На поверхности (ЛП) - Акероид Серена - Страница 24

Велосипед был реальным хламом. Продавать его за пятьдесят долларов было просто возмутительным.

Рама представляла собой одно большое коричневое пятно ржавчины, сиденье было потрескавшимся и с большим количеством прорех, а руль погнут.

Почему-то, когда я увидела, каким он был и какой стал сейчас, на моих глазах выступили слезы.

— О, Адам, — выдохнула я, протянув руку и коснувшись пальцами фотографии на телефоне. — Ты сделал это для меня.

— Конечно, — напряженно сказал он. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Ненавижу, когда ты ходишь по этой дороге пешком каждый день. Это не только слишком далеко, но и опасно. Все это проклятое место. — Он оглядел парковку, словно выискивая взглядом наркоторговцев. — Ещё у меня есть две хорошие цепи с прочными замками, но это не помешает украсть велосипед, если ты не поставишь его в безопасное место, например, перед магазином на виду у всех, понимаешь?

Я кивнула, понимая, что он имел в виду.

— А-Адам, ты починил его?

Он пожал плечами.

— Мне нравится чинить вещи.

Боже, он сказал мне это во время нашей второй встречи. Как я могла забыть?

Повернувшись к Адаму, я прижала руку к его груди и встала на цыпочки.

— Спасибо. Большое тебе спасибо.

Он вздохнул, но позволил мне быть тем, кто соединил наши рты. Поцелуй был мягким, нежным, но он пульсировал. Адам хотел большего, и я понятия не имела, как ему это дать, но он и не настаивал. Судя по его внешнему виду, по легкости в его теле, по его чувственности, я понимала, что Адам не был девственником, но он никогда не оказывал на меня давления. Никогда. Ему было приятно прикасаться ко мне, обнимать, целомудренно целовать. Я знала, что однажды это изменится, но на данный момент он не заходил слишком далеко. Мне казалось, что он чего-то ждет, только у меня не было возможности узнать, чего именно, и я не знала, как его об этом спросить.

Конечно, большинство девушек могли бы быть напористыми, но я — нет. Несмотря на то, что я потеряла связь со своей культурой в восемь лет, определенные правила укоренились во мне с самого рождения.

Прижавшись ко мне лбом, он прошептал:

— Я люблю тебя, Тея.

Мое горло сжалось от эмоций.

— Я тоже люблю тебя, Адам. — Протянув руку, я обняла его за шею. — Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

— Ты заслуживаешь всего мира, Тея, и если у меня получится, я дам тебе его.

— Мне просто нужен ты, — прошептала я серьезно.

Вещи не значили для меня так много, как для Адама, и я не имела в виду, что это плохо, это была просто разница в нашем воспитании. Тем не менее, велосипед был прекрасен, потому что Адам был прав: Лоуренс действительно был опасен, а велосипед поможет мне находиться в большей безопасности.

Возможно, мне не стоило принимать его, но, как и в случае с телефоном, мне никогда не приходило в голову отказаться. Телефон держал меня в постоянном контакте с Адамом, а велосипед давал мне возможность до него добраться.

Мои дни были нацелены на то, чтобы проводить с ним как можно больше времени, и я знала, что он чувствовал то же самое.

Мы шли к чему-то, к чему-то приближались, я просто не знала к чему.

Адам повторил мое движение, обхватив меня за шею, и пробормотал:

— Мне нужно идти.

— Я знаю. Мне тоже.

Мы оторвались друг от друга, но наши руки оставались переплетенными.

— Увидимся вечером?

Я кивнула — с тех пор, как Эмма и Джон потеряли Луизу, они, в основном, были погружены в себя и не возразят, если мы нарушим правила дома. Но мне не хотелось пользоваться их горем, поэтому, хотя мы с Адамом и встречались, но делали это нечасто.

Но сегодня? На мой день рождения? Боже, да.

Он улыбнулся довольно.

— Я могу угостить свою девушку на день рождения.

Мои щеки порозовели.

— О, Адам, ты и так сделал слишком много!

