Изменить будущее (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 46

– Шелест, что ли, – ляпнул Ивашутиин.

– Семён Семёныч, – скривился Дроздов.

– Да похрен, – махнул рукой Ивашутин. – он мне об этом значит первому сказал. Ещё в 1977 году.

– Когда? – Удивился Боголюбов. – Он же ещё пацан… Сколько же ему было тогда?

– Семнадцать, кажется…

– Шестнадцать, если в семьдесят седьмом… – поправил Дроздов.

– Кстати, Юрий Иванович, может ему что-нибудь… э-э-э… Наградить? – Спросил Гришин.

– За что? – Удивился Дроздов. – За то, что цифры запомнил и записал?

– Нет… За то, что за Родину переживал и не отмахнулся от малозначительной, на первый взгляд, информации, а запомнил и проанализировав, вовремя доложил. Вовремя, Юрий Иванович! – Нажал голосом Гришин.

– Можно звание ему накинуть, – сказал Ивашутин. – Он же у вас сейчас старлей? Вот капитана и дайте. В аппарат, похоже, ещё не скоро ему…

– А может и никогда… – осторожно сказал Дроздов. – Он сейчас на такую жирную тему присел, что лучше бы ему вообще не возвращаться в Союз.

Рождество мы встречали всемером. Я вывел себя за график декабрьских полётов. Алан вообще летал вне графика. Когда ему хотелось он брал задание очередного пилота и выполнял его. Выполнение шло в зачёт не Алану, а тому пилоту.

Как я уже говорил, Алан не работал лётчиком-испытателем. Я, впрочем, тоже. Я не состоял в штате завода. Так решил герцог. Я был, как бы, его подручным, или помощником, а Алан был куратором испытателей от правительства.

Хобби у него такое…

Британские аристократы чурались зарабатывания денег. То ли они делали вид, что не знают, откуда появляются деньги, то ли действительно стояли выше сфер зарабатывания, но я никогда не слышал разговора о деньгах.

Алан выполнял задачи, поручаемые его роду премьер-министром Великобритании, а деньги на это брал в "тумбочке". В каком-то фонде развития авиатехники. Мне на счёт деньги поступали тоже из этого фонда.

Я знал, что у семейства Гамильтонов в прошлом возникали финансовые трудности, но они решались кредитованием. А когда количество долговых расписок превышало определённый уровень, либо продавалось какое-либо имущество, либо долги выкупала корона.

– Жаль, Джон, что ты не учился в Британском колледже… – задумчиво произнёс герцог Гамильтон. – Нет в тебе британской аристократической закваски…

– Я начинал учиться в Британской школе, а мой отец, как и мой дед, закончил Джизус-колледж Кембриджского университета. Мой прадед был путешественником и полярным исследователем. А его прадед – Сэмюэл – был партнёром в торговой фирме Smith, Travers & Kemble, торговал китайским чаем и сахаром из Вест-Индии, составил большое состояние и заседал в парламенте. И мои предки владели замком Глоттенхем в Сассексе.

– Это так, но все твои, безусловно славные, предки не англикане, а это не позволяло и не позволяет занимать им государственные должности.

– А зачем мне государственные должности? – Удивился я.

– Видишь ли, Джон… Как ты знаешь, я герцог…

Он сказал это без пафоса, просто констатируя факт.

– И твой сын – внук герцога. Его отец, то есть – ты, должен соответствовать ему.

Я нахмурился.

– И ты соответствуешь…

Я удивился.

– Неужели ты думаешь, что я позволил бы своей дочери, герцогине Гамильтон замужество с пошем? – Всё так же спокойно продолжал Алан.

– То есть, я не пош?

Герцог молча отрицательно покачал головой. Слово "пош" означало всё, что не аристократическое и не заслуживающее внимания аристократа.

– Мне подняли твою родословную дальше твоего пра-пра-пра-прадеда и я дарю тебе её на это рождество.

Алан подошёл к высокой, но узкой коробке, стоявшей под украшенной игрушками елью, поднял её и передал мне.

– Вскрывай, – сказал Алан.

Я вскрыл разноцветную бумагу и коробку. В ней оказался круглый цилиндр с крышкой, а в нём свёрнутый в трубку лист. Я развернул его полностью и в конце списка увидел имя нашего с Элли сына: Алан Этчингем Гамильтон.

