Тысяча и один призрак - Дюма Александр - Страница 15

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая

Услышав свое имя, я прислушался к тому, что он говорил. Он рассказал о том, что произошло накануне и в тот день, а потом прибавил:

– Вероятно, наш господин сходит с ума. Никакой черной кошки с огненными глазами не было в комнате – это так же верно, как то, что ее нет и у меня.

Слова эти меня испугали. Одно из двух: или кошка была реальностью, или это было обманчивое видение; если это реальность, то я нахожусь под давлением сверхъестественного; если это ложное, если я вижу то, что не существует, как говорит мой слуга, то я схожу с ума.

Вы можете угадать, мой милый друг, с каким нетерпением, смешанным со страхом, я ждал на другой день шести часов. Под предлогом уборки я удержал слугу, и, когда пробило шесть часов, он был в моем кабинете. С последним ударом часов я услышал шорох и увидел мою кошку. Она села рядом со мною.

Сначала я сидел молча, рассчитывая, что слуга увидит кошку и первый о ней заговорит. Но он ходил взад-вперед по комнате и, по-видимому, ничего не видел.

Я воспользовался тем моментом, когда он находился в таком положении, что для исполнения моего приказания должен был почти наступить на кошку.

– Поставьте звонок на мой стол, Джон, – сказал я.

Чтобы взять звонок, который стоял на камине, Джону неминуемо пришлось бы наступить на кошку.

Он пошел, но в тот момент, когда занес ногу над кошкой, та прыгнула мне на колени.

Джон не видел ее или, по крайней мере, так казалось.

Признаюсь, что холодный пот выступил у меня на лбу, и услышанные мною накануне слова: «Вероятно, наш господин сходит с ума!» – пришли мне на память во всем их ужасном значении.

– Джон, – сказал я, – вы ничего не видите у меня на коленях?

Джон посмотрел на меня. Потом с видом человека, принявшего определенное решение, сказал:

– Да, сударь, я вижу кошку.

Я вздохнул, взял кошку и сказал ему:

– В таком случае возьмите ее и выбросите, пожалуйста.

Он протянул руки – я подал ему животное; затем он по моему знаку вышел.

В течение десяти минут я с некоторым беспокойством оглядывался кругом, но, не замечая ничего подозрительного, решил посмотреть, что же Джон сделал с кошкой.

Я вышел из комнаты, чтобы расспросить об этом, и, переступив порог гостиной, услышал хохот из уборной моей жены. Я подошел тихонько на цыпочках и услышал голос Джона:

– Милая моя, господин не сходит, а уже сошел с ума. Его сумасшествие состоит в том, что он видит черную кошку с огненными глазами, – говорил он горничной. – Сегодня вечером он спросил меня, вижу ли я кошку у него на коленях.

– А ты что ответил? – полюбопытствовала горничная.

– Черт побери! Я ответил, что вижу ее, – сказал Джон. – Я не хотел противоречить бедняге, и вот угадай, что он сделал?

– Как же я могу угадать?

– Ну вот! Он взял воображаемую кошку с колен, положил мне ее на руки, сказал: «Унеси, унеси!» – и я ловко унес кошку. Он остался доволен.

– Но раз ты унес кошку, значит, она была?

– Какая там кошка! Кошка существовала только в его воображении. Но зачем говорить ему правду? Он бы меня выгнал. Ну нет! Мне здесь хорошо, я остаюсь. Он мне платит двадцать пять фунтов, чтобы я видел кошку, и я ее вижу. Пусть даст тридцать фунтов, и я увижу двух!

У меня не хватило мужества слушать дальше. Я вздохнул и вошел в мою комнату. Она была пуста.

На другой день, в шесть часов, кошка, по обыкновению, оказалась около меня и исчезла только назавтра.

– Что же вам сказать, мой друг, – продолжал больной. – В течение месяца видение появлялось каждый вечер, и я привык к нему. Но на тридцатый день после казни, когда часы пробили шесть раз, кошка не явилась.

