Обнаружение цели (СИ) - Миргородов В. В. - Страница 7

Их родителям то всё равно до чад дела нет! Они вообще в большинстве своем «потерялись» сразу, как детки в школу вновь пошли. Трубки телефонные не берут, или и вовсе номеров не имеют, дома — не бывают! Хотя к некоторым особо дотошные преподы ходили. Ну и на записи в дневниках не реагируют, как видно и не читая. А до этого дружной шумною толпой, бегали по городу, обивая все пороги «когда откроют школы?!».

— Опять навоняли! — возмутилась завуч, почуяв знакомый запах на этой самой лестнице — Поймать бы их! Да сдать... в детскую комнату! А лучше сразу в интернат!

И она — не шутит! Трех парней она уже туда отправила, причем — именно из нашего «Г»! Тех самых нариков, что вечно что-то курили на задних партах. Ведь они продолжили это делать и в новой школе и прямо при завуче! Да пока их в скорую, на освидетельствование, запихивали, всё так же под кайфом «витали»!

Не скучно в общем. И — шоу продолжается!

— Здравствуйте Ерофей, что у вас тут опять? — поприветствовала физрука завуч и осмотрела уже совсем хромую шеренгу.

Я в душе расплылся в улыбке. Не зря ведь я за ней ходил! А то наш красавчик, делал бы это до следующего нового года, или как минимум — до конца урока! А мне... любопытно! Нет, это не злорадство! Мне просто интересно, что будет делать зав по учебной части с половиной класса, дружно прогуливающей урок. Учитывая, что эта половина — девочки, а они в свою очередь те, кто в классе хоть как-то учится.

— Да вот, видите... — указал физрук на строй.

— Что? — тетенька, не поняла, а я пристроился в проходе.

Мне было бы морально неудобно тут стоять, не приведи я её лично — уйти как бы должен был бы уже давно! А я тут стою — злорадствую значит!

— Я понимаю, когда нескольких нет, или даже половины! Но что бы все-е-ех... А ведь зачет есть только у Хватковой — взмах руки в моем направлении — заметил-таки! — а освобождения вообще никто не принес!

— Да, мне тоже не приносили — задумалась зав, до которой наконец дошла суть проблемы — Но может всё таки.. — посмотрела она в сторону раздевалок — Хваткова!

— Я!

Кивок головы завуча в сторону передевалок, типо «метнись по бырому!», я — не сдвинулся с места.

— Нет там никого!

— И не стали бы они там сидеть пол урока. — пробормотал физрук недовольно.

— Ясно, понятно, займусь. С остальными что?

— А что с ними? Мы только разминку провели.

Теперь ясно, почему парни все такие взмокшие и замотанные!

— Ну... не буду отвлекать тогда! — улыбнулась на это завуч, и пошла на выход — А ты что тут стоишь? — увидела там меня — а ну марш разминаться! — в шутку припугнула.

— Так я это...

— Она у нас гимнастка и у неё особая программа.

— Ааа.. — понятливо, в стили «ясно, что ничего не ясно» протянула тетка и ушла.

— Ну парни, отдохнули? Тогда вперед, разбились по парам и десять отжиманий!

— мрыыы... — дружный стон стал физруку ответом, и я, вздохнув, покинул зал.

Не видать мне физкультуры, как своих ушей! Отрезать их, что ли?

— Что это? — поинтересовался батя, неожиданно ввалившись в ванну.

ПАЛЕВО! — взвыл я в душе, и пожалел, что не стал мыть ствол от винтовки будучи нагишом. Тогда бы хоть взвизгнуть мог бы, и вытурить по быстро под предлогом стеснения, не дав ничего рассмотреть. А так...

И спрятать ствол тут ведь некуда! Пространство под ванной уже и без того забито остальными частями оружия! И батя домой приперся не вовремя и неожиданно! Сходу метнувшись ко мне в ванную зачем-то, словно почуяв.

Ладно, улыбаемся и машем...

— Игрушка — улыбнулся я, и по сползшей с действующей половины батиного лица, а вторая после снятия швов вдруг стала парализованной, улыбке, понял, что сморозил глупость.

Надо было сказать что-то иное! Труба водопроводная! Еще что! Но не игрушка же! Из-закалённой стали... которую папка у меня уже отобрал.

