The Kills (СИ) - "Белый_Шум" - Страница 11

— Почему?

— Предыдущий шериф умер, а на смену ему некого было взять из местных. Меня командировали сюда вместе с семьёй на неопределённый срок. Жена была в такой ярости. Она всегда хотела жить в большом городе, — начал плакаться мужчина. — А я-то что поделаю? — он развел руками.

— И?

Я поднял бровь, давая понять, что его личные проблемы меня мало волнуют. Шериф сразу скуксился и покашлял скрывая неловкость.

— Они не будут открывать вам душу. Уж поверьте. У меня есть этот потрясающий значок, — мужчина скосил глаза себе на грудь, протирая золотую звезду рукавом. — И со мной не спешат откровенничать. А с вами так и подавно не захотят.

— С этим я как-нибудь разберусь.

Не желая продолжать бессмысленный разговор, я пошёл вдоль полок, наугад беря коробку. День обещал быть долгим. Шериф всё понял и вышел, закрывая за собой дверь.

***

Сказать, что день вышел не продуктивным — это не сказать ничего. Я перебирал грёбаные папки с делами, сваленные в кучу как попало. Разные года, дела о краже козы или коровы вперемешку с избиениями и нападениями на улице. Когда, посмотрев на часы, я понял, что смена Кейт скоро закончится, пришлось сворачивать свою деятельность.

Из интересного мне удалось найти пока что три дела о поджогах двадцатилетней давности. Лучше, чем ничего.

По возвращении домой я кинул папки на стол и решил размяться. Замкнутое пространство дурно сказалось на физическом состоянии. До визита соседки оставался, по моим расчётам, ещё час, значит можно было не спешить. Я сменил рубашку и брюки на спортивные штаны. Балка под потолком служила мне перекладиной, на которой я подтягивался до ломоты в мышцах, пытаясь отдохнуть от умственной деятельности. Я шёл уже на второй десяток, когда в дверь постучали.

— Войдите!

— На меня постоянно ругаешься, а сам не запира…

Кейт вошла внутрь, недовольно бубня, но оборвалась на полуслове. Она замерла в дверях, почти не моргая, пока я заканчивал с физической нагрузкой, не сводя с неё глаз. Несмотря на свежую погоду, девушка оделась в джинсовые шорты до колен и длинную, просторную рубашку голубого цвета. Второй десяток подошёл к концу, я дотянулся до стула, опёрся на него ногой, затем спрыгнул на пол.

— Что принесла? — я кивнул на контейнеры в её руке.

— А я… Ужин. Принесла я, — потрусив головой, соседка, не спрашивая разрешения, пошла на кухню. — Приготовила азиатскую лапшу. Мне ужасно не хватает такой еды здесь.

Пока я принимал душ и одевался, Кейт гремела на кухне вилками, накрывая на стол.

— Ты рано. Я ждал тебя через час.

— Это претензия?

— Скорее вопрос.

— Ха, — она уселась на стул напротив меня. — Джек сменил меня пораньше. После гибели Линды он стал очень много работать. Раньше только вторым поваром был, а сейчас вместо дочери ещё и барменом.

— Понимаю, — я действительно понимал Джека, как никто другой.

— Что делал в архиве?

Уилсон, как обычно, не церемонилась, сразу беря быка за рога. Мне даже начинала нравиться её такая черта.

— Искал старые дела. Поджоги, зоосадизм, попытки нападения, убийства или пропажи детей.

— Как это поможет?

Она намотала лапшу на вилку, отправляя порцию в рот. Вот ведь даёт. Аппетит ей вообще ничего не перебьёт, похоже.

— Подобные люди не просыпаются однажды утром с внезапным желанием убивать. Этому предшествуют определённые правонарушения ещё в детстве. И только спустя время преступник доходит до того, что делает сейчас. Ни сучка, ни задоринки и всё обставлено, как он любит.

— Почему именно такие дела?

— Это называется «Триада Макдональда». Пиромания, зоосадизм, энурез. Последнее, конечно, в архивах не найдётся, но первые два вполне.

— Что за триада? — она снова набрала лапшу, не отрывая любопытного взгляда.

— Если коротко, три признака, которые связывают с предрасположенностью к совершению особо жестоких преступлений, — припомнил я почерпнутые из книг знания.

