Цена бесчестья - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/48
- Следующая
«Красивая женщина, – меланхолично подумал Дронго, глядя на Веру, – почему она не вышла замуж? У ее старшей сестры уже трое детей».
На второй фотографии была снята Вера и трое детей ее старшей сестры. Было заметно, как трогательно относятся дети к своей тетке, обняв ее со всех сторон. А старший сын Киры был ростом с Веру.
Дронго продолжал исследовать содержимое ее шкафа. Кажется, есть такая американская или английская телепередача, вспомнил он. Когда молодого человека привозят домой к трем студенткам по очереди. И он должен, осмотрев их личные вещи, выбрать себе спутницу жизни. Мужчинам в телепередачах это удавалось, они обычно выбирали тех, кто им нравился. У него задача сложнее. Ему нужно составить психологический портрет исчезнувшей женщины, которую он обязан найти как можно быстрее.
«Интересно, как бы отреагировала Джил, если бы узнала, чем именно я занимаюсь, – вдруг подумал Дронго, – в ее представлении частные детективы – это типы, похожие на Ниро Вулфа, которые сидят в своей оранжерее и разгадывают очередное преступление. Или в лучшем случае ведут себя как Шерлок Холмс, переодеваясь в старика и прибегая к помощи дедуктивного метода для поисков очередного преступника. А я копаюсь в чужом белье. Хотя, с другой стороны, я делаю это для самой хозяйки квартиры, – вспомнил он. – Значит, не все так плохо. В конце концов, мои поиски должны помочь найти эту женщину. Или хотя бы узнать, что именно с ней случилось».
Он продолжал проверять содержимое шкафа. На одной из полочек лежали ее драгоценности. В небольшой шкатулке. Здесь были две пары сережек, несколько колец, один кулон от «Шопард», очевидно, подарок. Интересно, почему убийцы не тронули эти ценности? В таком случае они либо профессионалы, либо сотрудники спецслужб. В обоих случаях это грозит очень крупными неприятностями хозяйке квартиры. Когда не трогают такие ценности, это дурной знак. Значит, им заплатили так хорошо, что цена убийства уже включена в прейскурант услуг. И у жертвы нет никаких шансов спастись.
– Я понимаю, – сказал Ганеев. Он наконец убрал свой сотовый телефон. – Борис Самуилович разрешает вам забрать эту книжку, но с условием ее последующего возврата, – пояснил Аслан, – и в этом случае вы тоже должны хранить полную тайну.
– Я умею хранить тайны, – недовольно заметил Дронго. Он проверял полки, обращая внимание на записки или документы. Под бельем лежал небольшой пакет. Он достал его. Там были какие-то записи. Везде по четыре цифры. Ну конечно. Это шифры ее кредитных карточек. Только женщина может сделать такую глупость. Написать все это на бумаге и оставить в шкафу. Здесь же лежали ее метрика и дипломы о среднем и высшем образовании. Судя по всему, училась она везде на «отлично», в том числе и в двух институтах, которые успела окончить. Рядом лежала продолговатая коробочка красного цвета. Он осторожно достал ее, открыл. И увидел часы. Осторожно вытащил их. Тоже «Шопард»? Нет, это другая модель. Часы от Делано. Такие часы делаются в количестве полутора тысяч экземпляров. Обычная для часов этой марки полуцилиндрическая форма коробки, которая сама по себе большая ценность. Такие часы в форме бабочки, инкрустированной бриллиантами, стоят более сорока тысяч долларов. Гораздо больше. Интересно, кто мог сделать ей такой подарок? Очень интересно. Нужно будет узнать об этом у Бориса Самуиловича. И самое интересное, что часы тоже не взяли. Это уже совсем плохо. Значит, она была приговорена людьми, для которых цена не имела значения. И любые деньги тоже не имели никакого значения. Он осторожно захлопнул коробочку и положил часы на место.
– Позвоните еще раз Борису Самуиловичу, – попросил Дронго.
Аслан Ганеев согласно кивнул и достал аппарат. Набрал номер и передал телефон Дронго.
– Извините, что беспокою вас так поздно, – сказал Дронго, услышав знакомый голос, – вы знали всех ухажеров Веры Логутиной?
– Возможно, что не всех, – осторожно ответил Каплунович, – а почему вы спрашиваете?
– Я нашел часы от Делано, – пояснил Дронго, – в фирменной упаковке. Очевидно, подарок. Вы не знаете, кто мог сделать ей такой подарок?
