Последний министр (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 30

Год 1917, январь 12,

Александровский дворец, Царское село.

По приезду Протопопова встречал небезызвестный придворный флигель-адъютант Мордвинов. Анатолий Александрович имел давние и тесные отношения с членами императорской семьи. Протопопов помнил, что именно Анатолий Александрович в оригинальной истории был дежурным адьютантом в тот день, когда Николай II отрёкся от престола, а от того подобрался весь. События, раз и навсегда изменившие облик его родной страны, витали в воздухе и с каждой минутой наэлектризовывались.

Что до Мордвинова, этот человек был достаточно хорошо известен прежнему Александру Дмитриевичу, от того наш герой легко вспомнил, что Анатолий Александрович никто иной, как полковник лейб-гвардии Кирасирского полка, а ещё он скромный, чуткий и отзывчивый человек, что редкость. Припоминал министр и то, что флигель-адъютантство при дворе началось у Мордвинова с окончанием многолетнего личного адъютантства у великого князя Михаила Александровича. Вот только любопытный факт — закончилось все тем, что отношения полковника и великого князя испортились. Протопопов сходу не мог припомнить причин отчего так произошло, но упускать из виду такой важный нюанс точно не стоило. Не зря между Государем и членами его семьи в последнее время намечались серьезнейшие разногласия, а последние вовсе активно контактировали с буржуазией и чуть ли не вслух обсуждали смену самодержца.

Мордвинову, человеку дотошному в делах, пришлось показать сундук «сюрпризом», хотя на въезде машину уже проверяли самым тщательным образом. И завидев его содержимое Анатолий Александрович с вопросом во взгляде покосился на министра.

— А это ещё зачем?

— Нужно, — коротко ответил Александр Дмитриевич, давая понять, что отчитываться перед флигель-адъютантом не намерен.

Курлов, уже видевший содержимое сундука накануне не преминул добавить, что ничего опасного или запрещённого в нем нет и господину флигель-адъютанту не о чем беспокоиться.

— Господа, не есть или нет, но с этим я вас в приёмную не пущу, да и господина Курлова аудиенции не назначено, если я правильно припоминаю, — поставил точку Мордвинов.

— И не надо пускать, сундук с Павлом Григорьевичем останется, пока Государь не велит вам его занести, — Протопопов обернулся к генералу. — Постерегете пока, будьте так добры?

Курлов кивнул — постережет, добр будет.

— Ещё, Анатолий Александрович, позаботьтесь о том, чтобы когда Государь прикажет сундук в приемную заносить, рядом оказалось пару мужских крепких рук, а то Павлу Григорьевичу одному тащить несподручно будет. Ну, или сами помогите, если посчитаете нужным.

— Вот если прикажет… — растерянно пожал плечами флигель-адъютант, всем своим видом показывая, что всерьез сомневается в таком ходе событий. — Тогда и разберёмся по ходу дела. Идемте? Время.

Прежде чем следовать за Мордвиновым, Протопопов хлопнул Курлова по плечу и подмигнул — все будет в порядке. Генерал был как на иголках весь. Он то хоть к царю на прием не шел, а место все равно давило, особенно если бываешь здесь не часто.

Александровский дворец встретил Протопопова роскошью. Человек, мягко говоря, не бедный и в прошлой жизни могучий себе позволить яхту, частный самолёт и любое баловство, Александр Дмитриевич изумлялся насколько здесь все было дорого-богато обставлено и устроено. И дело даже не в потраченных деньгах, а в том недюжинном таланте, который был у архитекторов. Протопопов впервые видел Александровский дворец до масштабной реставрации (1 января он видел дворец в темноте и слегка выпимши, от того как-то не проникся что ли величием) после бед Великой Отечественной Войны, когда место было серьезно повреждено. И от увиденного на коже выступали мурашки.

Сильные впечатления.

Правильная атмосфера, которая настраивала должным образом.

Мордвинов провел министра в восточный флигель дворца, прямиком в апартаменты императорской четы. Сам Анатолий Александрович то и дело смотрел на часы, доставая их чуть ли не каждые десять секунд. Опасался, что время поджимает? Так до трёх ещё десять минут, если что.