А я ведь только нашел время и возможность сбегать за ней на ту злосчастную крышу! Где спрятал после мусоропровода, и где её облюбовали голуби. Причем буквально. Только снежком и песочком оттер! Сначала одним, потом другим, и далее по кругу.

Только проветрил, в бензине замочив! Правда бензин испарился раньше, чем она хотя бы намокла — надо было тырить соляру! Но во дворе, как назло, одни легковушки. И наконец припер домой, решив отмыть. А то она, зараза! Ржаветь уж начала, где только могла и не могла.

Припер, хвала чехлу от контрабаса! И занятости маменьки, что в музыкалку меня так и не отправила. Отмыл, хвала вновь вернувшейся горячей воде! И вот...

— А где остальные части этой, игрушки? — процедил батя, осмотрев место под затвор, и сурово глядя на меня.

— Не знаю — выдавил я, хлопая глазами, сжимая в правой руке мыльно-ржавую вихотку.

— Ну кто ж так оружие моет? — вздохнул отец, глядя на неё.

И нагнулся за «тряпочкой» в моей руке.

— Оружие? — непонимающе пробормотал я, продолжая строить невинность, и подавая капающею «грязь».

Но папка вместо неё, выудил из-под ванны затворную раму.

Я — скорчил озадаченное лицо, округляя глаза и вытягивая губы в трубочку в стиле «Ооо», а мужчина тем временем продолжил потрошить мой клад, извлекая ружейную требуху под свет лампочки и складируя в раковину прочие части оружия.

— О как всё заржавело! — взглянул он на ржавые плоды трудов своих, распрямляя спину — И провоняло. — понюхал пластиковый приклад, крутя его в руках, заодно беря перчатками на пробу слой жира и грязи на нем — Там, по-моему, еще что-то осталось, загляни — достань. — добавил, глядя на меня, лизнув зачем-то грязь на пробу.

— Хорошо. — кивнул я, и нырнул под ванну.

Выудил глушитель, и еще пару мелких болтиков, аккуратно сложенных в стаканчик с подсолнечным маслом.

— Фу... — понюхал батя с виду свежее, но уже пахнущее прошлогодней тухлятиной, и мочой, масло.

А я в душе выдохнул — СПАСИБО ТЕБЕ МУСОРОПРОВОД! Если бы не ты...

— Интересно, как давно это все там лежит... — задумался отец, и взглянул на меня, продолжающего корчить неграмотную невинность.

— Давно, наверное, — и задумавшись добавил — Мы с мамой еще когда на новый год в ванной сидели, слышали как во время взрыва там что-то брякнуло. Я хотела посмотреть, но... потом забыла. Пап, а что это?

— Это, дочка — лицо его стало суровым как дикий кабан в глухом лесу — То, чего быть у нас под ванной недолжно! Я отойду позвонить.

Тфу, блин! Прощай, моя винтовочка! Я так глупо тебя слил...

Похоже батя попал в какой-то черный список! Ни милиция, ни пожарная, ни вообще кто-либо из госпредприятий, даже рассматривать её кандидатуру не желают! Да и вообще никто! Даже простым охранником в магазин и то брать отказались! И из всей работы, в центре занятости, предложили только грузчика, дворника, или дорожника на лопате. От чего он естественно отказывался — здоровье более не позволяет работать на таких работах, да и платят мало.

Да и рожа у него нынче... не очень. Цвет лица здоровый, но вот само лицо работает только на половину — видать был задет какой-то нерв. А вторую половину украшает огромный шрам, что был когда-то маленьким, но теперь вдруг расползся на пол лица, от подбородка до глаза.

К тому же из опыта работы у него, только собаки и огнестрел, а туда не берут, и в офис, к матери, он не стремится — там бюрократия жуткая, а в этом папа полный ноль. Так что, почти до самого лета он большую часть времени сидел дома, контролируя, и натаскивая меня.

Винтовку он не выкинул! Как я того боялся. И даже не сдал! Хотя хотел, желал. Только позвонил куда-то пару раз, с кем-то встретился разок, переписав предварительно все номерки и обозначения оружия, и все! Даже кое-какие окончательно «ушедшие» от ржавчины, и моих кривых ручонок, детали приволок! Добыв незнамо как по своим уцелевшим связям.

И получив вроде как полностью исправное оружие в своё полное распоряжение, выкрутив боек и спрятав его в шкаф - наивный - приступил к моему обучению правилам эксплуатации огнестрельного оружия.