Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 66

— Неужели?

— Он живет у какой-то старухи, колет ей дрова, ремонтирует курятник, а тут вообще заявил, что пойдет в местный совет от округа.

— Даже так? — в душе вспыхнула искорка интереса.

— Собирается заняться ремонтом местной водонапорной башни или станции, я так и не понял, а может, всего и сразу. Еще тут стройка рядом, велел собрать информацию…

— И что плохого?

— Больницу свою открывать собирается.

— Больница — это хорошо.

— Это дорого! — возмутился Белов. — Тем паче такая, какую он хочет! Мы ведь все просчитывали и сочли проект нерентабельным, а он теперь решил в благотворители податься.

— С чего? — теперь Инга заинтересовалась по-настоящему. Красноцветов производил впечатление… да обыкновенное.

Расчетливый хитрозадый делец, как папочка. Двуличный. Способный играть на публику удобные роли, а на самом деле… подонок.

Как папочка.

Инге и задышалось легче. А проект она помнила. Да что там, помнила. Она его и подсунула, не особо надеясь, все-таки вложений он требовал немалых. И удивилась даже, когда его приняли в разработку.

И не удивилась, когда проект закрыли.

А теперь вдруг…

— Влюбился он.

— В эту… как там её… — Инга сделала вид, что запамятовала, хотя ни одна женщина не забудет имени соперницы.

Калина.

Узколицая темноволосая красивая настолько, что поневоле начинаешь ощущать рядом собственную неполноценность. Особенно, когда папочка взгляда с нее не сводит.

Сволочь.

— Не Калина, новая какая-то девица, — Белов дышал часто, возбужденно. Кажется, его распирало от новостей. — Явилась тут… ты бы видела!

Инга не видела, и её это радовало.

— Ничего особенного, этакая типично деревенская бабища… — он вздохнул, как показалось, с притворным сожалением. — Высокая и с сиськами.

Допустим, сиськи у Инги тоже имелись.

— А он… просто в лице меняется, когда её видит. С Калиной такого не было. Тут же словно обухом по голове ударенный.

Инга закрыла глаза.

Любовь?

У Красноцветова и любовь? Надо же, случаются чудеса… в любовь он не верил, впрочем, как и сама Инга, а тут вдруг… может, приворожили? С одной стороны, конечно, вполне вероятно, с другой… с другой выгодно. Разве не интересная ситуация?

— И подруга этой вот самой Калины… я узнавал. Сирота. Живет с отцом… — продолжал вещать Белов, а Инга думала.

Подруги…

Две подруги из деревни не поделили олигарха. Одна не желала уступать, вторая приворожила. А тут и отрава. Привороты — еще та погань. Показания Белова будут в тему. И за уликами дело не станет.

Наверное.

И надо только сказать, чтобы поспешил, но почему-то язык словно прилип к нёбу.

— Я приеду, — Инга накрыла ладонью живот.

— З-зачем?

— Посмотрю. Да и онкоцентр был моим проектом, если ты не забыл.

По молчанию на том конце трубки Инга поняла, что забыл. И потом снова забудет, потому как не имеет это значения.

— Заодно и обрадую…

— Он передумал на тебе жениться, — это Белов произнес с нажимом. — Сказал, что готов договориться. На отступные… хорошие отступные, но…

Хорошие отступные?

Инга прикрыла глаза. И почему-то предложение это не показалось обидным. Наоборот… если взять… если взять не деньгами. У Красноцветова хватит сил потеснить отца, да и… если они начнут выяснять отношения, вспомнят старые обиды.

Им будет не до Инги.

Она же…

— Я приеду, — сказала Инга куда более решительно. — Не вздумай ничего предпринимать. Ясно?

Белов засопел.

…как бы не натворил глупостей.

— Я приеду, — Инга произнесла это куда мягче и ласковей. — Посмотрю и… мы подумаем, что предпринять, ладно?

…а если Белов начнет возражать…

Инга собрала листы бумаги, чтобы отправить их в шредер. Так оно вернее. Да, с Беловым она как-нибудь справится. В конце концов, он ведь хочет жениться на своей красавице?

Вот и пускай.

Олег вогнал топор в колоду и распрямился, потянулся, чувствуя, как ноют от боли мышцы. Но боль эта была приятной.

