Дыхание магии (СИ) - Минаева Анна Валерьевна - Страница 1

— Маменька, вы неправы.

Я вытерла губы тканевой салфеткой, прислушиваясь к разговору. Брат сжимал в руке вилку и еле сдерживал поток слов.

— Отчего же, — вздохнула она, поправляя рыжую прядь, выбившуюся из причёски, — ты уже давно перешагнул черту совершеннолетия, Ваорлион, самое время выбрать достойную девушку и стать главой рода.

Ничего нового. Именно с такого разговора всегда начинается наше утро. Маменька попеняет старшего ребёнка, а он всегда находит новую причину для того, чтобы отказаться.

Тётушка Маливика делала вид, что заинтересована лишь овощами, оставшимися в тарелке, но я-то знала, что она просто ждёт повода. Но сегодня я ей его не дам. Не позволю испортить себе настроение.

Ела я медленно, в разговоры не встревала, вела себя как достойный член рода Селинер. И пусть наша семья уже не так известна и богата, как это было пятнадцать лет назад, но мы ещё держимся на плаву.

— Шерил, осанка! — оживилась тётушка.

О, Братья-Близнецы, за что мне это?

Сведя лопатки вместе, я мило улыбнулась женщине, которая придиралась ко мне по любому поводу:

Сведя лопатки вместе, я мило улыбнулась женщине, которая придиралась ко мне по любому поводу:

— Благодарю. Ваш вклад в мою жизнь слишком велик.

Старшая сестра матушки промолчала, но на лице было написано лёгкое недовольство моим поведением.

— Так вот, — вновь заговорила мама, откладывая от себя нож, — Ваорлион, тебе всерьёз стоит задуматься о женитьбе, думаю, мы сможем подобрать тебе достойную пару.

Я прикусила язык, чтобы не спросить о том, кто согласится отдать своего ребёнка за нищего, ведь это могло натолкнуть Нириит Селинер на мысль о том, что младшую дочь тоже можно выгодно выдать замуж. Но у меня на это уже давно был заготовлен козырь в рукаве, против которого маменька пока не нашла карты.

Ведь именно благодаря мне наша семья сейчас может позволить себе кухарку, приготовившую завтрак, горничную, накрывшую на стол, и свежие овощи, купленные на рынке одной из немногих служанок.

А все потому, что двенадцать лет назад я продала свой дар. Палата Магии достаточно быстро нашла покупателя для моей силы и выплатила баснословную сумму. Но ни сейчас, ни когда-либо потом я не узнаю, какой именно стихией я могла обладать и кому она досталась. Таковы правила.

Но были и последствия. Ведь до сих пор я просыпаюсь по ночам от собственного крика, снова и снова переживая ритуал изъятия силы, а потом не могу уснуть до самого рассвета, потому что перед глазами стоят звероподобные лысые создания — Хранители Магии. Именно они двенадцать лет назад держали меня своими когтистыми лапами и молча вытаскивали дар, доставшийся от отца. Он был магом, в отличие от мамы, тётушки и брата. Именно Беон Селинер добился того, чтобы наш род приняли в Великую Ложу. Об этом и обо всем остальном мне рассказывала тётушка Маливика, ведь я толком не помнила своего родителя. Он пропал, когда мне исполнилось пять.

Я не знаю, жив ли он, не знаю, что с ним стало. Никто не знает. Маменька, стоит лишь затронуть эту тему, всхлипывает, утирает слезы и ссылается на сильные головные боли. Братец игнорирует меня с того самого момента, как я добровольно согласилась отдать свою силу Палате Магии, он считает, что если бы я так не поспешила, то могла бы стать великой чародейкой и оплатить долги своего рода. Он не учитывает только того, что до этого момента мы могли бы не дожить.

Единственный член семьи, который спокойно со мной может поговорить о Беоне Селинере, это тётушка. После долгой и нудной лекции о том, как даме стоит вести себя в обществе, как общаться с мужчинами и чего ни в коем случае не стоит делать, она отвечает на мои многочисленные вопросы об отце. Но о себе предпочитает не говорить.

Лишь от Ваорлиона я узнала о том, что матушкина сестра никогда не была замужем и детей у неё нет, оттого и живёт она с нами и считает своим долгом воспитать из меня и брата достойных наследников рода Селинер.

