Сталь от крови пьяна (СИ) - Александрова Виктория Владимировна - Страница 42

Он внимательно осмотрел руну, но так и не смог понять, что в ней говорило о предательстве.

— Есть руны для заклинаний, которыми пользуются лишь маги, — словно прочитав его мысли, произнесла Кассия, не сводя с Хельмута пронзительно-насмешливого взгляда, — а есть руны для гадания, их и обычные люди могут использовать. У меня есть и те, и те. И руны для гадания говорят именно то, что вы услышали.

Хельмут не знал, как относиться к её словам. Единый Бог, в которого верили в Нолде и Бьёльне, не позволял гадать и заглядывать в будущее, потому что будущее может быть известно лишь Богу, а люди, смертные его дети, об этом знать не должны. А вот множество богов Шингстена, видимо, подобную ворожбу поощряло… Быть может, обычному гаданию доверять не следовало, но ведь Кассия — ведьма, как она сказала, у неё с богами отношения особые… Возможно, они открыли ей часть правды о Вильхельме, ну или она просто угадала.

— Об этом я и хотел поговорить. — Кассия смогла произнести слово «предательство», а вот Хельмут не смог — язык не послушался. — Один человек среди нашего командования… мой друг… он… не очень хорошо поступил.

— Кто? — встрепенулась Кассия, убрав с лица улыбку. — Неужели милорд Генрих?

— Нет, что вы! — Хельмут даже нервно рассмеялся. — Это… чёрт. — Язык словно прилип к нёбу. — Я не могу назвать его имя.

— Не можете, потому что не хотите или боитесь? — уточнила девушка, вертя в пальцах руну.

— Не могу, потому что попросту не способен. Что-то мешает. Поэтому я к вам и обратился, ваша светлость, — наклонил голову Хельмут. — Я чувствую, что здесь замешана магия.

— Вероятно, — задумалась Кассия.

Она снова отвернулась и принялась перебирать свои скляночки, руны и свечи, а Хельмут замер в растерянности, не зная, что сказать дальше. Он не мог назвать имени Вильхельма, не мог передать то, что услышал от него в лесу… Да и не хотелось ему доносить на друга, на человека, с которым он дружил с детства и который приходился женихом его сестре… Да, его предательство было страшным ударом и могло переломить ход войны в пользу врага, и разумом Хельмут прекрасно это осознавал, но вот в душе он совершенно не хотел никому говорить о том, что Вильхельм — предатель, потому что всё ещё считал его своим другом.

Видимо, магия, о которой он сказал Кассии, подействовала именно на душу, и теперь в ней бурлили такие противоречия.

Оставалось надеяться лишь на то, что шингстенская ведьма с помощью магии сможет как-то выяснить, что происходит, и помочь Хельмуту от этого избавиться. Но Кассия молчала, будто забыла о присутствии гостя в своём шатре.

Хельмуту было ужасно неудобно стоять здесь, чувствуя себя полностью потерянным, а ведь он хотел привести себя в порядок, переодеться, уложить волосы… Рубашка измялась к чертям, и ему больно было представлять, как он выглядел сейчас со стороны. К тому же жутко хотелось есть, ведь позавтракать Хельмут тоже не успел.

Он сделал вдох, наполнив лёгкие этим пропитанным таинственными запахами воздухом, и осторожно позвал:

— Ваша светлость?

— Скорее всего, на вашем друге заклятие защиты от дурного слова, — глухо заговорила Кассия. — Я могла бы попробовать его снять, но нужно убедиться, что оно вообще есть… Желательно, чтобы на нём была руна… тогда я могла бы попробовать убить заключённую в ней магию.

— Вот-вот начнётся военный совет. — Хельмут даже испытал некоторое подобие радости, когда вспомнил об этом. Вильхельм наверняка придёт на совет и принесёт схемы, чтобы обсудить план… — Как только вы туда придёте, то сразу поймёте, о ком я говорю. И если у вас получится снять наложенное на него заклинание, то я…

Он не придумал, как мог бы отблагодарить ведьму за её возможную помощь, но верил, что был в силах исполнить для неё буквально всё. Лишь бы она как-то поспособствовала спасению Вильхельма…

— Подождите, барон, мы ещё ничего не сделали.

