Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 35

Рядом рухнула Линка, широко раскинув руки.

— Хорошо-то как, — сказала она.

А я только и сумела, что промычать в ответ. Хорошо. Тело медленно наполнялось силой, той самой, правильной, в которой всего по капле, что тяжести земли, что непоседливости ветра, что лунного света или вот бледно-розового фарфора цветочных венчиков. И вьюнок, зацепившийся за высокие стебли люпина, покачивается, дрожит.

Хорошо.

— Мне завтра вставать рано, — вздохнула я, отчетливо осознавая, что снова не высплюсь.

— Хочешь, подменю? — предложила Ксюха.

— Неа…

Предлагала она искренне, и совершенно точно подменила бы, если б я попросила. Но… подумаешь, не высплюсь. Днем, когда эти ученые, чтоб их, разбредутся по усадьбе, найду в ней местечко потише и подремлю часок. В первый раз, что ли?

А ночи такие вот, ясные, редко случаются.

— Мы все равно к тебе в гости заглянем, — сказала Линка.

— Прятаться будешь?

— Долго не выйдет, — поддержала меня Ксюха. — И вообще, если тебе боязно, давай вместе сходим? Небось, при трех если, то ругаться не станет. Или не сильно станет.

Я кивнула.

Никогда живьем миллионеров не видывала.

— А хочешь, я его приворожу?

Мысль была бредовой, но какие еще мысли могут прийти в голову молодой ведьме, сполна хлебанувшей силы? То-то и оно… у меня-то и своей дури хватает, а вот если с кругом, так вообще…

— Не стоит, — тихо ответила Линка. — Это ведь все одно невзаправду. Да и…

Не договорила, вяло махнула рукой.

— Но знакомиться все равно пойдем вместе, — подытожила Ксюха, а после, закрывая неудобную тему, сказала: — К бате приходил тут один… все выспрашивал, где тут заповедные границы. И кто вообще заповедник устроил. Такой… нелепый человечишко.

— Лысый? — уточнила я.

— Ага.

— Это из «Березовых далей». Компания. Я его тоже сегодня видела. Он там строит чего-то. И тут, думаю, тоже хочет. Во всяком случае, Игорек так считает.

— Тут земля в цене расти будет, — сказала Линка, переворачиваясь на живот. — Раньше все к Москве стремились, но она-то не резиновая.

Мы кивнули.

И тоже перевернулись. Так оно, глядя друг на дружку, разговаривать удобнее.

— Вот… в Москве самой строиться нормально уже не выйдет. Хорошая земля в родовой собственности. А то, что есть, — на многоэтажки да жилые комплексы. Есть, конечно, элитные, да только… со своим домом не сравнится. Поэтому и люди, у которых деньги есть, начали Подмосковье осваивать.

— Мы — не Подмосковье.

— Технически — да, но с другой стороны, если трассу проложат напрямую, то до Москвы ехать — пара часов. А это, девочки, не так и много. Если с третьей, то места здесь и вправду хорошие. Вредных производств нет. Леса стоят. Воздух чистый. Вода тоже… но и не сказать, чтобы совсем глушь. Те же коммуникации частично имеются, а где нет, там и проложить не так дорого станет. Олежка уже строил что-то подобное. Находил деревни, чтоб не так далеко от Москвы или какого другого крупного города… что? У него бизнес. Он меня, конечно, не особо посвящал, но я не дура. Слышала, о чем говорит. Иногда, под настроение, и рассказывал кое-что…

Она вздохнула.

— Так вот, находил деревеньку. Расселял жителей. Многие весьма охотно меняли старые дома без удобств на квартиры, особенно, если не жлобиться. Олег, бывало, и в городе многоэтажки возводил под это дело. Говорил, так оно в конечном итоге дешевле выходит, чем если через городскую администрацию. Вот… и строил на месте деревеньки поселок. Нарезал участки приличные. Ландшафт обустраивал. Дома опять же, индивидуальной планировки. И расходились только так…

— Понятно, — сказала Ксюха. А мне вот понятно не было.

— А если кто-то… не хотел уезжать?

— Уговаривали.

— Как?

