Зов скитальца. Том второй (СИ) - Липарк Михаил - Страница 26

Я долго не мог заснуть. Сначала мешали мысли, а потом стоны пробудившейся Айлии. Но развязывать ее было нельзя. Из-за своей ярости узница убила бы меня прежде, чем я попал на суд.

Так, проспав неспокойным сном, то засыпая, то просыпаясь, я дожил до утра, когда дверь в карцер отворилась, а на пороге появились два изгоя. Оба орка.

— Ты зачем его сюда запихнул? — ругался один из них с неестественно огромной нижней губой. — Эрмунд запрещал садить в одну камеру с девчонкой кого-либо!

— Нам сказали увезти его в карцер, мы и увели. Никаких других указаний не было.

— Молись, чтобы с ней все было в порядке. Иначе старейшина с тебя три шкуры спустит. Эй, что здесь случилось?

Орки подбежали к девчонке, развязали ее и подняли на ноги. Убедились, что жива. Один из них подошел ко мне, схватил под силки и поднял над землей.

— Ты что с ней сделал, урод? — яростно завопил он.

— Ничего, — ответил я. — Ничего. Я просто обезвредил ее. Она нападала. Пришлось связать.

— Молись, чтобы так оно и было, иначе… Хотя, ты все равно не жилец. Донг, проверь, чтобы с девчонкой все было в порядке. А этого…уже ждут в Капитолии.

Орк опустил меня на землю, снова надел на мою голову мешок и повел прочь. На суд.

Темнота. Оживленные голосами улицы. Холод. Из-за ветра он чувствуется еще сильнее. Меня вели некоторое время пока наконец не сняли мешок с головы.

Я в клетке. Посреди доисторического амфитеатра. Полуразрушенного. Видел такие и в своем мире. Видимо здесь их также когда-то откопали, а теперь вот используют по назначению. Над всем строением огромный навес, защищающий арену и всех зрителей от дождя и снега. Вот он натянут относительно недавно. Ввиду погодных условий.

Все трибуны заполнены изгоями. На первом ряду сидят изуродованные радиацией орки, люди, эльфы и гномы. Все разных возрастов. В мантиях одного и того же цвета — белого. Похоже они здесь главные. Неужели в руках этих…двенадцати существ моя жизнь?

Поворачиваю голову налево. Не может быть. Точно в такой же клетке сидит Рогнус — оружейник, который привел меня сюда.

— Я смотрю тебя так и не простили, — ухмыльнулся я, зная, что теперь у меня имеется запасной план, с которым меня точно не убьют. Ну в крайнем случае предоставят сделать это дракону.

— Можешь скалиться сколько угодно, купидон, — огрызнулся оружейник. — У меня, в отличие от тебя, сегодня есть шансы на положительный исход.

Тем не менее лицо у изгоя было не радостное. Скорее наоборот. Видимо он надеялся на прощение, а его еще на суд потащили. Как бы не пытался он скрыть своего волнения, но напряжение я даже отсюда чувствую.

— А что ты сделал? Почему тебя изгнали? — спросил я уже более дружелюбно.

— Не твое собачье дело, — огрызнулся Рогнус.

— Как хочешь, — я пожал плечами. — Можно было бы скоротать время, пока не пришел тот, кто, судя по всему, будет стоять за той тумбой.

Я кивнул головой в сторону белой тумбы, на которой лежит небольшой молоточек. Там точно будет стоять судья.

— Послушай. Так получилось, что я провел ночь в одном карцере с гонцом. Девочка с выколотыми глазами… — задумчиво произнес я.

— Что? Эти придурки посадили тебя в одну камеру с дочерью старейшины?

— Она…дочь Эрмунда?

— Формально. Изгои убивают гонцов сразу после того, как их тела становится невозможно использовать под письмена. Айлия осталась жива лишь потому, что старейшина не смог смириться с ее смертью. Она сидит в катакомбах уже… — изгой задумался. — Лет пять или шесть. Я думал девка давно подохла.

Изгои на трибуне все громче обсуждают нас. Поднимается галдеж. Это позволяет нам с Рогнусом спокойно переговариваться.

— Почему не использовать обычную бумагу, как все остальные?

— Потому что такие послания нередко не доходят до адресата. А в мире, где на тебя может напасть чудовище или бандиты, вероятность потери еще выше.

— А разве человека не могут убить? В этом случае послание тоже не дойдет до адресата, — хмыкнул я.