— Выпей, — Ксения поднесла воды, и Олег с радостью принял запотевший влажный кувшин. Вода в нем оказалась ледяною.

Сладкой.

— Осторожно, а то еще застудишься, — Калина, сидевшая на другой колоде, наблюдала за Олегом с насмешкой, а вот Ксения зарделась.

И отступила.

И…

И надо бы пригласить её. Но куда? В Москве он бы в театр позвал. Или в консерваторию. Подобных женщин по кабакам не гуляют, но исключительно по консерваториям. А в Лопушках тогда что? Тут консерваторий не наблюдается.

Построить-то можно, но… долго это.

— А я вам говорю, что ничего-то продавать не собираюсь! — раздался визгливый женский голос. — Отстаньте уже, ироды!

— Опять, — вздохнула Ксения и покачала головой. — Не успокоятся никак.

— Кто? — Олег тоже на голос повернулся и сощурился подслеповато. Солнце било прямо в глаза, и ладонь, приставленная к голове, мало помогала.

— Да… эти… риэлторы, — Калина встала. — К тетке Марье теперь пришли.

— Папа их прогнал, — Ксения поставила кувшин рядом с колодцем. — Но сказал, что цепкие, не отстанут.

— Помнишь, я тебе рассказывала, что коттеджный поселок делают. И что к нам приходили.

Олег кивнул.

И потер щеку, на которой уже проступила щетина. Побриться надо бы, но как-то вот не вдохновляла старая бритва, выданная теткой Ириной вместе с пачкой лезвий «Спутник», которые лежали лет этак пятнадцать. А за новой съездить было как-то недосуг.

— Вот и зачастили что-то.

— Я вам говорю! — голос сделался громче и визгливые ноты в нем резанули ухо. — Отстаньте от меня! Я тут жила, я тут и помру!

Тетка Марья, вернее для посторонних Мария Афанасьевна, стояла перед калиткой, всею немалою статью своей перекрывая дорогу к дому. За спиной Марии Афанасьевны поднимались кусты, из которых то тут, то там проглядывали цветочки.

— Послушайте, — вещал круглолицый человек в сером деловом костюме. — Это невероятно выгодное предложение!

За его спиной дома не было. За его спиной высились два здоровенных мужика того мрачного вида, который навевал мысли о том, что щедрое предложение лучше бы принять.

Вот только Мария Афанасьевна имела на сей счет собственное мнение.

Она уперла руки в бока, и в правой виделся черенок от мотыги.

— Тебе чего не понятно, болезный? — спросила она чуть тише, но в голосе раздалось весьма характерное рокотание, а глаза пожилой дамы блеснули желтизной.

Но и риелтор был не из простых.

Он чуть втянул голову в плечи и продолжил:

— Мы даем хорошую цену. Поверьте, чем дольше вы будете упрямиться, тем меньше в конечном итоге получите! Это место ждут перемены.

— А то, — не выдержал Олег и почесал ладонь о щетину.

А что, удобно.

— Простите? — риелтор обернулся к нему и одарил профессионально-сияющей улыбкой. — С кем имею честь беседовать?

— Олежка я, — сказал Олег и несколько смутился, потому как давненько ему не случалось вот так представляться. Как правило люди, искавшие его общества, прекрасно знали, с кем им предстоит дело иметь.

— Олег, стало быть… вы тут живете?

— Временно. Гощу. У тетушки…

Ведь не врет же. У тетушки Ирины он и вправду в гостях. Временно. Пока свой дом не поставит. Тут, сказывала тетка, есть усадьба старая, а Олег как раз собирался что-то такое прикупить.

Хорошо получится.

Ксения, она вряд ли захочет далеко уезжать, а тут и усадьба, и… и консерватория. Консерваторию можно даже не в Лопушках, а в районном центре организовать. И ездить по случаю.

Олег сунул палец в ухо, что всегда помогало избавиться от мыслей лишних. И сейчас помогло.

— А ваша тетушка не желала бы подписать договор? — тут же сориентировался риелтор. — Смотрите, мы предлагаем отличный вариант обмена дома на квартиру…

— Нашли дураков, — проворчала Мария Афанасьевна, хлопнувши киркой по ладони. И звук вышел мягким, выразительным, от него и риелтор, и охрана вздрогнули.

— Вы можете сами выбрать планировку квартиры в новом элитном комплексе…