— По-всякому, думаю. Сперва торговались. Многим ведь надо было лишь повыгоднее продать старый дом и только. А если уж человек упирался, тогда… у Олежки связей хватало. Одна инспекция, другая… потом стройка начиналась. Редко у кого хватит нервов смотреть, как вокруг все раскапывается. Счета… поселок-то преобразовывался. Там какие-то юридические заморочки, но получалось, что люди становились частью товарищества, а значит, должны были платить, за то же благоустройство территории…

— Сволочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — А то… но все так делают.

— И с нами, стало быть?

— Возможно, — не стала спорить Линка и села. Очарование ночи окончательно разбилось о неприглядную действительность. — К маме тоже заглядывали… не этот, другие… в костюмах. Представились юристами компании. Требовали предъявить договор. И еще уговаривали не упрямиться, показать пример… мол, тогда поспособствуют переносу… переезду…

— А разве… можно?

— Не знаю. Я… я ведь и не жрица пока, а так… может, и можно. Сюда же как-то переехали… если решусь, то мама, конечно, все покажет и расскажет. Только…

— Не решается?

— Страшно мне, — призналась Линка.

И мы согласились. Нам бы на её месте тоже страшно было бы.

— И… что будет?

— В суд повестка пришла. Районный. Там и посмотрим.

Я покачала головой. Времена… вот чтобы жрицу Моры да в суд вызвали? И как они там себе это представляют в конечном-то итоге?

— Ох, девчонки, — сказала Ксюха. — Не нравится мне все это… еще и Беспальный жалобу накатал.

— На меня?

— И на тебя в том числе. Он, оказывается, много на кого писал. Давно. И теперь комиссию создают. Чтобы нарушения расследовать. Отец это с дядькой Ефремом обсуждал.

— А ты подслушала?

— Самую малость. Должны же мы знать, в конце-то концов…

Должны.

Осталось понять, что делать с этим самым знанием.

А домой нас Игорек провожал. Я его почуяла, хоть и держался он в отдалении. И даже поздоровалась издали, хотя Игорек изо всех сил делал вид, что вовсе даже не провожает, что просто гулял он тут, а мы — так, случайная встреча.

Пускай.

Главное, что до дома я добралась, когда уже небо на востоке загорелось золотом. Нет, определенно, с этими ночными походами пора завязывать. А то сила силой, но здорового сна она не заменит.

Тетка уже ждала. И молча поставила передо мной огромную кружку травяного чая.

— Я нивяника принесла, — сказала я.

Рвали вместе. И получился целый пакет, который я заблаговременно с собой прихватила.

— Хорошо.

Свежий хлеб. Желтое масло. И крохкий сыр, который я посыпала солью.

— Теть, а теть, ты про Калинковичи слышала? Что там строят? И у нас хотят?

Она кивнула и присела напротив.

— Ты… Васятку одного больше не пускай ко мне, ладно? А то ведь мало ли. Как-то то ли от разговоров этих, то ли просто от всего, происходящего вокруг, но сделалось мне до крайности неспокойно.

Тетушка лишь улыбнулась и погладила меня по голове. Будто я маленькая. Но именно в тот момент я снова ощутила себя маленькой.

Растерянной.

Несчастной.

На глаза навернулись слезы.

— Справимся как-нибудь, — сказала тетушка. — Чай, не в первый раз.

— Не в первый?

Слезы высохли. Она же пожала плечами.

— Тут место такое, многим нравится. Еще с тех времен, как Лопушки возникли, находились желающие их к себе прибрать. Или думаешь, вольное поселение сильно кому-то по вкусу было? То один боярин подступался, желая помочь с охраною земель, то другой. Да только где они ныне? Лопушки же, вон, стоят. И стоять будут.

Произнесла она с этакой уверенностью, что мне даже полегчало.

Правда…

— А Линкину матушку в суд вызывают.

— Вызывают.

— И еще к дядьке Берендею приходили…

— И не только к нему, — тетушка поставила передо мной сковородку со шкворчащей яичницей. — Ешь, давай, а то там у себя точно завтракать позабудешь.

— К нам тоже приходили?

Яичница была такой, как я люблю, с выжаренным до твердости белком и желтыми озерцами жидкого желтка.

— Приходили.

— И… а я где была?

— В лесу. Брусничный лист собирала.