— Гонцами становятся только девочки с особыми способностями. Их забирают из родительского дома в раннем возрасте и совершают ритуал перерождения, который делает их практически неуязвимыми. Такие дети не горят, не тонут, не чувствуют холода, не изнемогают от жары… Любая физическая боль не доставляет им никакого дискомфорта. А ловкость и скорость помогает избегать опасности на дороге. Единственный минус — это все возможно только если лишить их дара речи…

— Отрезать язык?

— Все правильно. Из него делают специальный отвар…

— Не надо подробностей, — перебил я. — Ты сказал, что они практически бессмертны… Как в таком случае их все-таки убивают?

— Обратный ритуал. Тогда их лишают еще и зрения. Но в случае с той, кого ты видел в катакомбах, его не довели до конца. Старейшина выбрал для нее путь мучений. По крайней мере, он так аргументировал свое решение. Пока она сидит там, никто не скажет ни слова.

Да уж. Бедная девочка. Дочь старейшины и с такой сложной судьбой. Но возможно я могу использовать это в своих интересах. Какой отец не хочет спасти свою дочь?

— Всем встать! — крикнул горластый из первого ряда. Тоже в мантии.

Все присутствующие в один миг поднялись на ноги и бросили взгляды на вход. Из арки вышел худощавый высокий седой человек. Этот одет в мантию черного цвета.

Старейшина медленным шагом подошел к тумбе. За тумбой висит хоругвь с изображением весов. На одной чаше лежит топор, а на другой горсть монет. Видимо они символизируют смерть и свободу. Неужели деньги ценятся здесь также как везде? Хм. Я еще спрашиваю.

— Приветствую вас, избранные, — судья навалился на тумбу обеими руками. Сквозь его левую щеку видны желтые зубы. Радиация, мать ее. — Сегодня перед судом предстанут Рогнус, изгнанник из лагеря у Зараженных Холмов. Наш брат и чарователь мечей. А также Кайлан с Закатных Гор. Скиталец.

По рядам пробежал шепот. Многие не знают, что тут делаю я, зато очень хорошо, судя по всему, знают моего недавнего знакомого.

— Суд пройдет по установленным законам и правилам. Присяжные будут принимать решение о дальнейшей судьбе подсудимых. Если голоса разделятся поровну, то последнее слово будет за мной. Все вопросы обвиняемым буду задавать я.

Суд присяжных. Это хорошо. Каждому присутствующему, наверняка, опостылел тот дракон, которого я собираюсь убить в своих интересах, но выдать это рвение за желание помочь всем изгоям.

— И первым будет рассмотрено дело Рогнуса Изгнанника. Я напоминаю, уважаемые господа, что чарователь мечей был изгнан из нашего лагеря потому, что солгал о прошлом топора Илиньора. Все ли помнят то дело?

Несколько присяжных отрицательно помотали головами.

— В таком случае я освежу вашу память, — человек высыпал на свои ладони какой-то белый порошок и растер его. Положил руки на тумбу. — Шесть зим назад один из наших патрулей пропал без вести на автостраде, ведущей к городу подземных крыс — Дардису. Мы отправили лучших воинов на поиски следов пропавшей группы. Но был найден лишь окровавленный топор Илиньора, гнома-избранного из нашего лагеря.

Некоторые на трибуне начали вспоминать эту историю и качать головами, поддакивая словам Эрмунда. Тот продолжал:

— Топор принесли Рогнусу, чтобы тот услышал, что расскажет ему оружие и пересказал нам. Однако чарователь мечей выбрал путь лжи и обмана. Вместо того, чтобы сообщить правду о судьбе пропавшей группы, он ввел нас в заблуждение и отправил по ложному следу. Тени, предусмотрительно приставленные мной к оружейнику, проследили за ним и видели как тот отправился из нашего лагеря к настоящему месту битвы. Туда, где на самом деле отряд избранных сразился с бандитами, повстречавшимися им в патруле. Там полегли все. И враги и наши храбрые воины. И лишь одному Илиньору удалось сбежать. Однако и он скончался в нескольких километрах от места схватки. От полученных ран. Чарователь мечей скрыл от всех правду ради своей корыстной цели. Ради того, чтобы прийти к братской могиле и завладеть редким магическим оружием, найденным нашими братьями в различных местах по всему свету и после их смерти не принадлежащих больше никому. А отряд, отправленный по ложному следу попал в ловушку к чудовищу и мы потеряли еще нескольких наших воинов.