Избранный поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 31

— Погоди, а это кто, — верховный отвлёкся, разглядывая остальных, вышедших к нам женщин, узнал и довольно заулыбался:

— Вила, Аниока, Смарна, я уж и забыл какими вы были, — повернулся ко мне, шепнул, — жёны моих замов, то-то мужики обрадуются.

— И Дизариуса? — упавшим голосом уточнил я.

— Ага, Смарна как раз, — кивнул тот, — ох, не завидую я ему, та молодая была ух ненасытная, вот только брат Дизариус уже не тот живчик что раньше, как бы не заездила мужика.

Что названная ведьма — горячая штучка, я и сам быстро понял, по взгляду и повышенной сексапильности, которая проявлялась буквально в каждом жесте, каждой позе. Эта точно затрахает до полусмерти.

— А вот эта красотка — жена Игнациуса — показал верховный ещё на одну, — помню ты с ним достаточно плотно работал и кстати, вон та, твоего начальника управления — Диконтры.

— Ну здорово… — с кислой миной протянул я, гадая, жёнами каких ещё моих знакомых окажуться остальные ведьмы. И во что мне обойдётся это, если факт измен когда-нибудь всплывёт.

Правда обнадёживало, что всё касаемое ритуала ведьмы хранили в строжайшей тайне от непосвящённых. Может ритуальный секс был нужен для закрепления результата. В конце-концов, ритуалы и правда бывают разными.

Убедив себя таким образом, что действо это было вынужденным, навроде медицинской операции и член мой выступал в качестве всего-лишь медицинского инструмента, этакого шприца, которым производили уколы, я маленько успокоился.

А затем, собравшись тем же составом, мы полетели обратно.

— Не думай, — сказала мне на прощанье Элеонора, — что я теперь буду одной из твоих девочек, что таскаются хвостом по пятам и в рот тебе заглядывают.

— Я и не думал, — ответил я ей, стоя на площади перед администрацией академии. Редкие крупные капли дождя неожиданно начали падать с неба, оставляя крупные тёмные пятна на брусчатке, и магиня, фыркнув, возмущённо посмотрела наверх а затем буркнула:

— Опять водники балуются.

Затем посмотрела на меня и добавила, весьма фривольно:

— Но заходить буду, когда будешь один.

— Я, вообще-то женат, — чисто для проформы добавил я.

— А я и не претендую, — прищурила та один глаз, — семейная жизнь меня будет слишком ограничивать.

Превратившись в тёмное облачко, она унеслась по своим делам, а я пошел к архимагу, сообщить о своём новом статусе. Сделал было пару шагов по ступеням, а затем вдруг подумал:

“Аватар я или не аватар?”

Структуру заклинания магистерши проклятий я срисовал в ту же секунду что она его сотворила, с моим теперешним магическим зрением даже самое тонкое плетение не было для меня секретом. Сколько сил она в него влила — тоже, было дело за малым — повторить.

И со второй попытки, я таки тоже стал облачком, и довольные полетел напрямки в открытое на самом верху окно архимаговой башни.

На самом деле состояние было похоже на способность теневого покрова, с одним уточнением, что здесь это было реализовано через заклинание, а значит не жрало резерв как не в себя.

Впорхнув в архимаговый кабинет, я завис перед столом, за которым Кхан баловался с иллюзией, похожей на живую миниатюру какого-то сражения. Там микроскопическая кавалерия неслась в атаку и гоняла по полю ещё более мелких пехотинцев, а с неба то и дело прилетали различные огненные шары и молнии.

— Элеонора, здравствуй, — произнёс ректор не поднимая голова.

А я, материализовавшись, довольно лыбясь, ответил:

— Нет её, я за неё.

Дёрнувшись, архимаг одним движением развеял иллюзию и внимательно посмотрел на меня сквозь очки. Пожевав губами, задумчиво буркнул:

— Удалось таки?

— Ага, — кивнул я, — вроде как аватар теперь.

— Судя по тому, что я не могу определить объём вашего резерва, — медленно, подбирая слова, ответил тот, — это скорее всего так.

Задумавшись над его настороженным видом, внезапно понял в чём причина и попытался ректора убедить, что никакой опасности нет:

— Не бойтесь, обретение сверхсил совершенно не толкнуло меня в сторону антисоциальной и деструктивной деятельности, никакой угрозы я не несу, даже не помышляю.

