Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос - Страница 3

Упрямый старик не собирался ждать.

— Я передам Габриэля только самой Дафне. И никак иначе.

Толган поджал губы в недовольстве, но был вынужден согласиться.

— Следуйте за мной.

Он свернул к двери справа и будто специально повёл Габриэля и Джулиана запутанными безлюдными коридорами. Вскоре они дошли до винтовой лестницы и поднялись по ней на второй этаж. Коридор заворачивал то направо, то налево, а потом превратился в длинную мраморную анфиладу с узорчатыми дверьми по обеим сторонам. Замок Брумы был огромен, и Габриэль давно заблудился в нём. Но скоро Толган остановился перед одной из дверей и громко постучал. А потом зашёл внутрь.

За большим письменным столом, заваленным стопками книг, писем и свитков, сидела незнакомая женщина в тяжёлом фиолетовом платье с блестящим бисером. Её золотисто-белые волосы были уложены в высокую причёску и украшены дорогой рубиновой заколкой.

Как только Габриэль зашёл в комнату, она встала из-за стола и замерла, ничего вокруг больше не замечая. Она смотрела только на Габриэля, и он видел, как отражаются в больших красивых глазах отблески магических светильников. Её глаза были странного кроваво-красного цвета. Он не такой помнил Дафну.

— Миледи, — низким голосом обратился к ней Толган, — из Лейавина прибыл ваш племянник Габриэль Терребиус. Мне необходима ваша подпись.

— Да, — опомнилась женщина. — Да, разумеется. Куда поставить?

Пока Толган подсовывал ей бумагу за бумагой, Габриэль с любопытством смотрел на неё. Она была очень молода, намного младше матери, хотя ему всегда казалось, что они ровесницы. Но это точно была Дафна. В мягких выразительных чертах её лица что-то напоминало отца. Она была неуловимо на него похожа. А вот на волосах всё-таки была краска: тёмные брови и корни выдавали их настоящий цвет.

Дафна была стройна и невысока. На тонкой белой шее сверкали тяжёлые драгоценные камни, и длинные пальцы были унизаны массивными кольцами. Дафна любила украшения и могла их себе позволить. При взгляде на неё Габриэль не верил, что эта богатая женщина и его отец, возвращающийся домой в истоптанных сапогах и порванной одежде, перепачканной в дорожной пыли, — родные сестра и брат.

Разобравшись с бумагами, Дафна выпрямилась и подошла к Габриэлю. Джулиан неумело поклонился.

— Добрый день, миледи. Я Джулиан. Я…

— Я знаю, кто вы, — вежливо улыбнулась Дафна. Её голос звучал очень приятно. — Спасибо, что сопроводили ко мне моего племянника. Подождите секунду.

Дафна подошла к столу, открыла ящик ключом и достала небольшой увесистый кошель. Джулиан хотел отказаться, но было бы невежливо. Толган передал ему подписанные бумаги.

А потом они ушли. Джулиан на прощание сжал плечо Габриэля, как в тот самый день в храме, и Толган увёл стражника, попросив оставить мальчишку с Дафной наедине.

Когда дверь закрылась, чародейка, наплевав на правила этикета, прислонилась к своему столу и снова пристально посмотрела на Габриэля, так и оставшегося стоять у входа. Но теперь её взгляд был не испуганным, а мягким и любопытным. Наверное, она о многом хотела сказать, но не знала, с чего стоит начать. В конце концов она нашла верные слова:

— В Обливион работу сегодня. Пойдём домой, Габриэль.

Утром небо посыпалось белыми хлопьями. Снег в подгорном городе не был редкостью — даже ранней осенью, когда деревья уже поржавели, но ещё не сбросили листья, — и если на юге только начинали убирать урожай, то в Бруме уже расчищали мостовые от выросших за ночь плотных сугробов.

Светало поздно. Солнцу будто пешком приходилось взбираться по заснеженным хребтам, чтобы осветить затерявшуюся среди гор долину. Оно тратило на это большую часть огненных сил и остаток дня оставалось тусклым и холодным. Уставшее, оно пряталось за мутной пеленой облаков, за вихрем снежинок, а вечером резко исчезало за стеной западных вершин и оставляло город в одиночестве коротать долгую холодную ночь под заунывные песни северного ветра. Габриэль ещё нескоро сможет привыкнуть к этому.

