Вторая жена доктора Айболита (СИ) - Халь Евгения - Страница 38

– Это пдосто у кого-то слифком уфкие двери!

Дарья захохотала и звонко выкрикнула, поправив на переносице воображаемые очки:

– Нет, это пдосто кто-то слифком много ест!

Ёлка заливисто засмеялась, обхватила его за шею обеими руками и зашептала в ухо:

– Пап, а можно Дарья будет моей мамой? Она такая прикольная!

– А можно я тебя съем? – Айболит перебросил ее вперед и зарычал, шутливо кусая в шею: – Съем тебя, вредная, маленькая девочка, которая пахнет пирожками и мучает старого бедного отца!

Ёлка хохотала, отбиваясь от него. Дарья, подперев подбородок рукой, как зачарованная смотрела на них.

Уставшая от впечатлений Ёлка заснула, едва ее голова коснулась подушки. Айболит на цыпочках вышел из комнаты, осторожно прикрыл дверь и зашел в свою комнату, которая располагалась рядом с комнатой Ёлки на третьем этаже огромного особняка. Он зажег свет и вздрогнул от неожиданности. Дарья сидела на кровати. На ней был только черный шелковый халатик, расписанный серебряными китайскими драконами.

Айболит только хотел спросить ее, что она здесь делает. Но Дарья сбросила халатик, под которым ничего не было, и подошла к нему.

– Даже твоя маленькая дочка всё понимает, но только не ты. Прошу тебя, Ваня, подари мне ребенка!

– Я тоже тебя прошу, Дарья: никогда не выпрашивай любовь. Особенно, если её нет. Любовь ведь нельзя заслужить, её нельзя выпросить. И если её нет, то это отсутствие ничего не изменит. Не обижайся, но у меня просто не горит при мысли о тебе, понимаешь? И ты с этим ничего не сможешь поделать. Разве что с достоинством принять этот факт. Живи своей жизнью, и я уверен, что когда-нибудь ты обязательно встретишь своего мужчину. Тебе ничего не нужно будет у него просить. Он сам даст тебе всё. И ребенка тоже. Оденься, пожалуйста, – он поднял с пола ее халат.

Стараясь не смотреть на ее наготу, набросил халат на плечи Дарьи, повернулся к ней спиной. Она прижалась к нему и крепко обняла. Он почувствовал ее тяжелую и горячую грудь на своей спине.

– Когда-нибудь? Мне нужен от тебя ребёнок сейчас, Ваня! – прошептала она. – У меня как раз сегодня залётные дни. Это бог послал мне тебя именно в этот день. Всё неспроста. Вымолила, выплакала, лежа на полу в церкви. Неужели я не заслужила такой подарок за столько лет? Я же верная, как собака! Ни на одного мужика даже не взглянула за все эти годы. Не слушала тупые разговоры, мол, Дашка, заведи себе мужика, как анальгинчик, для здоровья. Что же ты мне отказываешь в такой малости? Это же безбожно! – она заплакала, схватив его за руку. – Безбожно! Я так мечтала о нас с тобой! Много лет подряд вижу один и тот же сон: паровозик, старинный такой, весь в медных бляшках. А внутри ты и я. Мы едем по Европе: Париж, Ницца, швейцарские Альпы. Мы смотрим старое кино, целуясь на задних рядах. Мы пьем горячий чай в крошечной гостинице в Альпах. Я дую в твою чашку, чтобы ты не обжёгся. А потом мы в Италии. Рвем тяжелые спелые апельсины с дерева. И вдруг начинается ливень. Но это не вода. Это падают золотые звезды и превращаются в крупные капли. Мы прячемся под этим деревом. Ты берешь апельсин, снимаешь кожуру и не делишь его на дольки, а ломаешь на большие, сочащиеся сладким нектаром куски, и протягиваешь мне на ладони. И я ем эти куски с твоей ладони. По подбородку течет сок. И ты целуешь меня, жадно слизывая с меня оранжевую сладость.

– Мы с тобой друзья, Даша! А друзья не спят друг с другом! – устало возразил Айболит. – Знаю, что это звучит грубо. Но нам нельзя обниматься, целоваться и…

– Мы не друзья, Ваня, – она повернула его лицом к себе, – я люблю тебя. Давно и безнадёжно. Я умираю от любви к тебе, чертов правильный сухарь! До дрожи, до мурашек, до беспамятства. Почему ты такой хороший? Неужели хоть раз в жизни не можешь побыть беспринципной сволочью и переспать с женщиной, которую не любишь? Это ведь ради благого дела. Ты меня спасешь, если подаришь ребенка! Умоляю тебя! – она опустилась на колени.

