Магия и пули (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 27

– А они? – вымолвила Варя, справившись с рыданиями. – Я ведь слышала: стреляли.

– Все мертвы, – ответил Федор.

– Это вы их?

– Мой Зеркальный щит. Их убило собственными пулями. Все закончилось, родная. Отправляемся в Париж.

Отстранившись, он достал платок и отер слезы с девичьих щек. Варя обняла его шею и поцеловала в губы. Он в ответ чмокнул ее в щеку.

– Залезай в автомобиль, – сказал Федор. – Я надеюсь, что смогу им управлять. Не сложней аэроплана.

Повозиться все же довелось. Мотор у «рено» заводился с помощью «кривого стартера», то есть специальной ручкой, торчавшей впереди между колесами. Пригодилась помощь Друга – он в этом разбирался. Федор взялся за нее двумя руками и резко повернул. Еще теплый двигатель тут же и «схватился» обоими цилиндрами, плюнув дымом из трубы. Федор сел на водительскую скамейку.

– Руль справа. Все не как у людей, – прокомментировал Друг.

Федор включил передачу. Коробка скрежетнула шестернями, он чуть подгазовал, и «рено» неспешно покатился. Миновав ворота, Федор включил вторую передачу, на шоссе – и третью. Прохладный ноябрьский ветер бил в лицо, норовил сорвать шляпу. До Парижа они добрались засветло. Заехав в центр города, Федор припарковал «рено» у большого магазина. Здесь было многолюдно, постоянно прибывали и отъезжали машины и экипажи. Федор заглушил двигатель и помог Варваре выбраться наружу. Предложив ей руку, миновал суету у магазина, на соседней улице нанял экипаж. Прибыв в «Ритц», попросил портье сообщить Прохорову с Семеновым, что он ждет их в номере. Сам отвел туда Варвару. Не успела Оболенская привести себя в порядок в ванной, как явились унтера – к счастью, оба оказались в номерах. Когда все расселись за столом, Федор рассказал о происшествии.

– Могут быть другие провокации, – сообщил, закончив. – Потому отель не покидать. Это всех касается, в том числе Варвары Николаевны. Я же буду завершать дела. Мне не страшно – есть Зеркальный щит.

– Не годится, господин Юсупов, – пробурчал Семенов. – Это что же получается? Мы сидим, как мыши в норке, вы вновь рискуете. Ну, а вдруг как стрелят в спину? Подкрадутся – и того! На затылке глаз-то нету. Предлагаю так. Мы с Иваном будем вас сопровождать. Хватит, нагулялись по Парижу. Командира нужно защитить. Только это… нам оружие нужно. Пистолет там иль револьвер.

– Здесь купить возможно? – поинтересовался Федор.

– Мы смотрели в оружейных лавках, – подключился Прохоров. – «Браунинг лонг» стоит сто – сто десять франков, это с запасной обоймой[8] и с коробкою патрон. Револьверы подешевле будут, только я бы их не брал: быстро из кармана не достать – могут зацепиться спицей.

– Хорошо, – ответил Федор. Он достал бумажник и выложил на стол купюры. – На четыре пистолета. Три больших – для вас, меня и один поменьше для Варвары Николаевны.

– Сделаем, господин Юсупов, – сказал Семенов, прибирая деньги. – Лавка тут неподалеку. Сей момент и сбегаем.

– Отправляйтесь! – приказал им Федор. – Приведите все оружие в порядок, завтра я скажу, что делать дальше.

Унтеры встали и ушли.

– Есть хотите? – поинтересовался Федор у Варвары.

– Да, – призналась та и покраснела. – Утром только кофе пила с круассаном, больше ничего не довелось. Немцы не кормили.

– Закажу нам ужин в номер, – сообщил ей Федор. – Доверяете мне выбрать блюда?

– Да, – ответила она…

Князь уединился, взяв в руки папку, добытую у похитителей. К ужину сел за стол несколько отстраненный, будто думал о чем-то неприятном. Пересилив себя, приветливо кивнул Варваре.

Принесли суп, затем легкую рыбную закуску. Основное блюдо было с дичью: запеченными рябчиками. Запивали легким бодрящим столовым вином.

Покончив с кофе, Федор улыбнулся раскрасневшейся от вина Варваре:

– Успокоились, Варвара Николаевна? Больше не волнуетесь?

