Украденная невинность, или Право первой ночи - Коротаева Ольга - Страница 5

Они стремительно обвили мои руки, ноги. Плотным кольцом сомкнулись на животе и потянулись к горлу. Если раньше все происходило медленно, то теперь ее магия действовала молниеносно, не давая времени придумать, как защититься. Но удушения не произошло. Я успел лишь втянуть побольше воздуха, как понял, что все прекратилось, так и не начавшись.

Адэлина покачнулась. Ее глаза закатились, и сестра рухнула бы на пол, если бы Ника вовремя ее не подхватила. На пол свалился только толстый томик по зельям.

– Что ты наделала? – забеспокоился я.

– Оглушила, – уверенно ответила аферистка, явно не чувствуя жалости к моей сестре. – Или надо было подождать, пока она тебя задушит?

– Не задушила бы, – недовольно процедил я и, подхватив Адэлину на руки, перенес на кровать.

Аккуратно уложил, проверил зрачки и хотел уже бежать за недавно ушедшим лекарем, как она застонала и завертела головой.

– Эмилия права, – прошептала сестра и, не открывая глаз, прикоснулась к затылку. Коснувшись шишки, болезненно поморщилась, но голос прозвучал самодовольно: – Задушила бы, упыря такого. Знал бы, как мама страдает, когда ты обещаешь, но не появляешься. Уж лучше я, чем кто-то другой снова попытается убить тебя ядом кии.

– Все было под контролем, – уже более миролюбиво пояснил я, исподлобья поглядывая на Нику. – У меня с собой всегда есть противоядие.

– А почему в этот раз не оказалось? – распахнула Адэлина глаза. – Я знаю, не нужно говорить. Потому что ты использовал его и не успел пополнить запасы. Выпил против таких же листьев кии, и тот подействовал. Сейчас же яд не сработал, потому что временно выработался иммунитет. И дело было не вчера – ты бы сдох, паршивец. Наверное, сегодня после обеда. Я права? Вместо того чтобы взять выходной и ехать на мамин день рождения, как обещал, ты снова пустился на поиски. Как же я ненавижу тебя в такие моменты. Хансэн, ты ужасен!

Она поднялась. Покачнувшись, оттолкнула мою руку и поспешила покинуть комнату. При этом хлопнула дверью с такой силой, что завибрировали стекла.

Я устало сел на кровать. Родные меня не понимали. Они вечно требовали, даже не пытаясь послушать, вникнуть, хоть немного поинтересоваться моей работой. Все были против. Я видел по их лицам, понимал по разговорам, чувствовал по нежеланию хоть немного разделить мои стремления и принять их. Ведь дэ Ритэну не пристало гоняться за воришками.

Я не спорил, пусть думают что хотят. Для их же спокойствия осуждают меня за то, что размениваюсь на мелочи. Унижаю память предков никчемной профессией… Я не рассказывал, что на самом деле выискиваю последнюю угрозу для Оринса – драконов. Они осуждать не стали бы, зато переживания и сопротивление выросли бы в разы. А также непонимание…

– Да что это за листья кии такие? – села рядом Ника. – Неужели настолько ядовиты?

– Отличная актерская игра, – усмехнулся я. – Можешь не притворяться. Не со мной.

– Знаешь… те что?! – вдруг подскочила на ноги девушка. – Я тут вам жизнь спасла, если не поняли. Притом дважды! Нет, я прекрасно понимаю, что люди, подобные вам всем, не признают своих ошибок. Ведь мнение тех, кто ниже вас по статусу, никогда не имело вес. А я? То запихивают в машину и бросают одну в лесу. То обвиняют в попытке отравить. То стреляют дротиками в кого ни попадя! А еще тот, Гленер, он ведь намекал на?.. Ужас!

Она передернула плечами, поморщилась и тяжело вздохнула.

– Я не играю и играть не умею. Если вам интересно, господин дэ Ритэн, то поддержала ложь и представилась вашей девушкой лишь для того, чтобы отговорить вас вести меня к дознавателю. Мне не нужны проблемы. Я законопослушная гражданка Оринса и по возможности делаю все, чтобы выжить. Но вам, мальчик, выросший на всем готовом, этого не понять. Вы такой же, как остальные. Топтать, унижать, поддевать – всем этим владеете в совершенстве. Я уже поняла, кем вы считаете людей вроде меня, – грязью под своими ногами. А сейчас… – она низко поклонилась, неумело изобразив реверанс, – нам придется попрощаться.

