Эффект бабочки (СИ) - Wilson Tasha - Страница 1

========== ribs. ==========

«У человека две жизни, ивторая начинается тогда,когда мы понимаем, чтожизнь всего одна».© Том Хиддлстон9 ноября 2019 года

19:41

Поначалу не было ничего — темнота, да и только. Лишь беспроглядная тьма, от необъятности которой даже зарябило в глазах. Потом слух разразил ужасный звон, пронизывающий от макушки до пальцев ног. Всё тело онемело. А потом она проснулась.

Глаза, словно острым кинжалом, разрезал яркий белоснежный свет. Она постаралась спрятаться от него рукой, но онемевшая конечность не стала слушаться и упала прямо на лицо, больно задев правую щёку, отчего её хозяйка вздрогнула, и по всему телу пробежало неприятное покалывание. Она почувствовала запах спирта и услышала противный прерывающийся писк.

Послышалось, будто кто-то что-то сказал, возможно даже назвал её имя, но настолько тихо, словно они находились где-то глубоко в океане.

— Лив! — Прояснился слух: писк стал тише, а требовательный женский голос чётче.

Наконец, тело начало поддаваться, а в голове беспрестанно крутилась лишь одна мысль: «Где я?.. Где я?.. Где я?..».

Девушка вздрогнула, когда тот самый «кто-то» помог убрать её, всё ещё не слушающуюся руку с лица, и протёр покрывшийся испариной лоб влажным полотенцем.

— Лив? Как ты себя чувствуешь?

Этим «кем-то» оказалась симпатичная медсестра в светло-розовой форме и со стетоскопом, красующимся на аккуратной шее. Пряди её кудрявых волос непослушно выбивались из пучка на макушке, хаотично падая на смуглый лоб. Довольно большие для кукольного лица янтарные глаза обеспокоенно глядели прямо на пациентку, изучая малейшие изменения в мимике, а пухлые губы растянулись в неуверенной улыбке.

— К-к-кх, — прохрипела в ответ девушка.

«Как огурчик», — хотела ответить Лив, но закашлялась из-за пересохшего ото сна горла. Она едва ли не выплюнула собственные лёгкие, и что-то в районе солнечного сплетения начало страшно болеть, отзываясь ноющей болью по всему телу.

— Не торопись, — встрепенулась медсестра, и тут же подала девушке стакан прохладной воды, который Лив стремительно осушила.

— С-спасибо, — вновь прохрипела она, и в этот раз её попытки сказать что-то обвенчались успехом.

Наконец, глаза привыкли к яркому свету, зрение вновь стало чётким, и девушка огляделась.

Успокаивающие стены, окрашенные в мягкий голубой цвет, белоснежный потолок, мягкая постель, полупустая комната и, конечно же, кардиограф, раздражительно пищащий прямо над ухом.

Затем она почувствовала что-то влажное и холодное прямо под сердцем, и как ей было тяжело дышать из-за тугой повязки на груди.

— Что случилось? — устало спросила Лив, возвращая тяжёлую голову на уютную подушку.

— Ты не помнишь? — удивилась медсестра, отключая раздражающий аппарат, чтобы тот больше не пищал.

«Лоранда Максвелл», — прочитала Лив надпись на бейдже, красующемся на груди девушки.

— Очень смутно, — почесала она правую щёку и тут же ощутила укол ноющей боли, из-за чего одёрнула руку.

— Тебя привезли вчера, — принялась объяснять Лоранда, — ты была без сознания. Вся измученная. Я переживала, как бы с тобой чего не стало… Но ты молодец, при таком критическом состоянии отделалась только ушибом двух рёбер. Так странно, — нахмурилась она, — ты была без сознания, а сердце колотилось так сильно, будто готовясь выпрыгнуть из груди…

— Ничего странного, — усмехнулась девушка, попытавшись устроиться в постели поудобнее и сморщившись от тупой боли. Лоранда, заметив эту картину, аккуратно нажала на одну из многочисленных кнопок специального пульта, чтобы слегка приподнять изголовье кровати. — Учащённое сердцебиение для меня обычное дело.

Медсестра понимающе кивнула, что-то пробурчав себе под нос, и принялась макать небольшую тряпочку в миску с прохладной водой и слабо отжимать от лишней влаги, при этом оставляя её мокрой, и вновь начала промакивать ею лоб Лив.