– Не совсем, – ответила Варвара и поставила пустой бокал на стол – третий выпитый за ужином. – У меня остались к вам вопросы.

Она встала, обогнула стол с тарелками и плюхнулась Федору на колени. Обняла его за шею.

– Варвара Николаевна! – покачал он головой.

– Почему я снова «Николаевна»? – возмутилась барышня. – Кто назвал меня «родной» и «дорогой»? Обращался там ко мне на «ты»? Начал, так изволь и продолжать.

Она принялась целовать его щеки, нос и лоб.

– Друг! – воззвал на помощь Федор.

– Что тебе? – раздалось в голове. – Сам сказал – так сам расхлебывай! За базар нужно отвечать. Как по мне, так Варя лучше, чем актриса, выдающая себя за баронессу. Выпуклости у нее побольше, ну, а впуклости приятней. Отключаюсь, дальше только сам.

Федор попытался возразить, но княжна отыскала его губы и впилась в них поцелуем…

[1] Клошары – французские бездомные и нищие, как принято считать. Но смысл этого определения шире: это люди дна, нередко не желающие работать, профессиональные попрошайки.

[2] Бюстгалтеры в то время еще не были массовым товаром, хотя уже появились в продаже.

[3] Самые распространенные автомобили Рено того времени имели закрытый салон на две персоны. Водитель сидел на двухместной скамье впереди как кучер на облучке.

[4] Эльзас в то время входил в состав Германии.

[5] Садитесь, пожалуйста. (Нем.).

[6] Благодарю. (Нем.).

[7] Это так: высокомерия у немецких генералов было выше крыши.

[8] Специально для любителей заклепок: в то время магазины к пистолетам называли «обоймами».

Избежать Федору рокового выбора помогла сама Варвара. Она отстранилась, услыхав его бурчание.

– Что ты сказал?

– Повторю. О том, что случилось, непременно нужно сегодня же сообщить российскому послу.

– Но в посольстве приемное время закончилось… – она сделала последнюю попытку одержать победу в маленькой войне за внимание избранника. – Быть может, лучше завтра, с самого утра?

– Решайся, Федя! – раздалось в голове у князя. – Или задерешь Оболенской подол прямо сейчас, или немедля едем к послу. Князь Юсупов-Кошкин вправе требовать аудиенции даже среди ночи.

Друг чувствовал, насколько Федора охватило естественное мужское желание. После горячих ласк баронессы хотелось продолжения утех. Но Федор сумел пересилить себя.

– Дорогая! Я скоро вернусь. Дело чрезвычайной государственной важности. Прости…

Поцелуй в лоб – все, что досталось Варваре.

– Ты обидел ее, – заключил Друг, когда Федор вышел из отеля.

– По-хорошему, нужно было не трапезничать с ней, а сразу к Извольскому[1] бежать, – буркнул князь. – Но Варя дрожала нервно. Не каждый день тебя похищают, запирают и угрожают.

– Сделанного не воротишь. Поспешим.

Шел девятый час вечера. Офицер при посольстве Российской империи, придирчиво глянув на пашпорт князя, сообщил:

– Его превосходительство уехать изволили. Запишитесь на прием в следующий понедельник.

– Бюрократы, мля… – выругался Друг. – Все то же самое. Одно окно, а в нем тебя пошлют три раза. Или в другие окна, или куда подальше. Федя! Узнай, кто у них главный по военным делам. Атташе или как там зовется его должность.

По подсказке офицера князь отыскал небольшой, точнее говоря – невзрачный домик на Монмартре. По чину ли полковнику? Впрочем, в Париже все очень дорого. Возможно, снять такой обходится казне куда дороже, чем дворец в Москве.

– Неприметная дверь на первом этаже ведет в задний проулок, оттуда – на соседнюю улицу. Идеальное шпионское гнездо, – прокомментировал Друг, вернувшись с короткой разведки. – Наверху двое мужчин, лакей готовится ко сну. Господского вида – читает.

Федор дернул за висящий у двери шнурок. Внутри едва слышно звякнул колокольчик. Открывать вышел владелец резиденции, полностью опровергающий впечатление о типическом шпионе – невзрачном и неприметном. Статью и ростом он походил на кавалергарда. А усы, закрученные лихо, видимо, снятся в откровенных снах далеко не одной красотке…

– Чем обязан, сударь? – спросил «кавалергард».