На волоске (СИ) - Брай Марьяна - Страница 4

Проснувшись, мне показалось, что все пространство вокруг меня занято вонью. Настоянной не один день, душной и реальной. В ней смешались: сырость, плесень, мышиные гнезда, гнилое дерево и человеческий пот.

Глаза я разлепила с трудом и некоторым страхом, потому что сквозь сизую пелену памяти начали всплывать картины вчерашнего дня: встреча в автобусе, поездка, авария. Точно это было вчера?

В полной темноте я слышала дыхание спящих людей. Где-то ухали совы. Изредка всхрапывали лошади, и глухой звон, скорее всего, быль звоном упряжи. Эти звуки были знакомы мне еще из деревни. Дед работал на скотном дворе, и иногда брал с собой, чтобы покатать на лошадях. Как же я любила кормить их морковкой, которой приносила целую сумку. Тайком от бабушки, дожидалась, когда она выйдет из дома, прыгала в подпол и нагребала из ямки холодную, в тоненьких волосках корней, но крепкую.

Страх навалился тяжелым мешком и сковал мышцы. Попыталась прислушаться к себе, найти точки боли, но кроме урчащего желудка я не почувствовала ничего. Как будто не ела целый месяц. Во рту было сухо. Пить!

Опершись на локоть, я приподнялась и тут же почувствовала рядом с собой другого человека. Моменты из автобуса снова предстали в памяти. Словно кадры из давно увиденного фильма, яркие, страшные и настолько настоящие, что сложно было понять – что я чувствую сейчас.

Пощупав рядом с собой, я обнаружила чьи-то волосы. Рядом недовольно забурчали, но через секунду уже снова засопели. Кто эти люди? Это точно не автобус, потому что даже ночью в окна видна была бы улица. Намного теплее, чем там, при посадке.

Я встала на колени и, ощупывая пространство ладонью, стараясь никого не задевать, поползла вперед. Глаза привыкли к темноте и теперь видны были очертания комнаты. Да, комната, но потолок очень низкий, нет окон и пол завален спящими людьми.

Я силилась зашептать, попросить помощи, но даже простое «эй» у меня выходило как сип. Через метр ползти было некуда – там тоже лежали.

“Встать на ноги и перешагнуть”, - подумала я и начала аккуратно подниматься. Голова кружилась, будто упало давление. - “Инсулин”,  – вспыхнуло в голове. Где моя сумка? Это было похоже на то, чего я боялась больше всего и соблюдала все назначения врачей.

Когда на первом шаге ноги запутались в ткани, я и поняла, что здесь происходит что-то намного страшнее, чем уже вижу. Ощупав себя, я не обнаружила ни костюма, ни футболки, ни даже трусов, которые сменила в поезде, завесив свое место в плацкарте простыней.

А страшнее всего было то, что под одеждой я нашла совсем не себя. Нет, я чувствовала прикосновение своих рук, и рукой чувствовала тело, а ведь это возможно только, если ты прикасаешься к себе.

- Господи, - прошипела я, - что это, где я… И кто я?

Ответом мне было бурчание из-за спины. Я решила, что трогать их не стоит хотя бы до тех пор, пока не разберусь с собой. Чтобы не паниковать и быстрее проснуться, сжала руки в кулаки. На лице что-то шевелилось и щекотало. Страшно боясь пауков, руки моментально среагировали, но и на голове меня ждали сюрпризы: спутанные волнистые волосы были сильно ниже плеч, да и грива точно не соответствовала моей. Парик? Я дернула и боль дала понять, что это либо хороший суперклей, либо по каким-то неведомым законам природы у меня теперь длинные и кудрявые волосы.

- Ага, и тощие ноги, руки, впалый до костей живот, - прошептала я, пытаясь доказать себе, что все это сон, но все действия мои имели очередность, и я могла сама контролировать то, что будет дальше. А это значило только одно – это нифига не сон!

Снова осмотрелась и увидела тонкую полоску света. Тусклого, но эта полоска была светлее, чем все пространство. Свет был неровный, как будто там горели свечи. Свет двигался. Может и костер. Или пожар, - подкинул мозг еще одну идею, от которой стало еще страшнее. Щель. Я двинулась к ней. Переступая спящие тела, я с трудом боролась со своим телом. В ногах было так мало сил, что упасть могла от любого неловкого движения.

