Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 33

— Подумай… если что-то произойдет там, то… во-первых, кто там станет разбираться? А пока тело перевезут… тело должны обнаружить, но лучше, если не сразу.

Средство, конечно, надежное, и найти его не так просто, а спустя сутки, как её уверяли, и вовсе невозможно, но к чему лишний риск?

— К тому времени, как начнется следствие, будет сложно что-либо доказать… да и то… если вдруг… ты ведь знаешь… лучше будет, если и эта девица куда-нибудь… подевается. Тебе самому решать, куда именно.

Она размяла закаменевшие плечи.

— Это… это просто неприятный эпизод… вам ведь прежде случалось обращаться… к специалистам.

Белов вздрогнул.

И обернулся.

Надо же… теперь он не просто боится. Он в ужасе.

— Я понимаю, что времена, когда вы начинали, были… специфическими, — грустно улыбнулась Инга. — Или, думаешь, мой отец свят? Когда-то, к слову, он начинал с другом… с лучшим другом. Я была маленькой, но прекрасно помню дядю Славу. Он был частым гостем в нашем доме.

— И… что произошло?

— Взорвался. Вместе с семьей. Дело так и не раскрыто.

— Ты…

— Нет, конечно. Кто бы мне сказал подобное? Официально списали на Солжевских, мол, были у него какие-то дела общие… может, конечно, и были, но… после того взрыва компанию получил отец. Так уж вышло, что иных родичей у дяди Славы не осталось.

— Это… это… — он замер ненадолго. И встрепенулся, озаренный мыслью. — Почему бы нам тоже не обратиться…

— Потому, — Инга прижала к его губам палец, — что времена уже не те. И специалистов хороших не так и много. А те, которые есть… ты уверен, что они нам помогут и забудут? Что не сдадут Олежке? Или кому-то из кланов? Клановые давно приглядываются к вам. Нет, дорогой, ты должен сам.

Он вздохнул, уже смиряясь.

Пусть плечи все еще и оставались каменными, но Инга поняла: примет. Передумает мысль. Найдет десяток аргументов против и столько же — за. Но он слишком трусоват, чтобы отказаться.

И жаден.

И еще есть та девица, которая слишком уж подзадержалась в роли любовницы. О ней, к слову, надо бы узнать побольше. Только осторожно.

Отец опять же нервничает. Не нужно, чтобы он что-то заподозрил раньше времени. Хотя… не заподозрит. Он, как и многие, полагает, что место женщины — на кухне. Ну или в спальне, если уж приперло.

Инга подавила вздох.

Пускай… терпение и еще раз терпение. И тогда у неё получится. Сперва избавиться от Олежки, с которым в ином случае она попыталась бы ужиться, но он сам не захотел. Потом Белов поможет защитить капиталы от загребущих рук отца. Потом…

Потом — будет потом.

Но обязательно будет.

Домой я успела до темноты. Некромант, который вновь взялся провожать, до самого дома довел. Я было даже подумала, что стоит пригласить человека на чай, но он спешно отговорился занятостью и сгинул.

Ну и пускай себе.

— Гуляешь? — во дворе меня ждали.

Ксюха устроилась на старой лавочке, почти скрывшейся в зарослях сирени — та разрослась изрядно. А Линка и вовсе на землю уселась.

— Гуляю, — согласилась я. — А что случилось?

— Олежка приехал, — вздохнула Линка и погладила Пирата, который сам под руку сунулся.

— Это который твой?

— Уже не мой.

— Представляешь, из лесу приперся! Пешком! — Ксюха тоже наклонилась и почесала Пирата за драным ухом. — Говорят, заплутало его…

— Странно тогда, что выплутало.

— Он ведь не совсем плохой, — заступилась Линка. — Он… просто бестолковый. И еще сволочь.

— Вот-вот, и говорю, что странно, что выплутало…

— И где он? — я опустилась на лавочку. Надо бы тетке сказать, что я дома, хотя та, мнится мне, и без того знает. Вона, в окне показалась рыжая Васяткина голова. И исчезла.

Теперь точно знает.

— Пока у тетки Ирины остановился, — сказала Линка.

Мы с Ксюхою переглянулись.

