Пока дышу (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 5

Толкнув дверь, я ввалился в помещение, им оказалась кухня, не обманул значит.

На скрип двери обернулись два парня.

— О Рин, ты неизменим, — Казимир с каким-то парнем заржали. Незнакомый пацан, вероятно, это Гнед.

По кухне расплывался чудесный запах готовящийся еды, по-моему, это опять была каша.

— Рин, кормить не буду, даже не проси, со всеми поешь, — проворчал Каз.

— Да я не за этим. — И мой желудок заурчал, вероятно, он был не согласен, парни вновь засмеялись, только уже и я к ним присоединился.

— Меня к тебе Весемир отправил.

— И что же он хотел? — вопрос повис в воздухе.

М-да, и вновь придется рассказывать, эх, тяжела и неказиста жизнь народного артиста.

Немного подумав, я все-таки начал:

— После лаборатории, ну, испытания, знаешь ли, у меня проблемы, я плохо помню, вот и хочу понять да узнать.

Парни в изумлении посмотрели на меня, ожидая, когда я продолжу.

— Вот и прошу вас, объяснить мне, что к чему.

— М-да даже и не знаю, что те рассказывать, а что ты помнишь? — почесав щеку, ответил мне Казимир.

— Просто расскажи, что мы здесь делаем, что за замок?

— Ну, это просто, находимся мы в Каэр Морхене, что расположен в Синих горах, здесь располагается наш цех — Цех Ведьмаков.

— Это было раньше, — с тоской в голос проговорил Гнед.

— Почему раньше? И кто такие Ведьмаки? — парни изменились в лице и погрустнели.

— А, — с какой-то обреченностью Каз махнул рукой, повернулся к котлу с кашей, за него продолжил Гнед:

— Как старшие товарищи рассказывают, нас не так сильно и привечают, почти ненавидят, нелюдьми прозывают. А тут в конце зимы «пофлет» какой-то вышел, что, мол, ведьмаки — колдуны злобны, диаволы, все беды от нас. И нас извести надобно, чтоб вообще не было на свете, — в каждом его слове звучала боль и горечь. — А народишко как с ума посходил, кого-то на вилы взяли из братьев, кого в мечи. Вот и начали наши потихоньку в крепость возвращаться, так-то редко кто здесь бывает, в основном Весемир с кругом заседают, да магики были и мы ученички, все на большаке обретаются, ну, или если с деньгой трудно, то те приходили. Никто помирать и не желал, как там они говорили: «Мы на нечисть и монстров охотимся, а не на людов», — вот и возвращались домой.

А в конце весны весть пришла, что школу Кота уничтожили, а их дом с землей сравняли. Круг по ближайшим весям едой закупился, орава-то здесь набралась знатная, все кушать хотют. И дождались на свою голову, явились и к нам людишки, почитай тыщи три, а то и больше. Старшие хотели миром все решить, да и пошли на переговоры, все честь по чести было, с флагом белым и без бронь. В крепости только Весемир за главного остался, да пара магиков было. Ну так те ироды даже подойти не дали, из луков мерзопакостных расстреляли. Весемир-то ворота запер, да на стену мы встали защищаться, ох, и крепко мы бились, кровь рекой лилась. Даже нас, — кивнув на Казимира, сказал он, — не получивших медальон, поставили, а вы, не прошедшие и первого испытания, на кухне кашеварили, да и другие дела делали. А у нас луков и нет, мол, невместно их Ведьмакам применять, никто и не пользовался, да и мало кто умел. Не нужны они нам, все добрым мечом сподручней с чудищами биться. Через месячишко внешнюю стену взяли, а нас все меньше становилось, хоть еда была, с голоду не померли.

Парень тяжело вздохнул, прежде чем продолжить:

— Не раз они на приступ ходили, мы отбивались, а деньков пять или шесть назад они и навалились, тогда и полегли оставшиеся магики, ток Хайлек живым остался, ну, он на стене и не стоял, стар больно уже был. Немного нас осталось, мы в донжон-то и отступили, все уж думал, конец, так и помру молодым, не став Ведьмаком, почитай все в ранах и были. Молодые спрятаться не успели, их прямо перед дверью и порубали, думали, и тебя. Уже смирились, что живыми не выйдем. Хотели выйти значиться, да там и голову сложить, Весемир не позволил. О чем-то с Хайлеком пошептались, да и начали библиотеку в подвал сносить, снедь разную и так, по мелочи, ну и умаялись, тебе скажу. Под утро еле живых нас собрали с вещами какими-то, Весемир со старшаками нас в подвал повел, а за нами Хайлек плелся. Как только в подвал-то зашли, он магию творить начал — стена появилась, как настоящая, иллюзию наложил — во.