Я отмотал историю "своего" рода назад, то есть в начало пергамента и прочитал: Симон де Этчингем родился в 1120, умер в 1165 году, Etchingham, Sussex, England.

– "Вот почему родовое имя Гамильтонов стоит вторым", – подумал я. – "Их род известен только в пятнадцатом веке… Хрена себе…"

– И что это мне даёт? – Спросил я.

– Тебе? Почти ничего, кроме того, что ты теперь к имени можешь добавлять слово "сэр". После некоторой процедуры…

– Ничего себе "почти ничего"! – Покачал головой я. – Спасибо за подарок, сэр Алан Гамильтон.

– Ничего не стоило, Сэр Джон Этчингем.

– Смит, – добавил я.

– Как вам будет угодно, сэр… – склонил в полупоклоне тело Алан.

Я погрозил ему пальцем и рассмеялся.

Понимая, что вся эта канитель с родословной – формальность, я забыл о "подарке" через два дня, а на пятый день рождества нам с Элли и Алану с женой пришли приглашения в Букингемский дворец на празднование нового 1986 года. В нашем приглашении было написано: "Сэр Джон Этчингем и леди Элеонора Гамильтон приглашены в Букингем Палас. 30 декабря 1985 года в 19–00 часов." И стояло факсимиле королевы. Я пригляделся к нему профессионально. Нет… Не факсимиле. Персональная подпись Елизаветы Второй.

Трепета во мне церемония не вызывала. Я включил адреноблокаторы и был спокоен, как танк на холостых оборотах.

Элли и тёща переживали… Алан был спокоен, как удав. Хрен ли ему? Он пацанёнком у королевы в пажах ходил… Алан с подозрением смотрел на меня.

Я оделся в парадное платье быстрее всех и вышагивал по холлу замка, оглядывая себя в зеркалах, как пингвин, привыкая к фалдам и манишке. Алан, появившийся минут через десять, с подозрением посмотрел на спокойного меня.

– Не волнуешься?

– Зачем? – Вроде, как удивился я.

– Я порой завидую тебе, Джон. Тебя словно выковали из германской стали. Если бы я не знал про тебя всё, я сказал бы, что ты…

Я напрягся…

– Я бы сказал, что ты прошёл школу "королевского колледжа". Тебе австралийские власти не предлагали службу в их "сикрет сервис"?

– Предлагали, – сказал я. – Нам всем предлагали.

Алан не показал, что удивлён.

– И даже тестировали… Но я передумал.

– Почему? – Спросил Алан.

Я пожал плечами.

– Слишком они сомневались в моих знаниях. Меня не устраивала программа, которую давал университет. Я подключился к базам знаний и учился дома. Я хорошо знаю не только компьютерные технологии, но и геологию, нефтедобычу, технологию переработки нефти и оборудование. Только приходил сдавал зачёты и экзамены. Я мог бы бакалавра получить за один год, но пришлось мучиться четыре, но я с пользой провёл эти четыре года. А потом мне надоело доказывать им, что я не верблюд.

Алан чему-то утвердительно покачал головой.

– То есть, по сути у тебя сейчас три диплома? – Спросил он.

– Четыре, – поправил я. – Ещё инжиниринг турбонасосов. Я в общей сложности год практиковался в нефтяной компании Santos Limited и прошёл собеседование, но… Оказался здесь…

Алан уважительно дёрнул головой, но усмехнулся.

– Жалеешь?

Я рассмеялся.

– Уже нет!

– Уже нет?! – Услышал я возмущённых голос Элли. – И не говори, что видел меня, когда говорил!

Она стояла на спуске со второго этажа, уперев кулаки в тонкую талию.

– Я правда видел, – засмеялся я.

Дворец был шикарен. На входе по обе стороны широкой лестницы стояли две украшенные игрушками ели. Третья стояла на площадке, где лестница раздваивается. Четвертая – в фойе второго этажа, пятая в следующем зале, пятая… Короче, везде стояли украшенные вечнозелёные и пахнущие хвоей деревья.

Ёлочные украшения подбирались под интерьер залов, всё сияло и сверкало.

Мы собрались в зале, в котором высоко на стенах в нишах стояли рыцарские доспехи, имитируя рыцарей с мечами и щитами. Здесь стояла самая высокая ель, потому что потолок возвышался примерно на метров двадцать. Но сам зал был не особенно большой. А вот народу в нём скопилось изрядно.