В городе жестоких людей (СИ) - Александер Арина - Страница 30

Если бы не подоспевшая помощь в виде двух аспирантов, то, возможно, всё могло закончиться намного плачевней. А так, обошлось парой ссадин и свирепыми угрозами проломить друг другу бошки за стенами универа.

Ксюше не удалось обмолвиться с Антоном и парой слов: его сразу вызвали к декану с запретом посещать лекции на целый месяц, а зная, насколько Виктор Иванович непреклонен в вопросах дисциплины и преподаваемого предмета, Антону можно было только посочувствовать.

Снедаемая чувством вины, бросилась было за ним, как недовольный оклик куратора заставил остановиться:

— Аврахова, вам нужно особое приглашение или вы передумали защищать курсовой проект?

Оглянувшись на одногруппников, разбившихся на небольшие группы, тихо вздохнула. Конечно, она будет защищать свою работу. Что ей ровняться на Ходаковых, которым диплом нужен только для корочки. Зато теперь она знает, что не безразлична Антону и от этой мысли стало намного легче.

— И когда ты собиралась об этом сказать?

Ксюша убрала со лба упавшую прядь, перекинула через плечо длинную косу и возобновила замес дрожжевого теста.

— Я сейчас говорю, когда уже всё решилось.

Пелагея всплеснула руками. Так спокойно заявлять о переезде, словно о чем-то несущественном могла только её внучка.

— Ой, спасибо, что хоть так узнала, — обижено надула щёки, закончив перетирать тарелки. — Ну, ладно, поставила перед фактом. Но откуда это взялась? Ты же говорила, что у Ани хорошо, никто не обижает, что миритесь.

Ксюша подсыпала ещё муки, скрывая за отлаженными движениями легкую дрожь пальцев. Ох и бабушка, подозрительная не в меру. Что да как.

— Ба, ну сама подумай: я, Дашка, Аня, а теперь ещё и сожитель её. Переодеваться хожу в ванную, а иногда и в туалет. Не знаю… Чем тебе не общага? Сотни так живут, и я потяну.

— А этот… Саша, он руки не распускает случайно? — озвучила то, о чем не раз думала бессонными ночами. — Конечно, никто не спорит, что ты там лишняя, но как-то всё трахты-барахты…

— Ничего не трахты! Я сразу обратилась к куратору за помощью с поселением, просто тебе не стала говорить. — Ксюша накрыла тесто полотенцем и, сняв передник, схватила пустое ведро. Проще сбежать в сад, иначе бабуля вытащит всю правду, и моргнуть не успеет.

— Ещё лучше. Что-то ты темнишь, Оксана Викторовна. Ну да ладно, — вздохнула смирившись, — переезд так переезд. Комнату хотя бы уже видела?

Ксюша поставила ведро на место и присела на стул.

— Видела, — ответила честно. Решила не лукавить и рассказать всё как есть. — Буду жить с двумя девочками. Одна — эколог, вторая — инженер-строитель. Обе на третьем курсе. Комната напротив кухни. Туалет… эм… в конце коридора. Душ на первом этаже, вернее, душевые. Чтобы помыться, нужно записаться и взять у дежурного на вахте ключ. — С каждым произнесенным словом лицо Пелагеи становилось всё мрачнее и мрачнее. И сама не скакала от радости, когда увидела будущую обитель, но из двух зол пришлось выбирать меньшее. — А так… всё понравилось. О девочках пока ничего не скажу. С виду нормальные.

— И когда переезжаешь? — убито поинтересовалась женщина, представляя перечисленные условия. Ладно, и она на своем веку повидала многое, таким не испугаешь и уж точно не удивишь, однако ожидала, что общежитие окажется блочным.

— В воскресенье вечером соберу вещи, а в понедельник после пар Ира поможет перевезти. Бабуль, — придала голосу умоляющие тона, желая развеять все сомнения, — для меня и тебя ничего не изменится. Вместо платы за коммунальные, я буду платить за комнату. Продукты как таскала так и буду таскать. Ну да, условия, мягко говоря, не очень, но для меня это не важно. Поверь.

— Дай-то Бог, чтобы так и оказалось, — вздохнула та, поднявшись со стула. — Но Аня всё равно нехорошо поступила. Скаламутила воду, а теперь мучься. Не нравиться мне эта общага. Пообещай, что не будешь ничего скрывать. Хорошо? И если не понравится — скажешь.

Ксюша закивала головой, что не особо успокоило Пелагею, и неожиданно подскочила к ней, заглядывая в глаза.