Я посчитал было, что избавился от нее, и от радости не спал. Весь день я волновался в ожидании рокового часа, а с пяти до шести глаз не сводил с часовой стрелки. Наконец стрелка дошла до двенадцати – раздался один удар, два, три, четыре, пять, шесть…

На шестом ударе дверь отворилась, – сказал несчастный, – и вошел курьер в ливрее, как будто он находился на службе у лорда-лейтенанта Шотландии.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, была, что лорд-лейтенант прислал мне письмо, и я протянул руку к незнакомцу. Но он не обратил никакого внимания на мой жест и стал за моим зеркалом.

Мне не надо было оборачиваться, чтобы видеть его: против меня было зеркало.

Я встал и прошелся; он шел позади, в нескольких шагах от меня. Я подошел к столу и позвонил. Вошел слуга, он не видел курьера, как, впрочем, и кошки.

Я отослал его, остался со странным визитером наедине и смог внимательнее рассмотреть его. Он был в придворном платье, со шпагой, жилет с шитьем, волосы в сетке, шляпа под мышкой.

В десять часов я лег спать; он, в свою очередь, чтобы лучше провести ночь, уселся в кресло напротив моей кровати. Я отвернулся к стене, но уснуть не смог. Курьер также не спал.

Наконец первые лучи солнца начали пробиваться в комнату через щели жалюзи. Я повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на своего визитера, – кресло было пусто. Как оказалось, я освободился от него до вечера.

Вечером было назначено собрание у главного церковного комиссара. Под предлогом, что мне необходимо приготовить выходной костюм, в шесть часов без пяти минут я позвал слугу и попросил его запереть дверь на засов. Он исполнил мою просьбу.

При последнем, шестом ударе часов я устремил взор на дверь – она открылась, курьер вошел.

Я сейчас же направился к двери – она была заперта; засовы не были выдвинуты из скобки. Я обернулся: курьер стоял за моим креслом, а Джон ходил взад-вперед по комнате, ничего не замечая.

Я оделся.

И тогда произошло нечто странное: с необычайной предупредительностью мой новый служащий помогал Джону во всем, а тот опять ничего не замечал.

Так, например, Джон держал мое платье за воротник, а привидение держало его за полы; Джон подавал штаны за пояс, а привидение поддерживало их внизу. Никогда у меня не было более услужливого слуги.

Наступил час отъезда. И тогда, вместо того чтобы следовать за мною, курьер пошел вперед, проскользнул в дверь моей комнаты, спустился по лестнице, стал со шляпою под мышкой за Джоном, который отворял дверцу кареты, и, когда Джон ее запер и сел на запятки, он сел на козлы с кучером, и тот подвинулся направо, чтобы дать ему место.

Карета остановилась у дверей главного церковного комиссара.

Джон открыл дверцу, но призрак уже был на своем посту – за ним. Едва я вышел, призрак протиснулся вперед среди толпы слуг, теснившихся у главного входа, и оглянулся, иду ли я за ним.

Тогда мне захотелось проделать над кучером тот же опыт, который я проделал над Джоном.

– Патрик, – спросил я его, – что это за человек сидел около вас?

– Какой человек, ваша милость? – спросил кучер.

– Тот, что сидел на ваших козлах?

Патрик вытаращил глаза, оглядываясь вокруг себя.

– Ну хорошо, – сказал я, – я ошибся.

Курьер остановился на лестнице и поджидал меня. Как только он увидел, что я опять двинулся, он также двинулся и пошел впереди меня, как бы для того, чтобы доложить обо мне в приемной зале, а затем, когда я вышел, он занял в передней подобающее место.

Никто не видел его, это привидение, как не видели его ни Джон, ни Патрик. Вот когда мой страх перешел в ужас: я понял, что действительно схожу с ума.

С этого вечера стали замечать перемену во мне. Все спрашивали, чем я озабочен, – в числе других и вы.

Я опять нашел мое привидение в передней. Как и при моем приезде, так и теперь, при отъезде, он бросился вперед, сел на козлы, вернулся домой, прошел за мною в мою комнату, сел в кресло, в котором сидел накануне.

Тогда я захотел убедиться, есть ли что-либо осязаемое в этом привидении. Я сделал большое усилие над собой и, пятясь задом, сел в кресло. Я ничего не почувствовал, но увидел в зеркале, что привидение стоит за мною.

Как и накануне, я лег в час. Как только я оказался в постели, я увидел в моем кресле привидение.

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая