Мы влипли (СИ) - Стужева Инна - Страница 36

Каждый раз, когда не удается, на коже Матвея появляется очередной порез от перчаток Семена, а зал заходится в неистовом крике.

Пару раз Матвей достает Семена по лицу и тот не в состоянии увернуться. Но каждый раз после этого Семен становится только злее.

И довольнее.

Потому что он уверен в своей победе.

Потому что он видит, Матвей уже вымотан и сейчас, в отличие от драки на стоянке клуба, все преимущества на его стороне.

А дальше…

Я не знаю, что, как и почему. Я просто сижу и не могу поверить глазам.

Семен делает очередной выпад. Выстраивает все так, чтобы ударить по больному. Знает, что Матвей плохо владеет правой рукой. Уверенный, должно быть, что уж на этот раз свалит Матвея с ног, как вдруг получает удар такой силы, прямо в челюсть, что чуть не валится сам.

Получает той самой рукой, которая у Матвея не работала. Только теперь что-то будто изменилось. Семен пытается прийти в себя. Пришел бы, уже через доли секунд, но Матвей не дает ему такой возможности.

Наносит удар за ударом так жестко и методично, словно в него сам черт вселился. Семен отступает все дальше и дальше, а Матвей продолжает бить. Короткие, резкие и четко выверенные удары, один за одним. Пока не наносит решающий.

Зал замирает.

Семен окидывает все вокруг удивленным взглядом, стоит пару секунд, а потом начинает медленно оседать.

Еще секунда и он уже лежит на ринге без признаков движения с полностью разбитым лицом, а Матвей стоит над ним, тяжело дыша и широко расставив ноги.

В зале воцаряется тишина.

Полнейшая, от которой закладывает уши. Слышно только учащенное дыхание всех присутствующих.

Кажется, никто не может поверить в то, что только что произошло на их глазах.

А произошло то, что Матвей отправил Семена в нокаут, как всех противников до него, и выиграл финальный бой.

И теперь стоит в центре всего этого с таким видом, будто не произошло ничего из ряда вон. Такой сильный, уверенный в себе и несгибаемый.

Стоит и смотрит куда угодно, только не на меня.

Поверх толпы.

Не спеша обводит ее спокойным, уверенным взглядом и словно чего-то ждет.

Молчание длится еще несколько секунд, потом короткая пауза и… пространство словно разрывает. Все вокруг вдруг оживает и приходит в движение.

Люди, застывшие будто каменные изваяния с момента падения Семена, теперь ожили и зал за одну секунду превращается в огромный потревоженный улей.

Выкрики, возгласы удивления, разговоры и споры.

Появление судьи и объявление победителя.

Новый виток разговоров и нестройные поздравления от все еще шокированной публики.

Поначалу шокированной.

Но вот уже я отчетливо слышу доброжелательные выкрики с поздравлениями. И их становится больше и больше. Нарастают, словно снежный ком.

Недовольных много, но похоже, не все поставили свои деньги на Семена. Нашлись те, кто ставил на темную лошадку и теперь они сорвали большой куш. Есть те, кто просто восхищен увиденным. Тем, как здорово Матвей держался на ринге.

Я вдруг отчетливо понимаю, что сейчас у Матвея все шансы стать новым лидером этих сборищ. Не просто шансы, а он практически уже им стал. Только что. И если ему придет охота подмять под себя бизнес Семена, он с легкостью это сделает.

Если же захочет участвовать в новых боях, не найдется ни одного человека, кто возразил бы или же упустил свой шанс поставить на него.

Все это я вижу, слышу и отмечаю боковым зрением. Чувствую, на уровне ощущений и впитываю из той энергетики, что витает в воздухе.

Мой основной взгляд по-прежнему прикован только к Матвею и все внимание сосредоточено лишь на нем.

После объявления его победителем, он разворачивается, идет в свой конец ринга и быстро соскакивает с него. Никита тут же подает ему футболку, и он натягивает ее. Потом делает несколько глотков воды из бутылки, также протянутой Никитой.

— Идем, — произносит за моей спиной Андрей, слегка подталкивает вперед и все окружающие расступаются перед нами, словно по волшебству.

Мы подходим к Матвею и парням.