— Бабуль, забей. Вот увидишь, всё будет хорошо. Не трогай тёть Аню. Вообще. Мне изначально не стоило селиться у неё. В итоге не получилось. Ну, попробовали, не пошло. Ничего страшного. Я тут подумала, может, в кафешку какую-нибудь устроиться? Буду работать официанткой, многие так делают и ничего, живы-здоровы.

Пелагее такой поворот пришелся не по душе.

— Э-э-э нет, никакой подработки. Поняла? Ты поехала учиться, а не прислуживать за столами. Для этого могла и тут остаться. Он в общепите, так и не нашли тебе замену.

И понеслось… Зря она затронула эту тему. Бабуля разошлась не на шутку. Что-что, а Пелагея ни в какую не соглашалась на заработок в ущерб учёбе.

— Потом и такие специалисты в нашей стране, — бубнела она, помешивая борщ. — Ночью работают, а на парах спят. Неее, ты или работаешь, или учишься. Всё.

Вот так. Ксюша ещё хотела рассказать об Антоне, но благоразумно промолчала. Лучше вечерком, а то и вообще, завтра. Пускай эту новость переварит.

Вспомнив о яблоках, незаметно ускользнула в сад, попутно прихватив с собой лестницу.

На душе было волнительно. Ещё бы… сколько событий за одну неделю. Из сети пропало видео её плясок. Антон не знал, кто так постарался, а ей, если честно, было и не важно. Главное результат.

Потом её обрадовал куратор, сообщив на одной из перемен об освободившемся в общежитии месте. Не выдержала и, прихватив с собой Иру, бросилась на «смотрины». Кучер возмущенно пыхтела, не поддерживая подобные условия проживания, а Ксюша довольно улыбалась, безразлично взирая на узкие панцирные койки и старые гардеробы, выстроенные вдоль стены. Какая нафиг разница? Пофиг. Лишь бы подальше от опостылевших родственничков и их озабоченного сожителя.

Ну и самая главная новость: Антон извинился, приехав в тот же день к подъезду с огромным букетом белых роз. А она что? Растаяла. Как не растаять? Частично и сама виновата. Но ему об этом знать не обязательно. Бабушка всегда любила повторять: «цени тех людей, которые умеют признавать свои ошибки». Антон признал. Ей бы тоже не помешало, но… Пускай и грешила на остаточное действие запрещенного препарата, однако признаться, что повело от старшего брата, когда спала с младшим? Неее. Ни-за-что! А вот цветочки приняла, как и полагалось, с царским величием и благосклонной улыбочкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍С того дня у них и завязалось. Стало всё серьёзно, по-настоящему, что ли. Нет, никто её не тащил в постель (о той неудавшейся попытке даже не вспоминали), а вот стратегию по ухаживанию поменяли. Сразу это почувствовала. И не только почувствовала, но и увидела. Настойчивость Антона стала проявляться практически во всем: и в поцелуях, ставших более смелыми, откровенными, безудержными; и каждодневных букетах ро; и в посещении кафешек. А чего только стоила надпись, написанная баллончиком на стене противоположного дома? «Ксюша, солнце ждет твоей улыбки!» А?!.. Да она теперь каждое утро встречала с улыбкой. И не важно, серое оно или солнечное. Поверить не могла, что Антон настолько романтичен.

Оставаться при таком напоре равнодушной с каждым днем было всё сложнее и сложнее. В университете не осталось студента, который бы не знал, что она девушка Антона Ходакова. Вот так, всё самой собой сложилось, без её спроса и разрешения. А может, ну его, а? Может, хватит опираться неизбежному, и на самом деле окунуться в пучину, почувствовав наконец-то, каково это, действительно встречаться с популярным парнем? Ведь нравился. Тянуло по-своему, чего уж там. Был бы противен, не целовалась самозабвенно до припухлости губ. Не вскакивала бы с места от каждого смс, и не рвала бы глаза, высматривая красный кабриолет.

Закружило так, что не верится… И то, как бесилась Дашка, как недовольно фырчала тётка, ещё больше подталкивало к Антону. Да-да, она в курсе, что с такими как он, это длится не долго. Да, от таких как он, не ждут вечной любви. Но блин… стало всё равно. Пускай она будет стотысячной или миллион первой, кто, как и все до этого, возьмет мажора за руку с тайной надеждой на а в друг. А в друг она именно та, кто сможет не только привлечь внимание, но и влюбить в себя? По-настоящему. На всю жизнь.