Вторая жена доктора Айболита (СИ) - Халь Евгения - Страница 29

– А и правильно, – кивнула Раиса. – Чего ей дома сидеть? С дикими… эээ… цветами в саду, – она  бросила гневный взгляд на Анжелу. – Пусть проветрится. Потом не до того будет. Платье мы в каталогах ей сами найдём. Все равно нам со стороны виднее, что ей больше идет. Она нам для этого и не нужна. А  то потом как начнутся хлопоты перед свадьбой, так и не до  прогулок будет. Так что сейчас самое время. Забирай ее, Ваня.

Айболит

Я бы забрал. Совсем. Навсегда. Взял бы на руки и унес. Мне бы в спину неслось:

– Куда? Как можно? Нельзя!

А я бы вдыхал запах  твоих волос и смеялся бы из-за  всех этих "нельзя".

Я бы понес  тебя к реке. А лучше к морю. Я бы положил  тебя в волну и лег  бы рядом. Я бы пил соленую воду и тебя,  милая, тоже соленую, пил бы. А потом начались бы будни. Не серые, с тобой серых быть не может. Я бы бежал домой радостный, а ты бы засыпала, не дождавшись меня, твоего мужа. На цыпочках я бы крался в спальню и любовался бы, как розовеют от поцелуев подушки твои щеки. И я бы даже за сто лет не привык бы к тому, что ты теперь моя. Лишь тихо прикасался бы к тебе, проверяя: не сон ли ты?

Я бы тихо ложился рядом, боясь разбудить, боясь сбить ровное дыхание. Засыпал бы, но в ужасе просыпался бы, боясь, что ты – всего лишь сон. И видя, что ты настоящая, я бы даже плакал от радости. Тихо, молча, чтобы ты не видела. Как тебе объяснить, что невозможно привыкнуть к этому счастью: знать, что ты  всегда рядом.

- 12 -

Нападение дикого горца

Айболит

– Вот зараза, ты ж не стареешь и не полнеешь, скотина! – Марк вскочил из-за столика рыбного ресторана у самого моря и бросился к Айболиту. – Законсервировался у себя в снегах!

Марк схватил Айболита, сцепил руки замком за его спиной и поднял, сжимая в объятьях.

– Зато ты набрал массу – таки будьте мне здоровы! – Айболит рассмеялся, болтая ногами в воздухе.

Маша захохотала, поражённая их привычной для старых друзей манерой общения.

– Хорош! Все ребра переломаешь! – Айболит с трудом освободился из медвежьего захвата и отошел на пару шагов, рассматривая Марка. – Не пойму: ты располнел или накачался? Такой был задрот. Маша, ты бы видела! – обратился он к девушке. – На ветру качался.

– И то, и то, – хмыкнул Марк. – Но больше раскабанел. Слушай, это жуткая страна. Я тебе говорю! С утра встанешь – на столе уже кофе, гора круассанов и рогаликов с шоколадом. На работу придешь, там совещание. Опять кофе и бурекасы – пирожки такие слоеные с разными начинками. К следакам зайдешь, там угощают печеньем, подлецы! Я им говорю: "Евреи, шо вы столько жрёте?"

– А они что в ответ? – давясь от смеха, спросила Маша.

– Девушка, милая, они ж не отвечают, – Марк прижал обе руки к груди. – Потому что они даже в этот момент жрут!

Маша закрыла лицо руками и затряслась в беззвучном хохоте.

Сразу два официанта, молодые и проворные арабы, принялись быстро ставить на стол многочисленные блюда.

– Именно поэтому ты уже успел заказать всё, что было в ресторане, – Айболит показал на столик, свободного места там не осталось.

– Да ты что! Это же самый знаменитый рыбный ресторан в стране! – возмутился Марк. – Это просто преступление против человечности не попробовать всё, что они готовят. Давай, садись. Время не жрёт! Тьфу ты! Я хотел сказать: не ждёт. Кстати, это еще не всё. Главное блюдо: шашлык из лосося еще не подали, потому что он еще не готов. Они его выдерживают на мангале с кипарисовым хворостом, чтобы дымок был.

Девушка-красавица, садитесь. Не стесняйтесь.

– Девушку зовут Марья, – подсказал Айболит.

– Лучше просто Маша, – улыбнулась она.

– Садитесь, Машенька. Рекомендую начать с жареных морских гребешков на грибах.