Дафна понимала его. Перед тем, как уйти в крепость и приступить к ежедневным обязанностям, она позаботилась оставить племяннику тёплую одежду и обувь. Сундук был доверху забит разными вещами, и Габриэль даже не знал, как следует носить большинство из этого. Что-то оказалось ему мало, что-то — висело на теле бесформенным мешком. Дафна купила всё это заранее, ещё не зная, каким вырос её племянник, и эта неумелая забота вызвала смешанные чувства.

Габриэль вышел на улицу уже ближе к полудню и замер. Брума смотрела на него враждебно, массивные дома из почерневшего от времени дерева нависали над головой неумолимой тяжестью, и Габриэлю казалось, что они намеревались задавить его. Обледеневший камень мостовых каждый раз ускользал из-под ног, а печной дым словно специально хотел спрятать драгоценное солнце от чужака, и всё это безмолвным хором твердило ему: «Здесь не твой дом».

Однако Габриэль всё равно упрямо осмотрел город. Брума оказалась не такой большой, как родной Лейавин, и обойти крепостную стену удалось меньше чем за час. Прохожие и караульные поглядывали на него с молчаливым любопытством. Этим они напоминали нибенейцев — Габриэль до сих пор не мог выкинуть из головы лживые слухи, которыми наполнились улицы после смерти его матери, и был уверен, что в Бруме уже к вечеру начнут шептаться о нём и Дафне, перевирая истину.

К полудню Габриэль исследовал все основные улицы и не нашёл на них ничего интересного. В северной части города стояли небольшие здания магазинов, а в южной — жилые дома и Храм Талоса, возведённый в классическом имперском стиле. Здесь, среди нордских построек, он выглядел нелепо. На западе расположилась графская крепость, но приближаться к ней Габриэль не рискнул. Он остановился на среднем уровне города, откуда открывался хороший вид, в том числе и на богатый дом Дафны, и задумался. Брума не станет ему домом.

Дверь магазина за спиной отворилась, и на улицу вышел невысокий чернокожий мужчина с большими коробками в руках. Габриэль молча помог ему закрыть дверь.

— Спасибо. — Пожилой редгард дружелюбно улыбнулся. Габриэль даже удивился этому. — Ты оказался здесь весьма вовремя.

Габриэль не счёл нужным отвечать на благодарность, но решил предложить:

— Давайте я помогу донести.

Редгард не отказался. Он передал одну коробку, что была поменьше, мальчишке и направился вдоль ряда двухэтажных зданий на юг, в сторону городских ворот. Габриэль старался не глазеть, но увидеть хаммерфелльца среди бледнокожих нордов оказалось до того необычно, что мужчина заметил столь невежливое любопытство.

— Ты ведь не местный, да? — поинтересовался редгард. — Никогда раньше не видел тебя у нас.

— Нет. Не местный.

— Я Сиррок, покорный служитель Талоса в Великом Храме. Я живу здесь уже около пятнадцати лет и знаю всех в городе. Жители тоже ко мне привыкли, хотя ты прав, редгардов не так часто можно увидеть на севере.

— Извините, что… — Габриэль не сумел продолжить и опустил взгляд под ноги.

Сиррок неожиданно рассмеялся.

— Ни к чему это, я всё понимаю. Как тебя зовут?

— Габриэль.

— И откуда твоя семья?

Габриэль не сразу ответил. Он обошёл возникший на дороге камень, поправил ящик в руках и, всё ещё не глядя на Сиррока, проговорил:

— Из Лейавина. Но теперь я буду жить здесь, с тётей.

— Ох… — Священник, должно быть, всё понял. Но говорить о плохом не хотелось, поэтому он добавил: — Далеко же тебя занесло от Топальской бухты.

— Да, — отозвался Габриэль. — Далеко.

Они уже спускались к подножию храма. На площади шумели играющие дети, но Габриэль даже не посмотрел в их сторону и поднялся по ступеням следом за Сирроком.

Внутри оказалось удивительно тепло и до того тихо, что неосторожные шаги прогремели оглушающим топотом по каменному полу и привлекли внимание двух мужчин, неслышно беседующих в дальнем конце зала. В одном из них Габриэль узнал примаса храма: это был статный седой мужчина в дорогом одеянии служителя. Второй оказался высшим эльфом. Он выглядел обычным паломником в старой дорожной робе, но его благородная внешность и пронзительный взгляд вселяли в душу непривычный холодный трепет. Альтмер лишь на секунду посмотрел в сторону двери и снова отвернулся к примасу, не прервав свою речь. Сиррок тоже не придал этому значения. Он свернул к лестнице, ведущей в помещения под храмом, и велел Габриэлю поставить ящик у стены в углу.