Но архимаг лишь бледно и невесело усмехнулся, после чего заявил:

— В вашем случае, Павел Алексеевич, деструктивная деятельность, как вы выразились, зачастую происходила совершенно без каких-либо помыслов, я бы даже сказал — бездумно. Поверьте, я знаю, что вы не желаете никому вреда, но результаты ваших поступков весьма красноречивы. Поэтому не опасаться я не могу.

— Простите, ректор, — повинился я, — похоже меня преследует какое-то невезение.

— Глупости, — внезапно оборвал меня тот, — везение и невезение это категории которыми оперировать магу непростительно, вы же не суеверный невежа — бездарь и простолюдин. Я скорее поверю, что вами управляют какие-то высшие силы, чем в эту эфемерную судьбу.

— Ни разу не ощущал, если честно, — ответил я, — что мной управляют.

Кхан покачал головой, а затем спросил:

— Вы теорию вероятности изучали когда-нибудь?

— В земном институте, правда давно, — ответил я, не совсем понимая, к чему архимаг клонит.

— Ну тогда, хотя бы примерно рассчитайте вероятность вашего попадания во все те случайности, которые с вами произошли, и отдельно прикиньте шанс вашего выживания по итогу.

Я почесал затылок и неуверенно произнёс:

— Похоже, очень маленький.

— Очень маленький, это весьма скромный эпитет, — ответил Кхан, — он бесконечно мал. Такое попросту невозможно без влияния извне.

Я задумался, но потом, припомнив кое какие примеры из земной истории, ответил:

— На моей планете около восьмидесяти лет назад была самая крупнейшая война в истории человечества. Армии были в десятки миллионов человек, суммарные потери, включая мирное население, думаю, приблизились к сотне миллионов. Обычный пехотинец жил сутки, каждый час гибли тысячи. Когда в эту войну оказалась втянута моя страна, первыми удар атакующих армий встретили пограничники. Затем последовали четыре года тяжелейших боёв. Как вы думаете, каков был шанс встретить врага в рядах этих пограничников, а затем с боями пройти всю войну, все четыре года и выжить? Думаю тоже бесконечно стремящийся к нулю, но такие люди были. Теория вероятности тем и интересна, что шанс какого-то события очень мал, но он есть и кому-то вполне может выпасть.

Оставив в задумчивости уже самого архимага, я улыбнулся и, кивнув на прощание, вышел.

— Ну что, начнём совещание, — произнёс явно не выспавшийся и утомлённый верховный инквизитор и, налив из графина в стакан воды, жадно выпил залпом.

Остальные замы верховного выглядели не лучше, а кое-кто, даже и похуже. Бедняга Дизариус был бледной тенью себя самого и поминутно клевал носом.

— Мда, — оглядел глава инквизиции подчинённых, отдельно остановившись на своём первом заме, — краше в гроб кладут.

Тут он, не удержавшись, зевнул, чем породил цепную реакцию зевков у всех остальных. До того сильную, что брат Дизариус вывихнул челюсть и её пришлось вправлять вручную.

— Нет, — вздохнул верховный, — так дело не пойдёт. Даю час на сон, а затем снова у меня.

Когда все вышли, он тоже подошел к двери, предупредил стоявшего за ней стража:

— Ко мне не пускать.

А затем пошел к двери ведущей из кабинета в соседнюю комнатку с диваном, бормоча:

— Тоже, пожалуй, посплю. Бабы как с цепи сорвались. Что, в общем-то понятно, но мы-то уже не мальчики. И не удовлетворять нельзя, ведьмы же, а неудовлетворённая ведьма это стихийное бедствие. У соседей всё молоко поскисает, как минимум. Эх, удружил брат Павел, так удружил. Может и нас омолодит? Надо поподробнее поспрашивать, что там за ритуал такой.

Собравшись вновь через час, уже чуть более походя на людей, верховный объявил совещание повторно.

— Так, — произнёс он, просматривая список вопросов на столе, — что по домовым?

— Всё подтвердилось, — ответил присутствовавший тут брат Гоул, которого и обязали провести необходимые проверки, — провели обыски в домовых общинах, надавили на старейшин и те указали на тайники с оружием. Допросы ещё идут, но факт подготовки мятежа и диверсий силами домовых уже установлен. Курировали их тёмные, но, предполагаю, что в рамках сотрудничества со светлыми.