Мы влипли (СИ) - Стужева Инна - Страница 41

Но я все равно люблю.

Вдыхаю аромат ее волос, но мне хочется большего, намного большего.

Снова легкое касание к щеке. Поцелуй в уголок губ.

Не решаюсь сильнее, потому что боюсь, что тогда не смогу сдержаться.

Снова зарываюсь носом в ее волосы. Вдыхаю и кайфую. Целую в шею и сжимаю руки в кулаки.

Контроль, Матвей.

Чертов контроль.

Если она не откажет, то только потому, что решит, она должна тебе. Как в прошлый раз в ситуации с ее братом. Ты же не хочешь, чтобы она легла с тобой только из-за долга, который сто процентов уже навесила на себя.

Нет, так я точно не хочу. Хотя, если не отвалю сейчас же, то мне уже будет все равно. До такой степени все равно, что не остановлюсь, даже если начнет отталкивать. Я на грани сейчас. Слишком долго терпел и заглушал в себе все желания.

Отстраняюсь от нее и поднимаюсь с дивана. Пялюсь на нее еще несколько минут.

Прямо в одежде уснула.

Андрей сказал, ее накачали. Примерно представляю, что это могло быть, к утру оклемается.

А потом встанет и как ни в чем не бывало поедет сначала в универ, потом на работу. Мне кажется, даже клетка не смогла бы вывести ее из равновесия, хоть я и договорился насчет этого. Слишком сильная. И слишком гордая.

И я ей не нужен.

Там, на ринге я дрался за нее, и мне было плевать, оценит она это или нет. Главное, вытащить оттуда.

И потом тоже было не до нежностей.

Но против всякой логики я ждал.

Мне так хотелось, чтобы она наплевала на все, даже на мое показное безразличие. Она ведь знает правила выживания. Но хотелось, чтобы нарушила все и обняла. И поцеловала. И сказала, что очень рада видеть и скучала.

Все вместе или хотя бы что-то одно из этого.

Чтобы это был порыв, который она не в силах сдержать, несмотря на обстоятельства, а не просто дежурная фраза.

Но все, что я увидел на ее лице, это…

Безразличие.

Как и всегда, ничего нового.

Отвожу взгляд от ее лица и фокусирую его на шкафе, стоящем в углу.

Иду к нему, открываю и достаю оттуда покрывало.

Возвращаюсь к спящей Полине и осторожно накрываю ее.

Ладно, плевать. Справлялся же я как-то до этого, справлюсь и теперь.

Выхожу из комнаты и двигаю через гостиную к другим комнатам. Пора расталкивать Ника и Стаса и уматывать к себе. Ключи оставлю Андрею. Пусть побудет тут, пока она выспится, а дальше как хочет. Может жить здесь до конца месяца или пусть двигает к себе в общагу.

— Может, дождешься, когда она проснется? — спрашивает Андрей.

Я уже полностью одет и готов ехать. Пока Никита со Стасом завтракают, мы с приятелем выходим на балкон.

— Ни к чему.

— Хотя бы раны обработай.

— Подождет до дома.

— Дотянешь?

— Антибиотик выпил, так что все ок.

— Тебе виднее, Мот, но… девочка расстроится, если ты уедешь.

— Уверен, что нет. Разве что, вздохнет с облегчением.

— Вообще-то, она тебя любит.

— В какой-то момент мне тоже так казалось. Но я ошибся.

— Останься и поговори с ней. Просто поговори.

— Бесполезно. Сейчас она по-любому будет сговорчивой. Решит, что должна мне, так уже было один раз. Все, что она скажет, будет продиктовано чувством благодарности или долга, а не чем-то другим.

Гребаным чувством благодарности.

Друг пожимает плечами.

— Не знаю. Не в моих правилах лезть в чужие отношения и указывать кому и что делать, тем более тебе. Но я все же считаю, что ты не прав. Она сильно волновалась за тебя, глаз не сводила с ринга.

Усмехаюсь и хлопаю Андрея по плечу.

— Весь зал не сводил глаз с ринга, и ты сам в том числе. И что дальше, Соколов? Может, тоже признаешься мне в любви?

— Да я не против. Только на парней у меня как-то не стоит, даже на такого крутого, как ты. Так что могу признаться только в вечной дружбе.

— Кстати, что там с Диной?

— Ничего. Замуж скоро выходит.

— Да ладно. И ты так спокоен?