Кассия снова повернулась к нему лицом и улыбнулась. У неё на лице были веснушки, но не такие, как у Хельги. Сестра всегда пудрила их, говоря, что они её раздражают, а вот эта шингстенка, кажется, особо не беспокоилась. Поэтому веснушки светились на её лице, придавая девушке задорный вид. Однако тот непонятный страх, вызванный, скорее всего, магическими способностями Кассии, так и не покинул сердца Хельмута. Хотя он и понимал, что сейчас она ему вреда не причинит.

— Но если всё действительно настолько важно, как вы говорите, — продолжила девушка, опираясь ладонями о столешницу, — то я постараюсь снять заклинание как можно скорее.

После получения схем Вильхельм обязан был тут же сообщить об этом кому-то из главнокомандующих — Генриху или лорду Джеймсу. По крайней мере, Хельмут поступил бы именно так. Однако если бы Остхен внезапно забежал в шатёр к Генриху в тот момент, когда оттуда ещё не вышел Хельмут… пожалуй, это было бы очень смешно. Ну или страшно.

Но Вильхельм решил первым делом отчитаться своим новым фарелльским друзьям. Или не новым? Интересно, сколько он уже поддерживает с ними связь? Когда и при каких обстоятельствах они заключили союз?

Хельмут покачал головой. Всё это, конечно, любопытно, но времени на раздумья не было — нужно как можно быстрее остановить его, воспользовавшись помощью Кассии. Остановить — и спасти.

Перед советом Хельмут всё же успел выпить глоток воды и позавтракать (или уже пообедать?) вчерашней давно остывшей картошкой. Переоделся, заменив измятую сиреневую рубашку на более скромную, чёрную. Быстро причесался, умылся, надеясь, что смог избавить своё лицо от следов прошедшей ночи, и брызнул на шею капельку одеколона. Из-за всех этих сборов (точнее, из-за слежки за Вильхельмом и разговора с Кассией, после которых он наконец-то успел хоть как-то привести себя в порядок) Хельмут чуть не опоздал на совет.

Генрих уже был в командирском шатре, видимо, загодя придя вместе с лордом Джеймсом. Было хорошо заметно, что между повелителем Нолда и его бывшим оруженосцем до сих пор существовала особая связь, что вдвоём им обсуждать некоторые вещи было удобнее, чем с кем-то ещё, что они доверяли друг другу и прислушивались друг к другу во всём…

Заметив его, Генрих подмигнул, но Хельмут лишь закатил глаза — друг ведь сам просил с ним не заигрывать! Не сразу он заметил, что Генрих повязал на шею тёмно-зелёный платок — это вызвало у него сдержанную ухмылку. Сам он успел заглянуть в зеркало и убедился, что на его собственной шее прятать нечего. Но на всякий случай всё-таки поправил воротник камзола.

Совет длился не очень долго: основной план по взятию Лейта у них был обозначен уже давно, а детали зависели целиком и полностью от схем, присланных Хельгой. Схемы внимательно изучили, согласно им подправили слабые моменты плана, заново расставили войска… И Хельмут ни капли не удивился, когда Вильхельм вызвался вести отряд к тайному ходу. Что главное, ни у Генриха, ни у лорда Джеймса, ни у кого-то другого не было повода ему отказать. Неудача после битвы за Клауд уже замялась, да и тогда всё-таки никто не узнал, что эта неудача была на совести Вильхельма. А в остальном он вёл себя безукоризненно.

— Я тоже могу, — подал голос Хельмут, почувствовав на себе требовательный взгляд Кассии. — Думаю, тысяча моих солдат лишней не будет.

— Не беспокойтесь, ваша светлость, я справлюсь самостоятельно, — широко улыбнулся Вильхельм — может, раньше эту улыбку можно было бы принять за искреннюю, но сейчас… Хельмут видел, какая она натянутая и наигранная. — Но спасибо за предложение помощи.

— Собственно, я не вижу причины, по которой вам следует от этой помощи отказаться, — мягко заметил лорд Джеймс, со странным прищуром посмотрев на Вильхельма. Тот улыбку убрал и приосанился.

Хельмут бросил мимолётный взгляд на Кассию — та стояла, закрыв глаза и сцепив пальцы в замок. Что она, чёрт возьми, делает? Больше на неё никто внимания не обращал, а она, в свою очередь, за весь совет ни разу не подала голос. Ведьма начала едва заметно покачивать головой, затем резко распахнула глаза — Хельмут заметил, как они на долю мгновения вспыхнули золотом и погасли. Вряд ли это кто-то заметил, кроме него.