Пустынный океан (СИ) - "Ad Astra" - Страница 5

Вот и все, что я смогла произнести в тот момент, когда уступающий бугор в штанах уткнулся в мою промежность, а обжигающее дыхание обласкало шею. По всему телу побежали мурашки, до ужаса приятные мурашки, прогоняющие мысли о том, что все идет совсем не так, как я запланировала. Я лишь тихо пискнула, услышав, с каким лязгом о стол ударяется расстегнутая бляшка ремня.

— Н-не з-здесь…

Выдавила я, наконец, но он этого не услышал. Увидев его затуманенный томный взгляд, я замолчала и перестала толкать в его грудь ладошками в надежде, что так он все поймет. Когда же он аккуратно прикусил меня за кожу шеи, медленно посасывая её и проводя по ней своим языком, я против воли испустила стон. Должно быть, лично спустила крючок, так как в следующую секунду низ живота разразился тягучей разливающейся болью. Крепко сжав зубы, чтобы не закричать, я не удержала слезу, но Валефор убрал её легким поцелуем. Он больше не двигался, ждал, а мне было больно. Я хотела, чтобы он вышел. Чтобы убрал это из меня, но он этого не делал, а вскоре и вовсе продолжил. Не понимаю, как в этом видят наслаждения. Быть может, эта поза, это место, мои эмоции сделали мой первый раз таким ужасным, но, что еще хуже, мое тело начало отвечать на эту боль. Приятным жжением, жаждой еще большего тепла, которое разлилось по моему телу, когда Валефор, содрогнувшись, кончил прямо внутрь. Хорошо, что на мне заранее было заклинание против беременности.

Мы просидели в библиотеке еще час. Молча. Я прятала в тканях пятна крови и белого семени, он же все это время находился рядом, изредка зачем-то откидывая мои волосы назад.

Все вновь шло так, как я не планировала…

Моя мать согрешила. Наказанием за её грех стала моя старшая сестра. Помню, в детстве меня редко пускали к ней, её вообще старались никому не показывать, и когда-то это казалось мне очень странным. Она была невероятно доброй, всегда улыбалась и приветливо махала ручкой. Помню, сестра была очень похожа на маму: имела такие же удивительные изумрудные волосы и золотые глаза. Но всю её красоту портили постоянно оттопыренные губы, которые выглядели так, словно их укусила оса, и широкий, почти что плоский, нос. Из всех слов она знала только два: «камушки» и «чудно». У нее была короткая память, и, кажется, она мало что понимала из происходящего вокруг. Она не была ни в чем виновата. Она лишь была плодом одержимости Иараль.

Моя мама имела пять сыновей. Раз за разом маленькая жизнь, развивающаяся внутри её, становилась маленьким прелестным мальчиком, что Изумрудную Императрицу не радовало. Статус и власть передавалась от матери к дочери, поэтому неудивительно, что Иараль так страстно желала иметь свою маленькую наследницу. Не последнюю роль сыграла и её постоянная идеализация собственной жизни: моя мама всегда хотела быть лучшей и иметь все на зависть другим. У неё были и богатства, и лучшие мужья, которых желали все женщины Империи, и почетное место в совете, но у нее не было дочки. У нее не было наследника, в то время, как у остальных Императриц была хотя бы одна дочь. Цейхан — служанка, что раньше прислуживала моей матери — рассказала мне, что после рождения четвертого сына, сознание Иараль словно помутнилось. Она поручила воспитание сыновей няням и, одержимая своей идеей, пыталась забеременеть вновь и вновь. Она выслала из дворца всех мужей, которые подарили ей сыновей, и пыталась получить наследницу с другими. Ходили слухи, что пятый сын вообще не является ребенком кого-то из законных мужей и что он является попыткой Иараль получить желаемое «на стороне».