— А что мне остается? Девочка — дочь дипломатов. Там отбоя от женихов нет. Я всего лишь случайный эпизод в ее насыщенной событиями жизни. Эпизод, который она с легкостью вычеркнула из памяти.

— Это она тебе сказала?

— Она. Объяснила очень доходчиво и в присутствии свидетелей. Так что…

Андрей разводит руками.

— Понятно.

— Поэтому я и предложил, чтобы ты остался и поговорил с Полиной. Все сразу станет ясно.

— Если рассуждать так, то мы уже поговорили, и она все объяснила. Еще в прошлый раз. Предельно ясно, яснее некуда.

— Да? И что же она тебе объяснила?

Я морщусь.

— В двух словах не расскажешь, но она хотела, чтобы я ушел. Очень сильно хотела. И сделала для этого все, что могла.

Руки сжимаются в кулаки и мне хочется шарахнуть по стене.

— Багров, не заводись, ок? — тут же реагирует Андрей, — тебе вообще-то нельзя делать резкие движения. Если хочешь, мы вообще закруглим этот разговор.

— Хочу.

Выходит раздраженно.

— Закругляем. Тем более, тебе еще ехать больше трех часов.

— Нормально, — кидаю и пытаюсь расслабить тело, — еще раз спасибо, что помог.

— Не о чем говорить. Сам знаешь, для тебя, все что угодно.

— Это работает в обе стороны. Если какие-то проблемы, обращайся не раздумывая.

— Заметано.

Пару минут мы молчим.

— Она проснется и будет спрашивать о тебе, что ей сказать? — первым нарушает молчание Андрей.

— Скажи, что она ничего мне не должна и может быть спокойна на этот счет. Город покидать ей тоже спешки нет. Отец покопался по старым контактам и нашел приятеля, который выбился в высокие чины, ты уже знаешь. Они, да еще при содействии нашего адвоката и его знакомых, все разрулят с этим делом.

— Ясно, передам. Что-то еще?

Пока я раздумываю, на балкон выходит Никита.

— Мот, мы со Стасом готовы ехать.

— Окей.

Возвращаемся в кухню и через нее двигаем к выходу. Парни негромко перебрасываются словами с Андреем.

Никита со Стасом выходят из квартиры первыми, я шагаю за ними.

Андрей останавливает.

— Багров, серьезно. Раз уж не хочешь остаться, может хотя бы передашь девочке что-нибудь обнадеживающее?

Его слова вызывают горькую усмешку.

— Обнадеживающее? Все в прошлом, Соколов. Впрочем, если вдруг спросит, скажи… Скажи, уезжаю, чтобы она не надумала ничего лишнего. То, чего на самом деле нет.

— С ума сошел?

— Передай. Не хочу, чтобы она считала, что что-то должна мне. Думала об этом и искала со мной встреч лишь затем, чтобы попытаться вернуть долг. В конце концов, нужно же дать ей шанс на нормальную жизнь и возможность встретить того, кого она действительно полюбит.

— Это все? Все, что он сказал или есть что-то еще? — спрашиваю тихо, но Андрей слышит.

— Ну… в общем, все.

— Ты уверен?

— Ладно. Сказал, что, если он останется, ты можешь надумать лишнего. То, чего на самом деле нет.

То, чего нет? Ясно.

— Так как насчет яичницы, Полин?

— Извини, нет аппетита.

Андрей смотрит на меня несколько долгих секунд, после чего пожимает плечами.

— Тогда чай. От чая ты, надеюсь, не откажешься?

— Давай чай, — говорю только затем, чтобы переключить внимание парня с себя на что-то другое.

Андрей отходит к столешнице, я же продолжаю сидеть и смотреть в одну точку. Размышляю о том, что происходит.

Матвей уехал. Не захотел остаться. Уехал и может получиться так, что теперь я не увижу его очень долго. Навряд ли стоит рассчитывать на то, что он вернется в этот город. По крайней мере, по своей воле.

А что делать мне? Невысказанные слова и эмоции так сильно распирают грудь, что мешают нормально дышать. Мне плохо и пока я не озвучу Матвею все то, что так хочу ему сказать, навряд ли почувствую себя лучше.

— Держи, — врезается в мысли голос Андрея и на стол передо мной опускается чашка с ароматным напитком.

— Нашел только ромашковый, но это даже хорошо. Говорят, успокаивает нервы. Если туда добавлена действительно ромашка, а не ароматизатор.