Матвей как раз зашнуровывал кроссовки и теперь выпрямляется во весь рост.

— Привет, Матвей, — произношу непослушными губами.

Он кидает на меня быстрый хмурый взгляд и кивает.

Понимаю, что сейчас не время для нежностей с моей стороны. Он не ждет ничего такого и не хочет.

Я не буду думать об этом сейчас, а подумаю потом.

Здороваюсь с Никитой и вторым другом Матвея. Не в силах вспомнить его имя, но это не столь важно сейчас.

С ужасом наблюдаю, как кровь от ран, оставленных перчатками Семена на теле Матвея, уже просачивается через футболку. Но в следующий момент Матвей натягивает на себя поданную Никитой куртку, и она скрывает все его раны от любопытных глаз. Теперь никто не может видеть, в каком состоянии сейчас его торс, и плечи, и руки. Для постороннего наблюдателя, который не в курсе произошедшего, просто обычный красивый парень с парой царапин на лице.

— Сваливаем, — бросает Матвей, никак не реагируя на попытки некоторых зрителей поближе с ним познакомиться, и парни вокруг меня сразу подбираются. Окружают нас, и мы с Матвеем начинаем идти через толпу под лучами вездесущего прожектора.

Я стараюсь сохранять на лице невозмутимость, как делают это друзья Матвея и как делает сейчас он сам.

Это не так сложно, потому что все мои эмоции всегда внутри меня и очень редко вырываются наружу. Так что, я иду точно так, как и все они. С таким видом, словно вот такие прогулки у нас в порядке вещей.

То, что я хочу сказать Матвею, предназначено только для него, а не для всех любопытных глаз, что направлены на нас со всех сторон. И не для момента, когда он в таком состоянии. Сейчас главное — убраться отсюда.

Я все еще отхожу от увиденного и мне не верится, что все, наконец, закончилось. Что Матвей жив и почти здоров. Что он как ни в чем не бывало вышагивает сейчас рядом со мной, пусть даже с безразличным видом. Неважно. Главное, что с ним все хорошо. Мне нужно осознать это еще раз, и еще один раз.

— Все в порядке, Полина? — спрашивает Матвей ровным голосом и не поворачивая головы.

Взгляд его направлен вперед, иногда скользит по сторонам, и я не чувствую в его голосе расслабленности или превосходства, какое могло бы быть после такой фееричной и безоговорочной победы. Только собранность и настороженность.

— Да, спасибо, — хриплю, — а ты? Я так волновалась.

Именно хриплю потому что голос вдруг садиться, а к горлу подкатывает большой ком.

— Нормально, — бросает он.

От его голоса и близости кружит голову так сильно, как не могло бы добиться ни одно средство, намешанное в воду Семеном.

— Ты… у тебя кровь, нужно срочно к врачу… и плечо, — бормочу непослушными губами.

Нервно сглатываю, потому что во рту пересыхает.

— Разберусь с плечом, — отвечает тем же спокойным ровным тоном.

И тут же громче, но уже не мне:

— Макс со своими ребятами на месте?

Вопрос адресован Андрею, который идет позади меня и сдвинувшись вбок на полкорпуса, тем самым ограждая от соприкосновений с людьми, мимо которых лежит путь.

Он кивает.

— Да.

— Хорошо, — отвечает Матвей.

Я хмурюсь.

Чуть разворачиваю голову и кидаю на Андрея растерянный взгляд. Наблюдаю на его лице лишь полнейшую невозмутимость. Тогда смотрю на Никиту. Мне до сих пор неловко оттого, что я сорвалась тогда на нем из-за Сони.

После того, как они с Матвеем вытащили нас из лап пьяных парней, я накричала на него, ведь в этот клуб Соня решила отправиться от отчаяния, из-за него и его неоднозначного поведения. Сейчас я бы ни за что не стала ничего высказывать Никите, потому что в своих отношениях накосячила намного больше.

Но тогда я посчитала, что имею право влезть в чужие отношения и от этого мне жутко неудобно сейчас.

Но Никита, кажется, уже забыл про тот случай. Тем более у них с Соней на данный момент все хорошо. Он ловит мой взгляд и подмигивает, мол, не волнуйся Полина, все под контролем.