— Что-то я не помню вас здесь, — нахмурилась та, вглядываясь в лицо мед работницы.

— О-о, я пришла совсем недавно, — оживилась темнокожая, — я только-только выпустилась из университета. И вот, устроилась сюда проходить курс интернатуры.

У неё был до жути приятный успокаивающий голос. Она так «вкусно» произносила каждую буковку и так приятно дотрагивалась влажной тряпкой до кожи пациентки, что Лив даже почувствовала, как начала медленно проваливаться в сон, но их идиллию нарушил оглушительный стук, с которым дверь ударилась о стену.

В палату вошла уже пожилая женщина с седыми волосами и толстыми очками на носу, увеличивающими её водянистые глаза в несколько раз.

— Тейлор! — скрипучим голосом (резко контрастировавшим с голосом медсестры) воскликнула она, шелестя кучей бумаг, которые держала в руках. — Что-то ты к нам зачастила! Что на этот раз?

— Просто упала, — исподлобья зыркнула Лив на врача.

Её раздражал вид этой грубой, высокомерной женщины. От неё даже пахло неприятно: каким-то мускусом вперемешку с несвежим дыханием изо рта. От Лоранды же пахло очень хорошо — каким-то сладким ароматом с персиковыми нотками и клубничным буббльгумом.

— Ну как же, — отозвалась врач, бросая быстрый взгляд в сторону Максвелл, но та этого не заметила, смущённо разглядывая тряпку в своих руках. — Вот твоя медкарта, — уложила она небольшую книжечку на тумбу, стоявшую у кровати, — и учти, в следующий раз страховка уже не покроет лечение!

И медленно, переваливаясь с ноги на ногу, удалилась.

Обе девушки — Лоранда и Лив — заметно расслабились.

— Отвратительная старуха, — пробурчала себе под нос последняя, надеясь, что её не услышат, но просчиталась.

— Конечно, я обязана соблюдать профессиональную этику, — вздохнула Максвелл, возвращаясь к предыдущему занятию, — но в чём-то ты права. Вы знакомы?

— К сожалению. Я здесь завсегдатай… Частый гость…

— Почему же?

После напряжённого молчания, длившегося от силы минуту, но по ощущениям, целую вечность, за которую Лив пыталась решить, сто́ит ли ей делиться подробностями своей чрезвычайно интересной жизни, она тяжело вздохнула и, поджав губы, ответила:

— А это хорошая тема для нашего следующего разговора.

Лоранда усмехнулась и смущённо заправила вьющуюся прядь непослушных волос за ухо, после чего поднялась с кровати, на край которой присела, чтобы комфортно протереть лоб пациентки от капель пота, и направилась к выходу.

— Тогда… до встречи, мисс Тейлор? — на прощание сказала она, больше даже вопросительно, словно надеясь на положительный ответ.

— До встречи, мисс Максвелл, — кивнула Лив, поджав губы в некоем подобии улыбки.

Дверь за медсестрой захлопнулась, и Тейлор измученно выдохнула. Как же сложно было натягивать улыбку. Особенно, когда правая щека предательски саднит.

***

Таким образом прошло несколько дней: время от времени в палату заходила Лоранда, чтобы освежить повязку на груди Лив и вновь наложить холодный компресс. У противоположной стены тихо гудел увлажнитель воздуха, а Лив очень часто поднимала и опускала изголовье кровати с помощью небольшого пульта. Иногда просто так, от скуки. Иногда от этого даже кружилась голова, но делать было нечего. Девушка будто бы делала это специально, чтобы почувствовать головокружение и рвоту, подступающую к горлу. Чтобы наказать себя.

Иногда она всё-таки выходила из палаты, понуро волоча за собой штатив капельницы с витамином «Д», и садилась на один из стульев в главном холле больницы, чтобы подслушать разговоры местного шерифа Пэриса с врачами, или посмотреть новый выпуск «Светской жизни семейства Кардашьян» по старенькому телевизору, и снова презрительно фыркнуть, когда Кимберли начнёт очередную истерику из-за какой-то мелочи.

— Мы готовы выписать тебя! — похлопала в ладоши Лоранда, едва не начав прыгать от радости и очевидно ожидая такой же реакции от Лив, но та лишь удивлённо вскинула брови.

— Ухты, — только и произнесла девушка, опустив взгляд в пол.

— Ты не рада?