– Ой, мы только позавтракали, извините. Если вы не против, я посмотрю спектакль уличного театра, – она показала в сторону толпы, окружившей актеров, одетых пестрые в балахоны.

– Да успеете, – отмахнулся Марк. – Спектакль длится всего полчаса. Потом десять минут перерыва и всё заново. Вы поешьте пока.

– Да не закармливай Машу насмерть, – улыбнулся Айболит. – Вот его мама такая же, – объяснил он Маше. – Я от нее выходил, так у меня из ушей торчали куриные ножки. Иди посмотри спектакль. Ты бы тоже лучше духовной пищей питался, – он похлопал по животу Марка.

Марк дождался, пока Маша отошла подальше, смешавшись с толпой зрителей, и подмигнул Айболиту:

– Ох, ты на нее и запал. А ну колись, кто это?

– С ума сошёл? – Айболит отхлебнул глоток безалкогольного черного пива, – это моя пациентка. Я ее сопровождаю.

– Да ладно, – ухмыльнулся Марк, перекладывая с блюда в тарелку Айболита несколько морских гребешков на грибной подушке. – А то я тебя первый день знаю. Вон глаз как горит! Так на нее смотришь, как кот на сметану.

– Я, собственно, с тобой посоветоваться хотел насчёт Маши, – Айболит ковырнул вилкой грибы, – вот чую я: что-то здесь не то. А понять что конкретно не могу. С одной стороны, Израиль вроде бы демократическая страна. Строгие законы, особенно в отношении женщин. С другой, вся эта история с Машей странная. Может, ты со стороны посоветуешь.

Он быстро и кратко изложил суть дела. По мере его рассказа лицо Марка всё больше мрачнело.

– Вот же ёлки! – он с досадой бросил вилку в тарелку.

– Что? – Айболит с тревогой перегнулся через столик, напряженно слушая друга.

– Да ерунда это всё, фигня на постном масле. Демократическая страна… – хмыкнул он. – Законы строгие в отношении нас с тобой, Ваня. Вот если мы, два европейских человека попытаемся не просто ударить, а обругать жену, то на нас обрушится судебная система, феминистки, психологи, социальные работники, законы, полиция и все остальные. Со свету сживут! Но если дело касается общинных дел, то у полиции строгое распоряжение не лезть. От слова "совсем". Арабы, эфиопы, горские, – он принялся загибать пальцы, – друзы, бедуины, бухарские – это табу. Потому что здесь собрались поцы со всего мира. Разбросало евреев в свое время по задницам мира, ну они и нахватались. А неевреи типа арабов и друзов всегда так жили, еще до основания Израиля. Поэтому наше правительство в сложные национальные традиции старается не вмешиваться. У нас своего хватает. С одной стороны, йеменские евреи, у которых одновременно было по две жены. У них тоже официально разрешено двоежёнство. Молодые уже другие совсем. Это да, но у их отцов у всех по две жены было. Поэтому в их семьях вечные споры о наследстве, имуществе, и даже поножовщина и криминал. Не у всех, конечно. Но часто бывает. С другой стороны, бедуины. Там у каждого шейха, это они так старосту деревни или главу рода называют, по четыре жены. Он своих дочерей даже по именам не помнит. Поэтому спит с ними.

– С дочерьми спит? – ужаснулся Айболит.

– Ага, с дочерьми. И попробуй слово сказать. Мы, полиция, знаешь, как в бедуинские деревни заезжаем? По четыре полицейские машины и спецназ с автоматами. А ещё они своих девственниц продают в Иорданию как временных жен.

– Это как? – спросил Айболит.

– А вот так, в крытых грузовиках провозят ночью через границу, как скот. Мусульманам же нельзя спать с женщинами вне брака. Поэтому в Иордании и в Египте сидят судьи, которые дают разрешение на временный брак. Девушку одевают как невесту. Подписывают быстро документы. Там где суд, там уже ресторан и гостиница. Вот в этой гостинице с девушкой спят пару дней подряд, и потом судья брак расторгает. А чтобы правоверные мусульмане потом на порченой женщине не женились, их метят как скот. Татуировку делают: "неприкосновенная". А ты говоришь: горские. Не до горских нам, уж поверь.

– Мрак какой-то! И это называется новым и освобождённым Ближним Востоком? Но есть же феминистки, – возразил Айболит. – У вас в Израиле они серьезная сила.