Ника подхватила подол длинного вечернего платья и побежала к окну. Собралась прыгнуть?!

Богатый надменный ублюдок! А мне на миг показалось, что Хансэн может быть милым… Может! Но только когда при смерти. Стоит этому типу хоть немного очухаться, как снова за свое: зачем отравила? Если останусь, как пить дать, потащит к дознавателям. И не помогут мольбы и напоминания, сколько хорошего я сделала этому неблагодарному засранцу.

Потому что у таких не может быть благодарности. Представители этого класса – высшие! – считают, что им все должны. Обязаны падать ниц и безропотно служить, молча снося обиды. Как дочка дэ Ниуров, будет топтать снова и снова. Допущу?

Пусть мечтает!

Следовало в той избушке наложить мазь и, поддавшись интуиции, убежать. Но мне приспичило убедиться, что пострадавший очнется. Что меня подвигло? Знала же: он из богатеньких. Понимала, что стану крайней. Но осталась. Потому что на лицо смазливый?

Я распахнула окно и, прежде чем Хансэн успел меня поймать, вскочила на подоконник. Еще когда меня сюда привели, я заметила приставленную снаружи длинную лестницу. Уже тогда наметила путь бегства, предполагая подобный исход. Подхватив юбку, ловко спустилась вниз и со всех ног бросилась по зеленой лужайке.

Что-что, а лазить и бегать я умела – это не раз спасало мне честь… Да и жизнь, чего уж. Худенькая девушка, возвращающаяся с работы поздним вечером – лакомая добыча для многих гадов. Кого-то удавалось убедить, от кого-то приходилось убегать. Я пользовалась своей худобой, пролезала там, где никогда не протиснется мужчина, и снова неслась, не давая шанса догнать себя.

Как и сейчас. Я использовала кошачий лаз в живой изгороди, затем с трудом пробралась между железных прутьев забора и выскочила к дороге. Вдалеке показалась машина, и я замахала руками, призывая к помощи…

Но была сбита с ног и, рухнув лицом в пахнущую сочной зеленью траву, застонала от придавившей меня тяжести. Миг – и меня развернули лицом к небу.

Хансэн?! Как он сумел догнать? Слабый после отравления… Да его крупное накачанное тело никак не протиснулось бы там, где пролезала я. Не летел же он!

Сдавив мои запястья со злой силой, он навис надо мной с неумолимостью дикого зверя. Глаза сверкали азартом, губы изогнулись в жесткой усмешке.

Настоящий охотник! По всему телу побежали мурашки, казалось, он сейчас набросится и вонзит в мою шею белые зубы.

– Осматривала окрестности? – хрипло уточнил Хансэн. – Или спешила к дознавателям с чистосердечным признанием? Ты заодно с этим хануриком, Гледеном, так? Я раскусил тебя, лиса. Этот гаденыш подослал тебя к руинам, чтобы убить меня еще в лесу. Но когда я выжил, решил вмешаться сам. Знал, тварь, что антидота больше нет. Хотел добить, но не учел маленькую деталь. У меня по твоей милости выработался временный иммунитет.

Перед глазами все заволокло от слез обиды.

– Сам ты придурок! – выкрикнула я в ярости. – Я не травила тебя, идиот. Я и знать не знала про листья кии. И того урода впервые в жизни видела, ясно тебе?! Понимала же, что нужно держаться подальше от таких, как ты…

– Каких таких? Знаешь, кто я? Это многое бы объяснило…

– Таких! – прервала его. – Богатых и красивых сволочей. Которые не думают о боли других и не знают, что такое благодарность… Берут то, что хотят!

– Точно, – прошипел он и глянул странно. – Я беру, что хочу, Ника. И не смей убегать!

Он приник к моим губам в яростном, обжигающем поцелуе. Я пыталась сопротивляться, билась в его хватке, но Хансэн терзал мои губы, лишал дыхания, будто выпивал меня. До темноты перед глазами, до льда в груди…

– Эй-эй, полегче! – услышала звонкий голос над нами. – Не лучше ли продолжать… то, чем вы решили заняться, в доме?

– Отвали, Адэлина, – прорычал Хансэн.

– Или я расскажу маме правду о вас…

Хансэн отпрянул от меня, освобождая. Я вскочила на ноги. Подрагивая всем телом, со страхом покосилась на мужчину, который вызывал противоречивые чувства. Опасный, дикий, одержимый. Никому не верил, будто его предавали каждый день.