Молчаливая весна (СИ) - "Anzholik" - Страница 38

— Пусти меня, я сказала, — тщетные попытки избежать каменной хватки. — Мне больно, — последний аргумент, и рука на свободе оказывается.

— Прекрати истерику, — серьезный голос с затаившейся угрозой.

— А то что? А? Пойдешь и снова трахнешь ее, только теперь у меня на глазах? — яд сочится в каждом слове. Если бы могла, отравила бы его всего. Обезумевшая. Со сдавшими тормозами.

— Я вчера был не настолько пьян, чтобы не помнить произошедшее, но достаточно для того, чтобы поступить несколько необдуманно. Ты не дала мне шанса все объяснить.

— Ах, так теперь я еще и виновата во вчерашнем? — моему возмущению нет предела, уйти сейчас кажется самым разумным, иначе все грозит вылиться в охреневший скандал с непонятными для меня последствиями.

Но уйти он не дает, буквально прижав к стене собой и пытаясь закрыть мне рот поцелуем. Неожиданно. Потому, очнувшись лишь спустя пару секунд, начинаю активно его отталкивать, отвернув лицо в сторону.

— Не смей меня целовать после нее! — вытираю тыльной стороной ладони губы. Кривлюсь, будто грязи наелась, всем видом выказывая отвращение. Хотя это ложь. Его губы словно ожог оставили на моих губах. Отдавшись чертовой пульсацией в теле.

— Не ты ли вылизывала рот моему брату недавно? Отомстила? Молодец. Теперь прекрати этот фарс. Взрослые люди оба, — ловит мои руки, зажав их над моей головой. Платье от таких резких манипуляций скользит по бедрам, поднимаясь выше. Еще немного и…

— Он любит меня, в отличие от тебя чертова истукана. Зачем мне ты, бессердечный мудак, когда есть он? — ровно в сузившиеся и потемневшие глаза напротив. — У него руки дрожат, когда он меня касается и целует, будто я его воздух, — намеренно продолжаю. Вижу, что это злость и ревность заставляют его глаза метать молнии, но остановиться сейчас? Нет.

— А у меня душа дрожит, — на полтона тише, чем обычно, и следом поцелуй страстный, горячий и отчаянный. Нет жесткости. Какая-то чертова тлеющая нежность. На грани… Руки на моем теле, освободив мои собственные. С рычанием, когда, накрыв мою грудь и сжав сквозь ткань, понимает, что на мне нет лифчика.

Дух бунтарства все еще треплет тело изнутри, потому я снова разрываю поцелуй.

— Что? Я лучше все же целуюсь, чем она? — ядовито спрашиваю с похабной улыбкой. Спасибо, травка, сама бы я не стала все вести в подобное русло. Не спасовала бы перед ним… просто решила бы в который раз спустить на тормоза. Взрослые же, мать его, люди… Трижды ха-ха.

— Прекрати это, — снова твердо в ответ. — Она мой друг, не более и уже очень давно. По крайней мере, я не засасывал твою сестру на твоих же глазах, — последнее более зло.

— Это что, ревность? — издеваюсь, слушая уже вполуха, что он там говорит, сосредоточив возбужденный взгляд на его губах.

— Как тебе угодно.

Снова целует. Жестко впечатывая всем телом и буквально желая раздавить меня. Дышать сложно, но оттолкнуть смерти подобно. Не сдержавшись, стону ему в рот. Двигаю, насколько позволяет его захват, бедрами ему навстречу. И покрываюсь вся мурашками, когда его руки сжимают мои ягодицы, задрав платье.

— Где. Твое. Белье? — чеканит каждое слово, прожигая глазами.

— Шлюха, да? — едко в ответ. Чувствую, как наматывает мой хвост себе на кулак, разворачивает к себе спиной и оттягивает за волосы. Прогибаюсь, упираясь голой задницей в его каменный стояк, который грозит прорвать ширинку. И спустя считанные минуты задыхаюсь от силы ощущений, когда его член, не облаченный в чертов латекс, проскальзывает внутрь, одним четким движением заполнив меня. Невероятно… Просто невероятно, насколько идеально он подходит мне.

Безумный темп. Выбивающий из меня стоны. Вытрахивающий все лишние мысли. Тону в нем. В атмосфере, что подобна шторму сейчас. Музыке, которая отдается в вибрирующих стенах и наркотике в крови. Остро. Слишком остро, и я, не выдержав и пары минут, со стоном кончаю, дрожа всем телом. Чувствуя, с какой силой сокращаются мышцы внутри. И его, такого твердого, глубоко проникающего. А дыхание сорванное, жар его тела опаляет и плавит, а просить остановиться я точно не стану. Мне мало. Только, видимо, не одну меня так сильно вставило, ибо я чувствую, как он кончает внутри меня, заглушив хриплый стон мне в шею.