Кейт с таким аппетитом жевала свою еду, что мне показалось, будто мой рассказ её ещё больше раззадорил.

— Это всё так интересно, — заключила она, отодвигая от себя пустой контейнер. — Интернет тут паршивый, но я постараюсь найти информацию на эту тему.

Соседка достала смартфон из кармана и сделала себе пометку.

— Оставишь номер для связи?

— Да, — она кивнула и начала диктовать номер.

Я сбросил один гудок, мы записали друг друга, обмен номерами произведен.

— Пошли.

Я направился в зал после того, как по уже привычной схеме была убрана посуда.

— Впервые вижу мужчину, который не ленится убрать за собой. Обычно они бытовые инвалиды.

— У меня есть руки, и я умею ими пользоваться.

Девушка задорно хохотнула.

— Охотно верю.

На глаза попались три папки с делами о поджогах. Нужно отметить их на карте, пока не забыл.

— Момент.

Я взял маркер и, быстро найдя в протоколах адреса, пометил их на висящей на стене карте. Только когда был обведен последний адрес, я заметил, как Кейт с напряженным лицом рассматривает развешанные фотографии. С прошлого раза к ним прибавились фото с мест преступлений и от коронера.

— Я уберу, тебе не стоит это видеть.

— Оставь, — она остановила мою руку на подходе к фото. — Лучше расскажи, почему именно так?

— Уверена?

— Да.

— Если захочешь, чтобы я закончил рассказ, просто дай знать. Это может напугать, особенно учитывая…

— Я поняла, Люци. Просто расскажи, — уверенно попросила Кейт.

— Хорошо. Красная лента, которой он душит жертву, — я ткнул пальцем в фото, где крупно видно шею, — часть некоего фетиша. Так же как и красные туфли, которые он надевает на жертву, — теперь я указал на лаковую ярко-красную обувь на ногах убитой.

— Он приносит это всё с собой?

— Да. Ему важно, чтобы эти элементы были именно такими.

— Почему?

— Почему кому-то нравятся блондинки? Кого-то возбуждает большая грудь, а кого-то длинные ноги в чулках, — я пожал плечами. — Дело личных предпочтений. Тебе ведь наверняка тоже что-то нравится.

— Руки, — выпалила Кейт, но тут же осеклась.

— Руки?

— Да, — соседка отвела глаза от фото и скользнула взглядом по мне. — Сильные, накаченные, с венами, — она сделала паузу. — А если есть татуировки, вообще особый шик.

Девушка нервно заправила прядь волос за ухо, изучая взглядом стену. Я так довольно заулыбался, что пришлось сделать вид, будто потолок в этой комнате меня ужасно заинтересовал.

— А тебе? — собеседница подняла на меня самый невинный взгляд.

— Шея и волосы. Длинные.

Уилсон покусала губы, делая глубокий вдох.

— Фетишизм — это нормально, пока он не стал патологией, — продолжил, стараясь заполнить возникшую из-за откровений паузу.

— Значит, пока я любуюсь руками на живых мужиках, а не отрубаю их и храню в холодильнике, то ничего страшного?

«Блять. А она не промах, далеко не промах».

Я начал расслабляться, переставая бояться сказать лишнего.

— Точно.

— Откуда они берутся? Предпочтения.

— Образ матери, актриса, которая очень нравилась в детстве. Да много факторов, формирующих вкус.

Кейт кивнула.

— Раны. Зачем так много?

Она посмотрела на фото общего плана: на девушке практически не было живого места. Весь живот был покрыт колото-резаными ранами, красными штрихами выделяющимися на мертвенно-бледной коже, но самой странной была область сердца. На её месте зияла дыра — так много ударов нанес преступник.

— Что касаемо сердца, думаю, какой-то личный триггер в голове. Остальные же… Скажем так, старик Фрейд знал, что говорил.

— В каком смысле?

Уилсон оторвала взгляд от фото и уставилась на меня глазами, полными любопытства. Ей и правда было интересно.

— Скорее всего, у него половая дисфункция. Он не может изнасиловать жертву, но может, скажем так, имитировать процесс проникновения. Пусть и таким довольно странным способом.

— О, я поняла. Нож — продолговатый предмет. Это вместо члена.