— Я же сказал: для тебя ничего не будет слишком много. — Глаза Адама сверкнули, и его искреннее удовольствие от перспективы того, что мы сегодня вместе пообедаем, заставило мое сердце заколотиться. — Я пришлю тебе сообщение, когда придумаю что-нибудь прикольное, — улыбнулся он. — Езжай осторожно.

Адам не сделал то, что обычно делал — не отстегнул свой велосипед и не запрыгнул на него. Только тогда я поняла, что он вообще не на велосипеде. Удивленная подарком я до сих пор этого не замечала. Адам тем временем прошел через парковку к шикарной машине, которая практически кричала о своей заоблачной стоимости.

Когда я бросила взгляд на водителя, наши глаза встретились. Я удивленно моргнула, ощутив интенсивность его взгляда, но отбросила это чувство, когда Адам открыл, а затем закрыл дверь.

Через несколько секунд машина завелась, и они уехали. Через заднее окно Адам дважды обернулся, как делал всегда, а я стояла и смотрела, как всегда делала я.

Подняв руку, я помахала ему, понимая, что, когда он уезжал на машине, которая была доказательством того, насколько разными были наши миры, он забрал мое сердце с собой.

И меня это более чем устраивало.

Адам

Сейчас

Она нарядилась.

Понятное дело — эта встреча была большим событием. На самом деле это была грандиозная сделка. Денег, о которых говорил отец, было достаточно, чтобы даже богатый человек почувствовал легкий обморок, а для Теи, которая выросла, не имея ничего… ну, черт, это словно найти сокровища.

Я был счастлив за нее.

Правда был, но она разоделась, когда никогда не наряжалась, и это что-то со мной сделало. Скрутило желудок так, будто кто-то завязал его узлом.

Я изгрыз свою нижнюю губу, пытаясь не обращать внимания на то, как низко уложенные в пучок волосы Теи подчеркивают изящную дугу шеи. На ней был простой костюм, состоящий из длинного, похожего на мужской, жилета с лацканами и юбки-карандаш, подчеркивающей то, насколько она стройна. Было непривычно видеть ее в такой одежде, демонстрирующей подтянутые руки и длинные ноги, которые я чувствовал на своих бедрах слишком мало раз, чтобы испытывать счастье по этому поводу.

Ее типаж — истинно цыганский — резко выделялся на фоне темно-синей ткани костюма: светло-коричневая загорелая кожа, каштанового цвета волосы, блестящие словно темный янтарь глаза.

Все в Теодозии было соблазнительно для меня. Начиная с того, как она двигалась и заканчивая тем, как говорила. Она была заклинательницей, а я ее змеёй, — самая меткая аналогия. Реально.

Я держался в тени, только слушая, потому что папа попросил меня делать записи. Он занимался контрактом от имени Теи, потому что я думал, несмотря ни на что, он любит ее. Мама была неспособна любить если только это был не Каин, но папа действительно заботился о Тее, и я был этому рад. Она заслуживала некоторой привязанности, и ее успех встряхнул отца — будучи переговорщиком до мозга костей, он видел потенциал Теи и хотел извлечь из этого выгоду.

Тея же, с другой стороны, была не такой.

Тея была создана не для бизнеса. Она могла одеваться так, как сейчас, но на самом деле была не такой. Она была рождена не для того, чтобы сидеть в конференцзалах перед фотокамерами за деньги. Я знал, что она занимается этим, потому что чувствовал, что у нее нет выбора, но это была не настоящая она.

Теодозия была создана для воды. Рождена, чтобы быть свободной.

Я давно все узнал о ее нации. Народность, которая заинтриговала меня с тех пор, как я впервые узнал о ней и о том, что Тея к ней относится. Я погрузился глубже, и вероятно, узнав больше, чем сама Тея о своей культуре — об уровне преследований, непонимания и предрассудков. Казалось, все это ускользнуло от Теи, потому что она не была вовлечена в это сообщество и не имела желания быть его частью. Но это было у нее в крови.

У материальной выгоды была цель, поэтому… Ей нужны были деньги не для того, чтобы покупать шикарную одежду — хотя ее сегодняшний наряд явно был дизайнерский — а для борьбы с несправедливостью.