Голова у меня шла кругом, я уже мало понимал, о чем он говорит. Понимал мало, а слушал старательно.

— И тут мы поняли, что оставшиеся за нашу жизнь смертью своей плату внесут. Мы возвернуться хотели, бучу подняли, невместно братьев своих бросать на смерть такую, да куда уж. Нас пинками и зуботычинами погнали вперед. Хенсель больше всех ругался, идти не хотел, его Эскель по голове вдарил, а дальше его тащить пришлось, как мешок какой-то, — губы Гнеда сжались, и было заметно, что ему трудно дается рассказ, пусть выговорится, может, полегчает.

— Так и спаслись, разговоры ходили, будто фанатики это какие-то, а оказалось, что их просто натравили, вот. Круг в политику полез, власти захотел, кому-то не понравилось вот и… ну это я так думаю.

— Да заткнись ты, чего зря языком треплешь-то, мало тебя били и пороли — взъярился-таки Казимир.

— А некому больше бить да пороть, кто мог — там на стенах остался, — не промолчал Гнед.

— Некому говоришь, может, и я на что сгожусь, — двинулся в его сторону Каз.

Черт, мне еще драки не хватало. Только начал понимать всю жопу, в которой оказался.

— Думаешь мне легче, думаешь только у тебя там друзья да товарищи остались, думаешь, меня не рвет, я не хотел бы там с ними остаться, а?! — уже кричал Гнед, не в силах сдержаться.

Казимир как об стену споткнулся.

— Ладно, продолжай, только чтобы глупостей от тебя больше не слышал, — прошептал он и слишком резво развернулся обратно, его плечи содрогались, он, похоже, плакал.

М-да жестко парней приложило, через такую мясорубку прошли. Дом их уничтожен, а друзья мертвы. Врагу не пожелаешь, а они всего лишь молодые пацаны, как не спятили?

— Ну дык, на чем я остановился, живы остались, и вывел Весемир по ходу тайному в горы, к пещерке какой-то. Провели там денек, отсыпались, уставшие все жуть просто были. Через день Эскель весть принес, донжон взят, и войско фанатиков этих собирается уходить. Мы дождались, когда они уберутся, да и назад пошли. Знатный погром эти ироды устроили. Вроде как на утро они донжон-то и взяли, ох и кровищи было, весь зал залит. Тела братьев по всему замку валялись, Энцеля они пытали до смерти, — кулаки Гнеда сжались от злости, — как оказалось, четверо братьев выжили, кроме как чудом и назвать нельзя. В жутких ранах, но живые, не знаю как их не прикончили, наверно так подыхать оставили, чтоб мучились. Казимира вчера, значиться, лекарства для братьев делать отправили, он и нашел тебя. Ох и рады же все, что ты живой, чертяка. Вчера еще Ведьмаки в крепость пришли, мимо войска пробравшись. С ними Геральт прибыл, так он назад вслед за иродами ушел, узнать кто такие и что здесь делали.

Я сидел и думал, как вдруг передо мной появилась чашка с ароматной кашей и взвар на травах, он здесь, похоже, вместо чая.

Набив полный рот и чавкая, не до манер, я обратился к своим новым знакомым:

— А почему у вас медальона нет, а на остальных я его видел?

Тут уже успокоившийся Казимир начал рассказывать:

— Чтобы стать Мастером Ведьмаком надобно пройти четыре испытания и учебу сильно крепкую. Первое — это испытание травами, что ты прошел. Тут как повезет, не все выживают, нам повезло.

М-да, все веселее и веселее.

— А второе испытание, это когда путами вечером вяжут да на ночь в лес отводят, ты выпутаться должен и вернуться к утру. Так же есть испытание кровью, нечисть какую примучить надо, нам с Гнедом его засчитали, мы ведь на стенах стояли и наравне со всеми бились. И четвертое — ритуал какой-то провести и получить медальон, тогда ты и можешь мастером Ведьмаком именоваться да на большак идти промышлять. А пока нету его, ты ученик и учишься, чему старшие учат.