Когда моя мама забеременела шестой раз и узнала, что у неё будет мальчик, она избавилась от ребенка. Избавилась в тот период, когда подобное можно считать настоящим убийством. Думаю, именно за это судьба её и наказала. После проведенной операции она больше не могла иметь детей. Говорят, что именно с тех пор её разум рухнул в тартары. Настолько, что она решилась получить наследницу с помощью магии. Это очень сложное по структуре заклинание и имеет много нюансов и последующих осложнений, но мама никого не послушала, и на свет появилась моя старшая сестра. Милое, слабое и не способное к жизни дитя…

Прежде, чем Иараль решилась на удочерение, прошло около двадцати лет, и, так совпали карты, её дочерью стала я. Моя сестра, хотя и была первой в очереди на наследование, просто теоретически не могла стать следующей Императрицей, и, так как у Иараль не было кровных дочерей, следующей на наследование была я. Именно поэтому я получила лучшее образование, лучшее имущество и лучшего, по мнению общества, мужа. Меня уважали, передо мной лебезили, а я вертелась в этом обществе, полном сплетен. И, когда я спустилась по радуге вниз, выйдя в реальную жизнь и узнав правду о всех «счастливых» людях, все яркие краски вокруг внезапно разом потухли.

Я не могла винить мою мать. Иараль была той, что буквально спасла меня — нищую и худую девчушку — из обедневшей страны, которой и на карте уже нет. Безусловно, во многом она была не права, но и она заслуживала сочувствия, и я всегда старалась соответствовать её ожиданиям: это меньшее, чем я могла отплатить ей.

Все эти мысли роились в моей голове, когда я смотрела в окно небольшой комнатки, что сообщалась с садом. К чаю я так и не притронулась, и в нем уже плавал лепесток вишни, который залетел сюда с ветром. Все-таки садовники были удивительными людьми: сохранять вишню в цветущем состоянии посреди пустыни, — это кажется невероятным, даже при учете развитой магии. Длинные темно-бирюзовые пряди распластались по дорогому наряду и спускались к деревянному полу — настолько длинными они стали за последние месяцы. Смахнув волосы назад, я кивнула зашедшей внутрь Цейхан, почему-то вспоминая о том, как до моих волос дотрагивался Валефор.

Прошла уже неделя, и с того дня мы больше не разговаривали. Мне было больно, ему, думаю, все-равно. Довольной оказалась только целительница. Он вновь стал пропадать в разъездах, выполняя навалившиеся на нашу семью дела, а я проводила дни дома, приходя в себя и пытаясь убедить собственный мозг в том, что все произошедшее в пределах нормы, учитывая, что я решила больше ни в кого сильно не влюбляться. Не стоит открывать другим свое сердце. Один рубец я уже получила.

Отныне мы муж и жена. И хотя бы одна общая цель у нас есть — получить власть. Но действительно ли это то, чего я хочу? Порой, я ловлю себя на мысли, что хочу жить у моря. Не в Центральной Империи Харран, где одни лишь пески, а в Северной Империи Саэр, где много островов и воды. Несмотря на то, что все три Империи составляют одну страну, обычаи и законы у всех разные, хотя везде и царствует матриархат. Наверное, было бы здорово бросить все и жить в иной Империи, не заботясь о наследстве и ожиданиях семьи. Но о чем я думаю, какие-то нелепые глупости…

— Вы хорошо себя чувствуете?

Я благодарно улыбнулась Цейхан. Что бы я без нее делала? Она идеально выполняла все мои поручения и следила за замком, несмотря на то, что я еще не наняла остальных слуг. Кстати о последнем…

— Все в порядке, благодарю. Что важнее, договор с садовниками продлен?

Цейхан покорно кивнула, продолжая стоять несколько поодаль от меня.

— А что насчет тех столбов на веранде?

— Завтра прибудут мастера, что займутся их реставрированием.

— Прекрасно. А вопрос с поварами в наш замок?

— Это я и хотела обсудить с вами, госпожа. Вы сказали, что я могу выбрать их сама, но, тем не менее, я не могу взять не себя подобную ответственность.

— Все в порядке, я доверяю тебе.

— Я должна сделать выбор среди опытных поваров?

— Нет, не стоит, я слышала, что сейчас много талантливых учеников. Было бы здорово, если бы трое-четверо работали у меня.

Я заметила, как сверкнули глаза Цейхан. Видимо, кто-то на примете у неё уже есть. Отлично, тем лучше для меня. Повара были очень важны во дворце, ведь на всех торжествах именно они представляли все богатство и вкус хозяйки, отражая это в своих изысканных блюдах, что поражали гостей. Данная ветвь сейчас была наполнена конкуренцией, ведь одни были талантливы, другие — пользовались связями, третьи — желали попасть во дворец и жить в роскоши. Надеюсь, Цейхан правильно поймет мои слова и возьмет на работу тех, кто действительно этого достоин, кто проложил себе дорогу честным путем и талантом.