— Шерил, где ваши манеры? — окликнула меня тётушка Маливика, поправляя чёрные волосы, уложенные на одну сторону.

Я подскочила со своего места, ведь не заметила, как глава нашего рода завершила трапезу. Маменька наградила меня лишь тихим вздохом, приняла мой неглубокий поклон и покинула обеденную залу. Вслед за ней вышел брат и тётушка. Мне стоило последовать вслед за ними, ведь по правилам этикета трапеза заканчивается тогда, когда высший по иерархии отставляет от себя тарелку, но чувствуя то, что за своими мыслями я совершенно не утолила голод, стащила со стола ломоть свежего хлеба и спрятала в лифе простого светло-серого платья.

Маливика Селинер ждала меня в коридоре и лишь укоризненно покачала головой, завидев хлебные крошки на одежде:

— Дамы пользуются салфетками для того, чтобы не портить свой наряд.

Выдавив виноватую улыбку, я аккуратно убрала с себя остатки завтрака:

— Я учту это, тётушка. Прошу меня простить за мои ужасные манеры.

Она лишь коротко кивнула головой и, дождавшись от меня неглубокого реверанса, удалилась, стуча каблучками по облезлому паркету.

Только после этого я смогла спокойно выдохнуть и направиться в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Сейчас необходимо привести себя в порядок и поспешить, иначе опоздаю на встречу с Алесом.

Лишь стоило вспомнить о симпатичном парне, как губы сами растянулись в улыбке. Я совершенно ничего не могла с собой поделать, и вот уже около полугода тайно встречаюсь с наследным сыном жреца Храма Старшего Бога. Не могу уже дождаться, когда он придёт к моей матушке и попросит моей руки.

Витая в облаках, я поднялась по хлипкой деревянной лестнице на второй этаж и через минуту уже была в своих комнатах. Небольшая прихожая и спальня, конечно же, не тянули на королевские покои, но меня вполне устраивали.

Проскользнув к платяному шкафу, открыла дверки и окинула взглядом свой немногочисленный гардероб. За последний год в нём появилось всего лишь одно платье, и от этого становилось грустно.

Почему-то с трудом верилось в рассказы тётушки о том, что наш род не так давно был самым желанным гостем при королевском дворе. По её словам, моего отца и мать приглашали на все балы и приёмы. Жаль, что я родилась так поздно и не застала этих времён. Остаётся надеяться лишь на брата, который в скором времени станет главой семьи Селинер. Возможно, ему удастся вернуть хотя бы часть того, о чём я вечерами слышу от матушкиной сестры.

Понимая, что я уже очень сильно опаздываю, распустила шнуровку платья и позволила вещи упасть на пол. Сегодня я должна выглядеть лучше обычного, ведь с Алесом мы последний раз встречались десять дней назад. Слишком долгий промежуток для влюблённых сердец.

Из шкафа с шуршанием появилось платье бирюзового цвета с длинными узкими рукавами. Именно его матушка подарила мне на девятнадцатилетние, и это был лучший наряд в моём гардеробе.

Надевать его без чьей-либо помощи оказалось сущим кошмаром, но, слава Братьям-Близнецам, я справилась.

Следующий этап подготовки происходил возле трельяжа в деревянной оправе. Разложив немногочисленную косметику перед собой, потянулась к тонирующему порошку, который должен был сделать мою кожу ещё бледнее. Губы подвела светло-розовой помадой, глаза — угольно-чёрной тушью и критически осмотрела отражение.

Зеркало показывало молодую девушку с распущенными чёрными волосами, доходящими до середины груди, затянутой в плотную бирюзовую ткань. Растерев осветляющую пудру на переносице, вздохнула: спрятать небольшую горбинку, которая мне очень не нравилась, не удалось. Удостоверившись в том, что выгляжу я весьма неплохо, встала с мягкого пуфа, обитого светло-жёлтой тканью, и собрала косметику в мешочек.

Солнце медленно плыло по небу, то скрываясь за облаками, то выныривая на свободу. А я кралась по заднему двору поместья, надеясь на то, что никто из домочадцев не додумается выглянуть в окно и улучить меня в побеге.