Битва за Будущее. Том 2 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 8

Я рухнул на колени, жадно глотая ртом воздух. Сил уже ни на что не оставалось, перед слезящимися глазами бегали разноцветные круги, мышцы сводило от боли и судорог. Внезапно чья-то тень закрыла свет, и я вспомнил — мечник! Блять, а у меня ни капли сил!

— Мы справились, Костя, — произносит дрожащим голосом Алиса. — Мы справились!

Подняв взгляд, я вижу её. От губ девушки вниз, по шее, стекая на грудь, бежит кровь, волосы торчат дыбом, а сама она дрожит от пережитого. Покосившись на мечника, я увидел, как тот, схватившись за окровавленное горло, скребёт ногами по земле и хрипит в попытках вдохнуть хоть каплю кислорода разорванной глоткой.

— Да, Алис, — обессиленно отвечаю я. — Мы и вправду справились…

Очевидно, это стало для девушки последней каплей. Рухнув на колени, она прижалась ко мне и зарыдала. Подняв руку, я принялся аккуратно гладить её по спине. Что можно было сказать в подобной ситуации, я не представлял, потому чувствовал себя максимально неловко. Так мы и стояли на коленях — усталый, выжатый воин в рваном тряпье, окровавленной ладонью гладящий спину прижимающейся к нему обнажённой красавицы. Неловко, да.

Спустя минуты три рыданий девушка относительно успокоилась. Плакать, во всяком случае, перестала.

— Ненавижу эту Сирию. Ненавижу чужаков, проклятые пески и мужиков. Всего за месяц меня подстрелили, пытали, изнасиловал с десяток уродов и попытались грохнуть ядерной бомбой, а сегодня ещё это. Гори оно всё, сука, синим пламенем. Ненавижу! — впилась в мою спину ногтями девушка.

Будь я идиотом, я бы мог сказать, что мы сами виноваты во всём. Что сами сунулись в чужую страну, что сами полезли за айвой в посёлок, сами полезли помогать с уничтожением складов и что автор плана отвлечения внимания лежащих вокруг нас трупов — она сама. Но идиотом я не был, а потому промолчал, вспомнив переданную ещё отцом мудрость — никогда не пытайся успокоить разгневанную женщину голосом логики. Смысла столько же, сколько костёр бензином тушить.

Мы просидели ещё с пол часа. Тело нещадно ныло, в душе образовалась сосущая пустота, вызванная чрезмерным истощением энергетики, и всё, что я сейчас хотел — упасть и уснуть. К сожалению, языка мы не взяли, и допрашивать было некого.

Наконец я с кряхтением отодвинулся от девушки и с трудом встал на ноги.

— Надо идти к нашим, Алис, — тяжело выдохнул я. — Я соберу еды и воды, а ты найди что одеть.

Отвернувшись, я принялся шерстить пожитки мертвецов. Два десятка сухпаев в одном из рюкзаков и полный галетов второй стали нашей добычей, помимо разбросанных семи комплектов того, что они намеревались сегодня приготовить на ужин. Аптечки у убитых, к сожалению, не оказалось, но зато у каждого трупа было по фляжке с водой и в тени тента оказалась чудом уцелевшая двадцатилитровая канистра с водой. Всё указывало на то, что этот сброд если и не дезертиры, то высланный надолго по каким-то делам отряд. Первое было бы идеально, но даже второе было не плохо — еды по крайней мере пару дней убитых не хватятся, учитывая, что средств связи у них не было. С другой стороны — вдруг они с основной группой через гонцов общались?

Девушка, одевшись в стянутую с мага одежду — тот был самым мелким из присутствующих, к тому же его тряпки уцелели лучше остальных — молча подхватила один из рюкзаков и зашагала вперёд. Ни слова не говоря, я пошёл за ней. Как бы то ни было, теперь у нас есть шанс нормально восстановить силы. И пусть идти даже с таким, не самым большим, грузом, было тяжело, пусть всё тело нещадно болело, умоляя об отдыхе — это всё ерунда. У нас есть вода и питьё, значит, если мы переживём ближайшие сутки, мы сумеем восстановить большую часть сил. А два Игрока нашего уровня — достаточно грозная сила, что бы рассчитывать выбраться из этих песков.

Ничего, мы ещё поборемся. Пожрать, выспаться, снова пожрать — и Костя Палач будет снова готов к бою!

