От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только - Метлицкая Мария - Страница 11

Деньги мы отдаем, и повеселевший мужичок хватает ведро и тут же исчезает. Проходит полчаса. Сорок минут. Тишина. Нам надо двигаться в путь.

– А можно вечером стулья, а утром деньги? – грустно усмехается муж и с горьким вздохом добавляет: – Можно. Но деньги вперед.

Мы понуро собираем свои вещи, как вдруг появляется наш раковар. Бежит так, что того гляди упадет – кажется, уже принял. В руке ведро.

– Ох, ребят, простите! Дружка встретил, потрепались маленько! А вы куда? – Он растерянно хлопает глазами. – Куда собрались?

– Ну, – отводя глаза, говорит муж, – думали ты того, типа, слинял.

– Как так слинял? – искренне удивляется мужичок. – Я ж деньги взял!

Кажется, снова обиделся.

А раки, доложу я вам! В общем, это была пища богов.

По дороге покупаем сушеные яблоки и груши. Бабулечки продают их в чистых стареньких наволочках.

– На взвар, – говорят они. – Бери, дочка! Вкусные!

Пробую и беру. Но не на взвар и не на компот – просто погрызть. Очень люблю сухие яблоки и груши к чаю вместо конфет.

Где бы я ни бывала, обязательно захожу на рынок. Во-первых, именно там, на рынках, остро чувствуется местный колорит. Во-вторых, рынок – это лицо города. Ну и, в-третьих, это просто красочно, интересно и увлекательно. И из каждого города, из каждой командировки я обязательно привожу местные специалитеты.

В Калининград я мечтала поехать давно. Поездка была замечательная, организованная питерской сетью «Буквоед» и издательством «Эксмо».

Да и компания у нас подобралась чудесная – моя дорогая подруга Александра Маринина, Анна и Сергей Литвиновы, польский писатель Януш Вишневский и детская писательница из Англии Холли Вебб.

Гостиница, где мы жили, располагалась в пяти шагах от центрального рынка. И вот мы в рыбных – а каких же еще – рядах. Запахи такие, что кружится голова! Одуряющие запахи, по-другому не скажешь. Копченая рыба, угри, миноги. Под подвешенным на крюк угрем стоит миска, куда стекает жирок. Не капает, а именно стекает! Прозрачный янтарный жирок.

Пробуем. Да, это что-то. Покупаю большого жирного угря, все мое семейство его обожает. Продавщица заворачивает его в сто бумаг и сто пакетов, как иначе его довезти? Цена немаленькая, но это деликатес, баловство и несомненное удовольствие. А за удовольствие, как известно, надо платить.

Калининград я полюбила всем сердцем. И его архитектуру, и чудесную прибалтийскую природу, и замечательную, душевную публику. Кстати, и рестораны в Калининграде были прекрасны.

В Друскининкае, где мы отдыхали, все было замечательно: красные шляпки сыроежек на изумрудном мягчайшем мху, пара белых лебедей, плавно плывущих по серебристой поверхности озера, медовый янтарь, продающийся на каждом шагу, дивный кофе, густая сметана и, конечно же, потрясающий местный хлеб.

И тишина. Тишина и спокойная красота, от которой заходится сердце.

Городской рынок. Небольшие молочные ряды с деревенскими творогом, сыром, сметаной. Квашенья – кислая капуста с тмином, огурчики, соленая черемша. Никаких перекупщиков – торгуют те, кто сделал, собрал своими руками. Веники для бани, разноцветные вязаные носки и рукавицы, жилетки и свитера.

Но мы ищем грибы. Конечно, мы ищем грибы! И находим – божественно пахнущие связки сухих боровиков – потом ими пропахнет наш номер, как ни проветривай и как тщательно ни упаковывай. Но этот запах нам не мешает. Мы знаем, что эти грибочки нам отлично послужат всю зиму – еще бы, грибной супчик с перловкой!

В Костроме, вернее в ее окрестностях, мы отдыхали в санатории. Санаторий, когда-то известный, закрытый, был построен для космонавтов. Ну а сейчас открыт для всех желающих – выживать-то надо.

Былая роскошь напоминает о номенклатуре – мраморные полы и стены, огромные холлы, здоровенные хрустальные люстры, потертые от времени гигантские ковры с жизнеутверждающими сюжетами.