Подошли к коридору, разделяющему постройку на две анфилады. Нервозность Анатолия Александровича заключалась ещё и в том, что он постоянно оглядывался. И вообще вёл себя странно, как будто он не флигель-адъютант, а мелкий воришка, который боялся, что его с поличным застукают и по рукам надают. Впрочем, Протопопов не придавал поведению Мордвинова особого значения. Мало ли с чем связана спешка — может человек в туалет хочет, в конце концов. Вот и торопится, дабы не случился грех.

По левую руку в коридоре располагались комнаты Императора, которые вели во двор. По правую руку — комнаты Императрицы, их окна выходили в парк. Николай, как настоящий мужчина давал своей женщине лучшее, отказываясь от вида прекрасных пейзажей, а заодно жертвуя временем, которое он мог провести в их созерцании и думах о России матушке.

Однако к удовольствию Анатолия Александровича далеко идти не пришлось. Приемная была первым встретившимся помещением на их пути. Все просто — планировку при строительстве делали так, чтобы она учитывала придворный церемониал. Впрочем, что-то подсказывало Протопопову, что сегодня этот церемониал был злостно нарушен. На это, помимо того факта, что к флигелю дворца Протопопова вёл Мордвинов, указывал факт присутствия на крыльце не кого-нибудь, а самой императрицы Александры Фёдоровны.

Протопопов, при виде царской особы слегка оторопел и даже смутился. Как бы не каждый день видишь перед собой Государыню. Но дело было далеко не только и не столько в том, что перед ним особа царских кровей. Как же Алекс была хороша собой! Обращать внимание на что-то отдельное из ее внешности не было никакого смысла — она казалось идеальной во всем. Наш герой, давно отвыкший от природной и естественной женской красоты (в своё время он даже не смог найти себе «натуральную» секретаршу, чтобы без филлеров, ботекса и нарощенных волос), изумился до глубины души. Забывший лет так десять назад о том, что такое страсть, женщины и секс, он вдруг почувствовал себя неловко от того, что наглым образом раздевает Алекс взглядом. Теперь то, помолодев на несколько десятилетий разом, Александр Дмитриевич вновь почувствовал себя мужчиной физиологически. И только теперь Протопопов понял, что за те дни, что пребывал в новом теле, он до сих пор не виделся с женщиной вот так близко, на расстоянии вытянутой руки. И с какой женщиной!

Протопопов, пытаясь справиться с охватившими его чувствами, сглотнул, сделал глубокий вздох.

Императрица вышла из одной из комнат по правую руку, толкая перед собой инвалидную коляску, на которой сидела близкая подруга и «неофициальная» фрейлина Анна Александровна Вырубова, которая с недавних пор имела инвалидность и перемещалась исключительно в инвалидном кресле. Выглядела Вырубова крайне болезненно, чуть больше года назад она попала в жуткую железнодорожную аварию и врачи не давали ей шансов выжить.

Одета Александра Фёдоровна была совсем легко, не под стать хваткому зимнему морозу — меховая муфта, длинное платье, которое только подчеркивало ее хрупкую и стройную фигуру. На Вырубову был накинут теплый плед.

При виде императрицы Мордвинов разом растерялся, весь покраснел и на несколько секунд застыл, будто вкопанный.

— Александра Федоровна… — промямлил он.

Такое впечатление, что ни флигель-адъютант, ни императрица не рассчитывали встретить друг друга у входа в приемную царя и не знали, что теперь с этим делать. И ещё меньше Императрица похоже рассчитывала увидеть здесь Протопопова, заставшего ее вот в таком полудомашнем одеянии. Ее лицо при виде Александра Дмитриевича налилось густым румянцем. То ли увидела, чем занят господин министр, (а женщины ой как хорошо чувствуют на себе мужские взгляды) то ли министр стал с некоторых пор ей отвратителен настолько, что она не могла отныне это скрывать.

Но как же заводили Александра Дмитриевича женщины, которые не подпускают тебя на расстояние вытянутой руки.