— Не отставай, — бесцветным окликнула меня девушка. — Я хочу есть, так что побыстрее, пожалуйста.

— Иду, иду.

Кажется, она ещё не скоро отойдёт от случившегося. Всё же не стоит забывать, что она девушка, лишь недавно погрузившаяся в подобное. Алиса и так отлично держится.

Так мы и шли, два измученных, выжатых путника, которым ещё только предстояло выбраться обратно.

Добравшись до лагеря, мы первым делом принялись есть. Ну, вернее, я кинулся — с нетерпением установив на маленькой металлической треноге спиртовую таблетку, я чиркнул спичкой и закинул греться рисовую кашу с мясом, судя по рисунку. Хотя я бы сожрал сейчас любую органику. Алиса же, взяв две из добытых нами фляжек, удалилась за ближайший бархан. Неодобрительно посмотрев в след девушке, я всё же промолчал, хотя, как по мне, расходовать в пустыне такой бесценный ресурс, как воду, на какую-то там гигиену точно не стоило. Но после пережитого ей, наверняка, требовалось привести себя в порядок. Наскоро вытертые первой попавшейся тряпкой от крови шея и грудь она явно посчитала абсолютно недостаточным.

К моменту её возвращения я уже прикончил третью порцию и вылакал две фляжки, но к состоянию сытости ещё не приблизился даже близко. На треногах грелось разом ещё семь упаковок пищи — ещё две мне и пять девушке. Ожидая, пока он достигнут нормальной температуры, я сожрал пять порций овощных рационов, которые входили в каждый набор сухпая, и трескал галеты. Какая же всё же гениальная вещь, эти сухие пайки — в каждом набор простейших, пусть и не самых вкусных блюд, в котором полный набор всех необходимых организму витаминов и микроэлементов. Кстати, продукция была российской.

— Ты не лопнешь? — фыркнула усталая девушка, что едва шла.

— Пять — тебе, — ответил я. — Насколько я знаю, способность Регенерации имеется у каждого в первом поколении. А для неё нужно много, очень много строительного материала. Сожрём по пять — и отдыхать. Ты спишь первая, потом меняемся. А пока — приятного аппетита.

— Ложка хоть есть, варвар чумазый? — спросила она.

Глянув на себя, я вынужден был согласиться — весь в крови, особенно рука, грязный и оборванный, я выглядел как самый настоящий дикарь.

— Есть, — протянул я ей один из самых важных предметов в солдатском скарбе. — Пока ты всякую хрень собирала, вроде автомата, — неодобрительно покосился я на прихваченный ею огнестрел. — Я экспоприировал самое ценное — жратву и то, чем её есть.

— Хоть помыл бы, — заметила Алиса, доставая одну из последних фляг. Плеснув на столовой прибор, она, как могла, протёрла его.

Дальше мы ели в молчании. Сожрав ещё три сухпая, я не наелся, но чувство ужасающего голода отступило. Не церемонясь, я вылакал литра два воды прямо из канистры. В той, по ощущениям, оставалось ещё примерно половина. Господи, хорошо-то как! Глаза так и слипались, организм, которому было наплевать на все мои обстоятельства, настойчиво требовал выключиться как можно скорее и дать ему возможность заняться самовосстановлением.

— Ложись спать, Кость, — предложила мне Алиса. — Ты сил потратил больше, да и толку от тебя, случись что, будет больше, так что в первую очередь лучше восстановить твои силы. И не надо врубать джентльмена, я всё равно не хочу спать. Мне нужно побыть одной и подумать. Как почувствую, что больше нет сил — разбужу. И вообще, не забывай, что моё восприятие острее.

Спорить я не стал, и, с тоской глянув на тройку ещё нетронутых порций девушки, улёгся поудобнее прямо на песке. Солнце уже не било в глаза, да и дневной жар уже сильно спал. Последнее, что я увидел, прежде чем усталые веки, налившись свинцовой тяжестью — это медленно и аккуратно принимающую пищу девушку. Надо же, явно ж такая же голодная, как я, а манер не растеряла…

Когда Алиса разбудила меня, на небе уже во всю светило солнце. Первое, что я почувствовал, проснувшись — голод. В животе грохотало и урчало так, что казалось, вся пустыня слышала. Вторым же ощущением была чесотка. Всё в моём теле, от макушки до пят, пощипывало и чесалось, причём изнутри. К счастью, не слишком сильно, но всё равно неприятно.