В номере – а это люкс – две комнаты, гостиная и спальня. Рассохшийся и скрипучий паркет, ванная в голубой плитке и с треснутым биде, финские окна, мебель в стиле соцампир и все те же хрустальные люстры. Представляю, что в прежние времена это выглядело дорого-богато, но не сейчас – мебель с отколотыми углами и треснутыми стеклами, старенький холодильник. Но чисто, стол с ожогом от горячего прикрыт салфеткой – в общем, замаскированная разруха.

И еще стойкое ощущение, что мы попали в советское время: бульон с пирожком, столичный салат, квашеная капуста, лангет и котлеты по-киевски. Кормят так, что уж какое там похудеть – не привезти бы лишнего вдобавок к уже имеющемуся.

Процедуры классические: ванны, обертывания, соляные пещеры. Но в бассейн по времени и только на тридцать минут. Ладно, это можно пережить, все равно лечебная база отличная.

Сама Кострома симпатичная и небогатая, как все среднерусские городки. Сохранилось здание старинного вокзала, но главное – театр. За две недели мы побывали там трижды.

Стоим на холме и любуемся Волгой. Внизу, на льду, черные точки – это сидят рыбаки. Ага, Волга, рыба, а значит, и рынок.

Идем на рынок. Город не чистят совсем – даже в центре, на главной площади, сугробы, ледяные корки, буераки и ямы. Большая опасность сломать конечности или, не дай бог, голову. Народ пробирается осторожно, не прерывая монологов и диалогов по поводу местной власти, которую костерят почем зря, и вполне справедливо.

Наконец мы на рынке.

Мясные ряды, торгуют местные. Молочные ряды так себе. Ну и овощно-фруктовые, где заправляют яркие кавказские мужчины. Пара старушек, торгующих самодельными соусами в майонезных баночках, травами, сухими яблочками, вареньем и чем-то еще. Все как обычно.

А где же рыба? Где знаменитая волжская рыба? Нас интересует сушеная, вяленая.

– Да на улице поищите, – советует нам румяная молодая торговка. – Мож, кого и найдете! Вы думаете, они, мужики, будут стоять здесь, как мы, бабы? – Молодуха смеется, оголяя ряд золотых зубов. – Ага, щас! Терпения у них нету! Продадут, если повезет, и в магазин за бутылкой! Мужики!

Понятно. Рыбных рядов в волжском городе нет. Рыба есть, а купить сложно.

Выходим на улицу и неожиданно обнаруживаем торговца. Мужичонка в нетерпении топчется, нервничает, явно хочет продать и свалить. А что, правильно. Зачем тут мерзнуть-то, на морозе? А дома тепло, дома водочка, да под тарелочку щец! У мужичка сушеная рыбка.

– Плотва, – перечисляет он, – таранька, линь.

Цены, кстати, вполне московские – опытный и хитрый взгляд видит туристов насквозь. Рыбка хилая, тощая, но, раз уж пришли, берем.

– А что так слабо? – удивляемся мы. – Прям как будто не из Волги, а из подмосковного ручья!

– Так рыбы мало, – расстраивается мужичок. – Прошли те времена, когда Волга кишела рыбой! Истребили все, гады. Советская власть и браконьеры.

Хочется задать вопрос – а ты-то кто?

Но удерживаемся. Понимаем: зарплаты крошечные, а жить надо.

В общем, миф это – великая русская река и обилие рыбы. Прошли те времена.

В Ярославль мы приехали из Плеса, где отдыхали, на один день, посмотреть старинный русский город, прославленный театр имени Федора Волкова и купить знаменитый костромской сыр.

Ярославль красивый и ухоженный, знаменитая сырная биржа восстановлена, сыры продают те самые, костромские.

Попробовали, купили. Больше для порядка, чем от восторга. Ну сыр и сыр, ничего особенного. Зато познакомились с совсем незнакомым продуктом – серой кислой капустой. Да-да, именно так она называется – серая. Она и вправду серая, малоаппетитная на вид, идет только на щи. Моркови в ней нет, зато есть дух, кислота и острота. Конечно, купили три килограмма – еще бы! Дома заморозили и зимой варили настоящие знаменитые серые кислые щи. Вкусно.