Надо же! Тетка Ирина чужаков не жаловала, а тут вдруг…

— И… что?

— Пока ничего, — Линка сорвала стебелек мятлика. — Не знаю… наверное, поговорить все-таки надо. Но не сегодня точно. Пусть немного освоится.

— Прятаться станешь?

Она покачала головой и ответила:

— Не стану. Мама права. Глупо это, бегать. От себя не убежишь, от него… можно, но тоже смысла особо немного. Особенно если дело все-таки во мне и силе. Поговорю. Сперва я, а потом, если не поймет, то и она… просто как-то… я и боялась, что он приедет. И надеялась.

— А чего надеялась?

Линка вздохнула.

— Любит она его, дурища, — ответила Ксюха с обычною своей важностью и для полноты понимания ткнула меня локтем в бок. А локти у Ксюхи, надо сказать, еще те, острые, неудобные.

— Любишь? — уточнила я.

— Не знаю… когда уезжала, то думала, что люблю. Всей душой и вообще. Но все равно все уже. Навсегда. Что… не прощу в жизни. И не хочу прощать. Но и отпустить не могу. А теперь даже и не знаю. И вот как мне быть?

Если бы знать.

Мне-то всяко проще. У меня Синюхин не вызывал ровным счетом никаких эмоций, кроме как сожаления за потраченное время. И чем больше я смотрела, тем сильнее осознавала, какою непроглядною дурой была.

Может, тетка и права?

От мужиков одни беды.

И только Васятка не в счет. И, может, дядька Свят, который скоро вернется и найдет, как поставить этого, заезжего, на место, пусть бы он трижды миллионером был и четырежды миллиардером. И еще дядька Берендей тоже хороший…

Как-то сложно все во взрослой жизни-то…

И я обняла Линку, а она положила голову на плечо. Ксюха же сказала:

— Луна ныне отходит. Может, пойдем на луг? Давно уже не хороводили…

— А и вправду, — раздался теткин голос. — Сходите. Заодно, коль случится, нарвите нивяника, только после полуночи. И гляди, не перепутай с ромашкою!

— Я уже большая.

Она мне эту ошибку до седых волос вспоминать будет, не иначе. А ведь они и вправду похожи!

— Идем, — Ксюха поднялась первой и за руку потянула. — У воды ныне хорошо будет… разве не слышишь?

И я поднялась.

Хоровод…

А и вправду, когда я в последний раз на луг ступала да босою ногой? Когда ловила ускользающую руку подруги, стараясь не разорвать узкий девичий круг? Когда делилась силой, силу же получая, а после, накружившись до изнеможения, лежала на траве и просто дышала, силясь допьяна напиться этой вот ночи.

Давно.

Еще до отъезда.

Москва всем хороша, а вот заповедных лугов в ней нет. И подруг. Те, с кем я водила знакомство, были вовсе не такими людьми, которых хотелось в круг позвать. Линка с Ксюхой ведь вроде бы тоже в Москве были, а… будто за сотни километров. Нет, сперва мы встречались, а потом как-то взяло и закрутило. Сперва дела, потом вранье.

— Идем, идем, — мы обе потянули Линку, которая сопротивлялась, но вяло, без души.

И после, решившись, первою пошла, побежала по улочке.

Я краем глаза заметила мелькнувшую тень, что жалась к забору. Игорек гуляет? Пускай, на луг все одно не сунется. Он все верно понимает.

Новая статья появилась в девять вечера. Нет, Олежка не собирался следить. Он и вовсе чувствовал себя престранно. С одной стороны, уставшим до невозможности, с другой, за этой усталостью скрывалось предвкушение отдыха.

Странное успокоение.

Желание лечь и не двигаться… опоила чем-то, ведьма старая.

Или нет?

Он, вытянувшись на кровати, на старой скрипучей кровати, еще панцирной, с панцирем, что характерно, новым и тугим, поднял руку, убеждаясь, что на часах все камни зелены. И стало быть, воздействия не было.

Мелькнула мыслишка, что не всякое воздействие заметить можно, но Красноцветов её отогнал. Чтоб какая-то сельская самоучка справилась со встроенным плетением «Брегета»? Тем паче не серийным, но авторскою разработкой… не смешно.