Полоской света оказалась действительно щель над дверью. Притвор слева и справа прикрывал мощный косяк из бревен, а вот сверху, как будто специально, было оставлено пространство чуть тоньше пальца. Даже на цыпочки вставать не понадобилось. Щель была прямо на уровне глаз.

Затухающий костер дрожал парой «языков» пламени. Возле него тремя кучками, завернутыми в жесткие дерюги, спали люди. Я долго и не дыша, смотрела на эти кучки, и пока не уверилась, что это не наваленные тряпки, не оторвала от них взгляда. Лошади стояли левее. Три. Вокруг в бликах костра можно было разобрать кусты, а за ними лес. Черный. Кусты двигались от ветерка, но здесь, в этой кошмарной комнате, не было даже движения воздуха.

Рукой ощупала стену возле деревянной двери. Камень. Между камнем какая-то смесь, крошащаяся, если зацепить ногтем. Камни размером в человеческий торс. Тюрьма?

Какой-то внутренний, не мой вовсе, страх запрещал мне крикнуть им, позвать на помощь. А потом и здравый рассудок разложил все по полкам: дверь закрыта снаружи, они спят. Явно знают, что здесь люди. Больше того, именно они нас здесь и закрыли. И сторожат!

- Мали, - голос за моей спиной, хоть и шепотом, раздался так неожиданно, что я вздрогнула и пальцы моментально сорвались с деревянной перекладины на двери, за которую я держалась.

Сзади меня поймали чужие руки и зажали рот. После этого я почувствовала, как меня развернули спиной к двери, и сердце чуть не выскочило из груди.

- Не кричи. Это я. Ты встала? Как? Считали ты умрешь. Не дышала совсем, - короткими фразами девушка, стоящая передо мной, давала мне понять, что будить остальных нельзя.

- Кто ты? – шепотом спросила я, и у той заметно поползли вверх брови. Вернее, практически одна бровь, потому что на переносице они чуть заметно соединялись. Тонкий нос, узкие глаза, веко чуть натянуто к внутреннему уголку глаза, странно белая кожа и губы бантиком. Казашка? Таджичка? Но такая белая кожа…

Я чуть наклонила голову к плечу, чтобы свет из щели сильнее осветил ее лицо, и удостоверилась, что мне не показалось. Лицо ее было как будто покрыто слоем белой пудры. Черные длинные, наверное, ниже талии, волосы были заплетены не в косички, а в канатики, перевязанные в нескольких местах ремешками.

- Я Палия, ты что? Не узнала меня? Испугалась? Чего смотришь, как будто никогда не видела?

- Я не помню тебя, - прошипела я и тут же добавила: - Пить!

- Вот, - она как козочка, которые скачут по чуть выступающим камням в горах, минуя высунутые из-под тряпок руки, ноги, проскакала к противоположной стене, и я отметила, что волосы у нее действительно ниже талии.

Вернулась она с деревянным ковшом, полным воды. Я с благодарностью приняла его из ее рук и жадно припала к  краю. Она поддерживала его, видимо заметила, что руки мои справляются с этой тяжестью с огромным трудом.

- Вот, быстро ешь, - она вытащила из кармана какой-то ком. Я оторвалась от воды и непонимающе уставилась на протянутую ладонь. С огромным трудом я рассмотрела крупинки склеенные между собой. Весь этот комок был в прилипших травинках, каком-то мусоре. Меня передернуло, но желудок решил напомнить о себе не только звуковыми эффектами, но и резью, от которой я чуть заметно наклонилась вперед.

Девушка испугалась, что я могу упасть, и подошла ближе. Прямо в ухо она быстро и так же отрывисто прошептала:

- Ты не ела. Слишком давно. Надо. А то убьют.

- Кто? – я чуть отстранилась, чтобы видеть ее лицо.

- Они, - она быстро указала на людей, спящих на полу.

Так значит, враг не за стеной, а здесь, внутри, рядом со мной? Тогда кто там? Ведь по логике, если враг там, то здесь все должны быть друзьями, даже если раньше были врагами…

Я приняла этот, бывший когда-то белым, ком из неведомой каши и под прицельным взглядом Палии принялась отщипывать и жевать, запивая водой. На вкус это было чем-то средним между рисом и овсянкой. Причем, плохой овсянкой, горькой. Но после того, как половина была съедена, желудок, почувствовавший пищу, заурчал уже сильнее, требуя добавки. Я, не вдаваясь в детали, не рассматривая еду, доела его и запила огромным количеством воды.