот. Он был настолько взбешён, что его руки продолжали дëргаться, словно он хотел убить кого-нибудь. Ещё более страшным выглядел полумëртвый папарацци, чьë лицо превратилось в недоделанную глиняную поделку. Многочисленные кровоподтëки и переломы превратили красивого некогда молодого человека в инвалида.

— Ну ты и монстр, Грейхарт, — удивлённо сказал охранник.

Джерри с волчьим оскалом посмотрел на него, и говоривший замолк. Один за другим по всему Икай-Тасе загорелись окна в домах, пробудились даже пилоты кораблей. Джеральда и папарацци доставили в сопровождающий корабль, и если один был заключён под стражу, то другого со страху подключили к аппарату жизнеобеспечения. Через некоторое время к едва не погибшему папарацци вышел сам Кханд, выглядевший удивлённым.

— Безобидный папарацци? Как жестоко, — первым делом сказал он врачам, зайдя в медотсек. — Жить будет или зря место занимает?

— Состояние стабильное, угрозы жизни нет, — сообщил главврач. Его коллеги уже отключили папарацци от аппарата. — Однако надо признать, что если бы охранники не подоспели, был бы возможен летальный исход. Молодые люди в эти годы совершенно неуравновешенные. Выгоните Грейхарта, пока он не прибил кого-нибудь ещё!

— Да, мистер Шнайпс, я подумаю над этим, — Кханд прислонил руку к подбородку. — Благодарю вас за помощь, вы действительно незаменимый специалист.

Джерри сидел в камере, никем не тревожимый. Он нервно посмеивался, держась за голову. Теперь можно было и не мечтать об Аркане: его выгонят. CIMun воспользуются случаем и с удовольствием избавятся от него, как они с самого начала и хотели. Возможно, они и прислали папарацци, чтобы спровоцировать Джерри. Он ничего не знал, кроме того, что всё очень плохо. Хотелось убиться, а возможности не было.

Время в камере текло медленно. Джеральд снова не спал, потому что постоянно думал о произошедшем. Ему не было стыдно, он считал себя правым, а папарацци — виноватым. Больше его раздражало исключение из поисков и возможная ответственность за содеянное. В данный момент судьбу Джеральда решало собрание, в которое вошли остальные пилоты, Фернандес и представители медиахолдингов-партнёров последнего. Грейхарт не сомневался в худшем из возможных исходов. Он разучился контролировать гнев, он подвёл себя и Джилл.

Отсутствие целей и скука действовали на Джерри самым пагубным образом. Он снова задумался о Джилл, не заслужившей смерти. Первым словом, сказанным его дочерью, стало "Папа". Девочка радовалась, когда видела Джеральда — даже на расстоянии, через экран. Он был несомненным авторитетом, едва ли не важнее вскормившей её матери. Отцы нечасто удостаивались такого отношения к себе, и Джеральд по праву заслужил безответную любовь дочери. Его супруга знала об этом отношении и не понимала, почему любимый отец вместо нахождения с дочкой ввязался в наивные авантюры.

Объяснение было гораздо проще, чем она могла себе представить: все четыре пилота были мечтательными персонажами, жаждавшими приключений. Они хотели решить неразрешимые проблемы или найти себе место в обществе при помощи чуда, существование которого даже не было доказано. Здравомыслящий, рациональный человек не пошёл бы на такое. Джеральд был одним из тех, кто сделал смелый шаг в непростых условиях и был вынужден расплачиваться постоянными потерями. Он, может, жалел о своём глупом выборе, но вернуться назад уже не мог.