— Моя, — утверждение рычащее, прокатившее волной по мне.

А следом осознание. Он кончил в меня. У меня середина цикла. Я не на таблетках. Жесть…

Разворачиваюсь полупьяная, все еще отходящая от секса.

— Ты охренел? — хрипло вырывается. Облизываю сухие губы и смотрю на него шокировано.

— Ты моя, слышала? И больше не вылизываешь ничей рот, кроме моего. Не куришь, не пьешь и переезжаешь ко мне.

Стою, перевариваю услышанное. Впитывая эти ощущения и эмоции, которые вызвали во мне его слова. Глупо улыбаюсь, прикрыв глаза. Но это не все, как оказалось…

— Я не ответил вчера потому, что был не готов к твоим словам. Но да, я тоже люблю тебя, Лина. И я скажу это лишь раз. А если данный факт изменится — ты узнаешь первой.

Это в самом деле странно… вот так взять и внезапно начать жить вместе. Не постепенно перетаскивая собственные вещи, не оставаясь все чаще на ночь. А просто с места в чертов карьер. Взять и начать. Собрать почти весь гардероб и перетащить в одночасье. Разложить вещи на его полках. Вытираться его полотенцами. Пить кофе из его кружки. Готовить в его посуде. Очень странно. Слишком странно… И свыкнуться все никак не получается. Я будто в параллельной вселенной нахожусь, а не в собственном теле. Словно проживаю чью-то жизнь. Не свою.

— Ты опоздаешь, если будешь так задумчиво превращать в угли мой завтрак. — Дергаюсь и чувствую, как, выпав из моих рук, лопаточка падает мне на ноги. Благо пластмассовая, благо не горячая, благо не в кипящем масле.

— Не доводи меня до инфаркта, — едва слышно под нос. Рассеянно кинув расфокусированный взгляд на Лёшу.

— Не витай в облаках, — улыбка, едва задевшая глаза в ответ.

Как всегда без лишних слов. И это уже привычно. Также как утренний секс, совместные ужины и куча недовольства, когда я мокрыми босыми ногами шлепаю по квартире, вымачивая пол. Ну, сволочь я, что поделать? Люблю делать назло ему, чтобы почаще видеть искрящиеся эмоции в глазах. Дразнить и раззадоривать. Выводить из себя, выталкивая из зоны комфорта раз за разом. Устраивая из отношений аттракцион эмоций. Потому как, когда все тихо и гладко, глаза начинают превращаться в самое обычное цветное стекло. Красивые, но неживые. Кукольные. Может, это и есть та самая пресловутая скука?

В быту Лёша невыносим. Нет, с ним удобно. Он крайне чистоплотен, всегда поднимает стульчак на унитазе и не оставляет брызг на зеркале над умывальником. У него не валяются одинокие носки по квартире и нет дырявого нижнего белья. Но… Он невыносим. Подолгу стоит в душе. До отвратительного сложен на подъем и убивает взглядом, если я ему противоречу. Даже в мелочах. Пьет исключительно свежевыжатый сок. Не признает домашних животных. Обожает рвать прямо на мне чулки и по-медвежьи прижимает к себе во сне. Наутро не давая встать вовремя и выключая орущий будильник скидыванием его на пол.

Мы живем вместе уже около трех месяцев, за которые во мне покоится не менее пары литров его спермы. Предохраняться после того злополучного секса в клубе он отказался напрочь. Ставить спираль или пить таблетки — запретил. Жестко. Строго. Безоговорочно. Даже слушать не стал о том, что я не уверена в своей готовности обзавестись ребенком.

Что еще рано…

И мы еще так мало вместе…

И вообще нет никакой стабильности…

Ему просто плевать на любые, даже крайне разумные доводы. Мужик сказал. Мужик ожидает повиновения. Только вот не мужику в случае чего рожать.

Ну а если честно, то я скорее из вредности ворчу, чем реально недовольна.

Он очень мил со мной. Сонно трется щекой о мое плечо. Целует в шею перед сном. Моет, будто маленькую, в душе. Приносит мне всегда свежие фрукты, подвозит на работу и приезжает на обеденный перерыв. А совсем недавно попросил стать его женой…