– Только не я, – рассмеялся Борис Самуилович, – я, конечно, хорошо к ней относился, но такие подарки я могу сделать только жене. Сколько стоят такие часы? Тысяч тридцать?
– Я думаю, около пятидесяти. Во всяком случае, более сорока.
– Нет, нет. Никто не мог сделать Вере такой роскошный подарок. Никто из ее окружения.
– А ее бывший ухажер?
– Саша Линдт? Никогда в жизни. Во-первых, он достаточно расчетливый и аккуратный человек. А во-вторых, у него просто не было таких шальных денег. Он, конечно, богатый человек, я думаю, даже миллионер, но часы за пятьдесят тысяч он бы не стал дарить никогда в жизни. Ездил по Москве на подержанном «БМВ» десятилетней давности. Нет, он не любил подобной роскоши. У прибалтов свои понятия о подарках. Цветы, парфюм, небольшое колечко, ничего лишнего. Такой купеческий размах – свойство восточных мужчин или наших нуворишей. Надеюсь, я вас не обидел?
– Нет. Я начинаю думать, что вы крупный специалист именно по восточным мужчинам.
– Смешно, – согласился Каплунович. Но голос у него был достаточно серьезный. – Где лежат эти часы? Я их не находил.
– Вы тоже смотрели в шкафу?
– Конечно. Я сначала все сам осмотрел, а потом уже вас пустил. Или вы думали, что могло быть иначе?
– Нет. Они лежат в шкафу, за бельем. Вы просто невнимательно смотрели.
– Возможно. Спасибо, что предупредили. Приеду и заберу эти часы. Такую роскошь нужно хранить в сейфе или в другом месте. Если еще вам понадоблюсь, звоните в любое время.
– Надеюсь, про часы я могу спросить у вашей жены?
– Я сам у нее узнаю. Вы знаете, о чем я подумал? Будет лучше, если вы отдадите эти часики Аслану. Пусть он мне их привезет, когда вы закончите. Я думаю, так будет правильно...
– До свидания, – разозлился Дронго. У него было такое ощущение, словно он ограбил несчастную хозяйку, конфисковав для ее родственника эти часы.
Он сунул коробку в руки Аслану Ганееву и прошел к кровати, чтобы осмотреть тумбочку, в которой могли быть интересующие его документы. Но в тумбочке хранились только ее кремы, различные тюбики, какие-то лекарства, по большей части от головной боли. Была и коробка противозачаточных пилюль. Дронго поднялся, прошел к трюмо. Похоже, что в спальной комнате Вера ничего особенного не хранит. И наверняка они ничего не найдут в столовой. Если в доме осталось нечто серьезное, она бы обязательно вернулась за этими документами. Он все-таки прошел во вторую комнату, чтобы добросовестно осмотреть и ее.
Ганеев привычно прошел следом за ним. Когда через двадцать минут они вернулись в спальню, Эдгар уже выключал ноутбук.
– Ничего нет, – устало ответил Вейдеманис, – обычные записи, разного рода информация. Чтобы просмотреть все сайты, нужно знать пароль, а у меня его нет. Здесь нужен более опытный компьютерщик, чтобы взломать ее защиту и прочесть переписку. У меня так просто не получится. Нужно забрать жесткий диск и попытаться прочесть всю информацию дома с помощью более опытного специалиста.
– Я не умею доставать жесткий диск, – признался Дронго, – и боюсь, что ты тоже не лучший специалист. Кроме того, мы можем его повредить, доставая из ноутбука. Будет лучше, если мы просто заберем с собой этот аппарат. Господин Ганеев, может, вы еще раз позвоните вашему патрону?
– Вы хотите унести с собой все имущество? – разозлился Ганеев. – Может, мне позвонить ему, чтобы получить разрешение на вывоз мебели?
– Ценю ваше чувство юмора, – заметил Дронго, – для бывшего борца совсем неплохо.
– Откуда вы узнали, что я раньше занимался борьбой? – удивленно спросил Аслан.
– Характерные уши. Ваши руки, перебитый нос. Я даже полагаю, что у вас были успехи на международной арене.
– Только на всесоюзной, – возразил Ганеев, – в девяностом я выиграл чемпионат СССР по классической борьбе. А потом все изменилось, хотя через два года я выиграл в Минске турнир стран СНГ, но вскоре пришлось уйти из спорта из-за травмы.
- Предыдущая
- 9/48
- Следующая