– Встань! Не смей так, слышишь? – он подхватил ее на руки и положил на кровать. – Я приехал сюда, чтобы спасти другую женщину. Ты ведь знаешь. Я не врал тебе.

Он встал, чтобы отойти подальше, но Дарья вскочила, схватила его за руку и положила на себя. – Если ты сейчас уйдешь, я с собой что-то сделаю. Потому что всё равно не выживу в одиночестве, Ваня! Мне плевать, кого ты там спасаешь. Мне плевать, что ты любишь не меня, а твою эту Машу. Мне не привыкать к тому, что между нами всегда стоит женщина, которую ты любишь вместо меня. Сначала это была Диана. Теперь Марья. Наплевать мне! Я просто хочу ребенка от тебя. Если ты не захочешь его видеть, то никому не расскажу, что ты отец. Всё сделаю так, как скажешь, Ванечка!

Он замер, лёжа на ней. Отчаянные глаза. Умоляющий взгляд. Быть с ней – предать себя, принципы и Машу. Не быть… а ведь она не шутит. Она, действительно, готова сделать с собой страшное. Он слишком хорошо знал этот женский взгляд. Женщины плачут и кричат, когда хотят изменить свое решение, но сами не могут. Тогда они привлекают внимание мужчины, чтобы он всё сделал за них.  Чтобы взял ответственность за ошибки и боль. Но если женщина что-то решила, то во всём мире нет силы, способной изменить это решение. Тем более, если речь идет о Дарье. Казацкая кровь, невероятная, неженская решительность в сочетании с бешеной натурой. Ты ведь себе потом не простишь, Айболит. Хочешь не спасти еще одну? Тогда тебя впору переименовать в доктора Айнеспас.

Она ждала решения Айболита, глядя на него снизу вверх.

– Безбожно, говоришь? – горько усмехнулся он. – Согласен, хоть и неверующий. А знаешь, что еще безбожно? Врать мне много лет. Расскажи мне, что тогда случилось с Дианой. Только не смей лгать, что ничего не помнишь! Дай мне то, что нужно мне. И я дам тебе то, что нужно тебе.

– Хорошо, – она осторожно отодвинула его и села, завернувшись в одеяло. – В тот день мы с Дианой вышли из дома. А во дворе был пьяный Рафик на "Харлее". Диана спросила: откуда мотоцикл? Он ответил, что друг купил и дал покататься. И что из-за такой сестры, как она, у него никогда "Харлея" не будет. И бросил ей в лицо приглашение на свадьбу того парня, за которого она должна была выйти замуж, если бы не…

– Не я? – спросил Айболит.

Они кивнула и тихо, ежеминутно запинаясь, продолжила: – Тот несостоявшийся жених Дианы был очень богатым. Его семья и родители Дианы давно договорились поженить детей. И когда ты нарушил их планы, Нисиму пришлось доставать огромную сумму денег, потому что у Нисима и отца этого парня был совместный бизнес. Ну и разозлённая семья жениха сразу вышла из бизнеса и оставила Нисима одного. Плюс еще подключили важных людей. Твоего тестя тогда не слабо так прессанули. Он влез в долги и проблемы. Всё это Рафик ей напомнил прямо во дворе. Диана разозлилась, села в машину. Рафик начал стучать в стекло, чтобы она открыла окно, так как он еще не договорил.  Она дала по газам. Рафик вскочил на "Харлей" и поехал за нами. Мешал все время.  Лез  прямо под колеса, выныривая то справа, то слева и кричал, чтобы она остановилась. Но Диана его послала, куда подальше. Потом начал петлять и кричать, что вот так Диана должна была уворачиваться от… господи, прости меня, Ваня! – она замолчала.

– От чего? – не понял Айболит.

– От твоего семени, чтобы не забеременеть и не выйти замуж за нищего, да еще и чужого. Диана злилась. Кричала ему, чтобы он отстал. А он прицепился, как банный лист. Потому что был бешеный и страшно пьяный. Я пыталась его вразумить. Кричала, что Диана беременная, что ей может стать плохо за рулем. Я умоляла ее пустить меня за руль. Но она закусила губу и уже ничего не слышала от злости. Сам знаешь: она вроде так тихая была, но за своих могла порвать кого угодно. За тебя особенно.

А потом мы въехали на тот злополучный участок шоссе. И этот идиот вырвался вперед, хотел развернуться, чтобы поехать нам навстречу, но перевернулся. Он в одну сторону полетел, "Харлей" в другую. И наша машина мчалась прямо на него. А трасса узкая и никак не объехать. Диана резко свернула влево, не удержала машину и на полном ходу врезалась в бетонное заграждение. Дальше ничего не помню. Открыла глаза уже в реанимации.