Другой сценарий (СИ) - "Ande" - Страница 49

Не ожидая, засадил одиночный в заднее стекло Жигулей, и начал движение к машине. Приблизившись метров на десять, выстрелил чуть левее, по силуэту водителя. С удовлетворением увидел, что он просто выпал из машины. Видимо начал открывать дверь перед поражением. Но Костей Могилой оказался пассажир. Он вывалился из машины кубарем, и, резкими скачками из стороны в сторону, двинул в сторону Суркова. А хорош чувак! Мгновенно оценил ситуацию. И понял, что единственный его шанс — поставить нас на линию огня друг другу. Сам он, в это время, полез в карман кожаной куртки, видимо за оружием. Но напрасно. Потому что Сурков вдруг появился справа от него. Метрах в пяти. И разрядил в него обрез охотничьего ружья, что мы отжали у грабителей. Отлично!

Бегло оценил обстановку. Парни из Москвича лежат на земле, и стонут, насколько я слышу. Явно ранения. Сурков, в темпе, скручивает веревкой руки Могилы за спиной. Тот, похоже, в отключке. Водитель Жигулей, при моем приближении, попробовал полезть в карман моднявой куртки. Но получил от меня прикладом по голове, и вырубился. У него задето плечо, но, видимо, не очень, раз геройствовать хотел. Я оттащил его так, чтоб его видел Серега, и подошел к багажнику Жигулей. Саданул ногой под крышку. Она распахнулась. Две сумки. В одной — какая-то спортивная амуниция, какие-то железки, поэтому тяжелая. Сердце пропустило удар. Вторая — черная, брезентовая. Дернул молнию. Увидел пачки стодолларовых банкнот. Бегло осмотрел машину. Термос, вода, пакет с едой. Газеты. Ничего существенного. Наклонился, достал из кармана водителя парабелум. Глянул, как там у Суркова. Все трое лежат рядком у Москвича. На асфальте, поодаль, наган, и еще один обрез охотничьего ружья. Достал приготовленную вязку, скрутил руки водителю. За шиворот оттащил к Москвичу. За машиной их не видно с дороги. На боку у меня висит обрез трехлинейки, что мы взяли у грабителей. Снял его, дослал патрон, выстрелил в Жигули. Отдал Суркову. Собрал оружие людей Могилы, сунул в свой рюкзак. Серега отдал мне автомат. Закинул за спину стволом вниз. Я кивнул на сумку. Он снял рюкзак и перекидал туда буханки. Как-то не много. Но насрать. Я кивнул ему, и побежал через дорогу. Он развернулся и скрылся в перелеске. Сейчас оставит грабителям их оружие, и перелеском, уйдет к ж/д Москва — Ленинград. Вся сшибка, по часам, заняла две с половиной минуты. Когда я перебегал дорогу, вдали показался едущий из Москвы тягач. Меня из него вряд ли разглядели.

Сейчас главное — время. Грабители не совсем придурки. Место для ограблений они выбрали грамотно. Точно на фактической границе Ленинградской и Новгородской областей. И как раз сейчас на постах ГАИ пересменка. Одни сдают смену, другие принимают.

То есть, получив вызов, сначала не очень долго попрепираются, кому ехать — тому посту или этому? Потом еще некоторое время пообсуждают, кому — сдающим смену или заступающим? Доедут минут за пять. Без сомнений, сразу вызовут дежурную группу. Будем рассчитывать что это произойдет минут через пятнадцать. Около девяти.

Прибывший табор осмотрит место и окрестности. Найдет вооруженных грабителей. С пропахшими порохом стволами. Не успеют они никуда уйти. Да и развязаться, пожалуй, тоже.

Я вошел в болотце, что давно себе приметил. Достал из рюкзака оружие Могилы и его людей, и закинул в трясину. Смысл этого действа прост. Могила с попутчиками должны считаться потерпевшими. Я глянул на часы, и наддал. Выбиваюсь.

Пока Волга прогревалась, я тщательно вымыл руки и лицо. Переоделся. Перчатки, в которых был на акции, спрятал под сиденье. Медленно, не газуя, внатяг, проехал семь километров до асфальта, и повернул на Лугу.

У нас было несколько вариантов развития ситуации. Сейчас мы осуществляем самый мягкий. Очень повезло, что обошлось без трупов. Менжеваться ни я, ни Сурков не стали бы. Но это переводило ситуацию на качественно другой уровень. Трупы в результате огневого контакта на границе Ленинградской области седьмого ноября? Да уж. Вони бы было! А так…

Что увидит некий умозрительный Жеглов, прибыв на место происшествия? В соседней деревне живет уголовник. Организовал устойчивую преступную группу, занимающуюся грабежом на трассе Ленинград — Москва. Эта группа, с использованием огнестрельного оружия, напала на четверых каскадеров. Возвращавшихся в Питер, после съемок в Москве. Оружие — вот оно. Воняет порохом. Вон пулевые отверстия. И потерпевший, раненый из обреза. Потом, между преступниками произошла ссора, на почве раздела награбленного. В результате, неустановленное число неустановленных подельников банды, нанеся травмы соучастникам, завладели награбленным и скрылись. Дело в том, что у скрывшихся злодеев были АК, судя по гильзам. Но дело — можно считать раскрытым. И еще пару висяков по грабежу на трассе тоже. Преступники — вот они. Потерпевшие — вот. Можно и нужно передавать в суд. А этих двоих или троих — выделить в отдельное розыскное дело, и устанавливать. Как-то так.

Другой расклад, если это будет умозрительный Шарапов. Он не только расспросит грабителей. Он, к их словам, отнесется всерьез. Но тогда встает вопрос, а что это было? И, вслед за ним, другой вопрос — а что же это везли такое, Константин Яковлев сотоварищи? Могила никогда и ни за что не подпишет себе вышку. Так что Шарапов забуксует, и оглядится. И первое что придет ему в голову — недалеко город Псков, и дивизия ВДВ, что там стоит. Все очень и очень похоже на их художества. И умозрительный Шарапов придет к выводу, что здесь какая-то операция армии или гэбухи.

По гильзам нас отследить нельзя. Они не нашей части, и вообще не проходили по учетам. Митин как-то говорил, что из Афгана наменял. Оружие я сегодня, даст бог, верну на место. Нас никто не видел. Главное, не попасться.

Сурков должен бегом добраться до Киришей. Это тридцать семь километров. А оттуда уехать на электричке с толпой питерских дачников. Они, по традиции, седьмого ноября закрывают дома на зиму, и укрывают цветы лапником. На Московском вокзале сдать рюкзак в автоматическую камеру хранения. В принципе, задачи решаемые.

В час дня я проехал мосты в Нарве. Пост ГАИ в Кингисеппе не проявил ко мне никакого интереса.

Сразу после Нарвы заправился и попил кофе из термоса. Я за сегодня уже пробежал почти сорок километров. На отходняке, и в тепле салона, меня отпустило. Дождь прекратился и потеплело. Включил радио. По Маяку передача «В рабочий полдень». Она состоит из двух частей. В первой части, по заявкам неведомых доярок, передают оперные арии типа Риголетто. И народные песни. А вот во второй части, после обязательного в Эстонии Георга Отса, случились «Веселые ребята». Мне неожиданно понравилось. С высоты двадцать первого века, отчётливо видны музыканты, не хуже, чем какой нибудь Deep Purple. И чего мы их так ненавидели?

Наруливая по пустынным эстонским дорогам, я продолжал размышлять. Ранения, что получили потерпевшие, насколько я видел, средней тяжести. Хуже всех у пассажира Москвича. Он словил пулю в спину. Остальные уже через пару дней будут скакать. Да и Могила пострадал не сильно. Обрез шестнадцатого калибра. Дробь на птицу. С пяти метров. Страшнее выглядит, чем есть.

Интереснее всего — что он станет делать? Если я про него думаю правильно — он сбежит. И без разницы, кто заказчик перевозки. Ибо грохнут его. Он-то это лучше всех понимает.

В нулевые много говорили и в прессе, и в досужих разговорах, что Костя работал на ГРУ. Типо и здесь он не как все. Забавно, но малышевские бандиты работали с КГБ. Тамбовские — с ментами. Показательна судьба оставшихся в живых. Глава тамбовских в нулевые сел. А вот Малышев, вернувшись из Испании, спокойно жил под Питером. А Костю грохнули в Москве. Видимо, за уникальность. Он и вправду был скорее гангстером. Контролировал профсоюзы порта. Через которые нагибал и тех и других. И именно он вдруг оказался владельцем земель, что выкупало правительство Ленобласти под объездную дорогу. И именно с ним связаны все питерские наркотики. Кокс — точно. Достаточно быстро власти поняли, что кокаин — не так уж и страшно. Зато позволяет таким образом выявить всех богачей и их контролировать. После этого, кстати, менты потеряли к коксу интерес.