Царетворец. Волчий пастырь. Книга четвертая (СИ) - Delacruz Angel - Страница 52

Пылающей стрелой, летящей пусть не прямо, но неотвратимо, мы продолжили спуск по пологому склону ледяной пустоши, приближаясь к ближайшей парящей в воздухе башне. Я не ошибся – сейчас уже можно было хорошо разглядеть, что у подножия странной удивительной конструкции выстроилось в два круга не менее полусотни колдунов, создав непрерывную цепь ритуального конструкта.

Как-то вдруг пришло осознание, что смерчей вокруг больше нет, и нас почти не атакуют. Вернее, атакуют, но так – больше для галочки, второстепенными силами. Основная масса орды сконцентрировалась в месте давно покинутой остановки грузовика, а нам троим путь сейчас преграждали лишь разрозненные и словно растерянные отряды, которые буквально исчезали пеплом в огненном валу перед нами. В нас больше даже не летели глыбы и не возникали на пути ледяные стены вздыбившейся земли. Странно, тем более что висящая в воздухе башня, на вершине которой горело ледяное пламя, оказалась совсем близко.

Мне нравилось отсутствие сопротивления ледяной орды, но не нравилась ситуация. Сейчас точно нужно ждать подвоха – я уже был напряжен как натянутая струна, меня просто потрясывало дрожью в ожидании грядущего удара, который должен последовать вот-вот… Сейчас… сейчас… откуда только?

Как оказалось, я настолько ушел вниманием в поиск готовящейся атаки, что просто не заметил главного.

– Иииих-ха! – вдруг пронзительно завизжала Филиппа, ускоряя бег своего адского коня. И вновь, как совсем недавно, при атаке на резунов, меня обгоняя. Причем совсем не на полкорпуса – а разгоняясь так, что в одиночку вырвалась далеко вперед и все увеличивала отрыв.

Какая непредставимая наглость, да как она смеет? Снова решила удаль показать, или как это вообще назвать? А нет, это была отнюдь не наглость: только когда Филиппа почти достигла тени под парящей башней, я понял, что она ускорилась не просто так. Наконец я заметил, что с самого верха башни, где горело ледяное пламя и откуда энергия устремлялись в облака, сейчас спускается плотная голубая завеса ограждающей сферы.

Контролирующие башню колдуны сменили тактику – оставив попытки нас атаковать и просто перенаправив энергию, они сейчас выстраивали защиту. Причем учитывая объем перенаправленной энергии, созданная защитная сфера будет такой силы, что ее в лоб и сразу не пробьет и объединившаяся Ассамблея всего первого сословия. Вот не в лоб если, пробьет. Даже мы втроем сможем пробить, наверное. Только это вопрос времени, которого у нас сейчас просто нет. Не в лоб и не сразу вскрыть защиту можно, но у нас на плечах все же целая орда, приближающаяся пелена магической бури, плюс скоро отряд Дикой охоты еще один появился, когда одинокую гору в развороте обогнет.

На это, как понимаю, колдуны в башне (под башней) и рассчитывали.

Филиппа, в попытке опередить спускающуюся, словно льющуюся по поверхности невидимого купола голубую энергию создаваемого щита, была уже рядом с башней. Но прежде, опережая спускающееся защитное поле, вступила в дело Доминика. Что-то прокричав на демоническом, она взмахнула полыхнувшими бледным, почти незаметным на свету пламенем руками. При этом эффекта от действий ведьмочки я совершенно никакого не увидел. Зато мелькнула плетка баронессы, которая уже была на границе опускающейся защитной сферы.

После удара Филиппы головы сразу двух ближайших к ней колдунов оказались сняты с плеч. Но на созданный конструкт, частью которого они были, это никак не повлияло – колдуны как стояли, так и остались стоять. Только без голов. Никакого изменения ауры я не почувствовал, а щит сферы продолжил опускаться. Прочность связей просто невероятная. Видимо, когда конструкт, обеспечивающий функционирование башни как ретранслятора, перестанет работать, создавшие его колдуны превратятся в прах. Или даже останутся стоять навечно статуями, кто знает.

Только это будет потом, а сейчас же мы ничего не успевали – с тянущим чувством бесполезности безумной гонки по ледяной пустоши понял я. Потому что как раз в этот момент отсекающий купол спустился до конца – и очередной удар Филиппы, которая вознамерилась снести еще парочку голов, пришелся уже в полупрозрачную пелену.

Эффект оказался совершенно неприятным и неожиданным – плетка мало того, что не пробила защиту, так отдача оказалась столь сильна, что баронессу выкинуло, вырвало из седла и откинуло далеко прочь. Пролетев не менее сотни метров, безвольной куклой Филиппа прокатилась по снегу, взметая белую пыль и остановилась только, закатившись в глубокий сугроб. Демонический конь ее при этом продолжал скакать вперед, не сразу почувствовал потерю всадника. Только сейчас он начал замедляться и разворачиваться, но медленно, очень медленно.

Плотность событий на каждое мгновение времени была столь велика, что я не сразу понял, что Доминика почему-то захохотала. Повода для веселья – особенно от картины вылетевшей из седла Филиппы, я не видел, и у меня вновь внутри рванулось раздражение на крайне наглую ведьмочку. Как она вообще может смеяться в такой момент, когда…

Так, стоп. Вновь за последние секунды я увидел самое важное не сразу. Ведьмочка, когда совсем недавно взмахнула пламенеющими руками, совсем не строила конструкты. Она просто отправила командой вперед одну ламию, которая – судя по всему аккумулировав силу, взятую у остальных, сейчас оказалась внутри замкнувшегося защитного купола. Где веселье только начиналось – ретрансляционный конструкт, созданный колдунами, которые уже начали стремительно умирать один за другим, разрушался.

«Уходим, здесь сейчас станет чуть-чуть некомфортно» – крикнула мне Доминика, разворачивая белого Кошмара. Наверное она это крикнула, смысл наверняка схож – слов ведьмочки я просто не слышал.

Даже сквозь плотную стену защитной сферы, оградившую нас от башни, вокруг наливалась силой звука какофония буйства энергии. Оглушающе громкая даже с учетом того, что энергия оказалась заключена внутри только что созданного и закрывшегося купола, где обреченная ламия заканчивала разносить всех колдунов в клочья ошметков.

«Валим же, ну! Валим-валим-валим отсюда!!!» – уже по губам прочел я следующие крики Доминики.

В том, что нужно отсюда валить, с ведьмочкой я был абсолютно согласен. И уже развернул демонического скакуна и на ходу склонился из седла, до самой земли. В программе подготовки варгрийского всадника, даже когда всадники по факту переквалифицировались в передвигающихся на колесных мобилях рейдеров, джигитовка всегда сохранялась. А я ведь еще думал, что зря; будучи герцогом, даже хотел исключать ее из программы обязательной подготовки, считая потерей времени.

Хорошо что не успел, не исключил. Ведь как оказалось – сотни часов потратил я на это умение в прошлой жизни как раз для того, чтобы сейчас, не теряя столь бесценного времени, не снижая скорости бега скакуна на ходу выдернуть из сугроба и поднять с земли бесчувственную Филиппу.

Перекинув баронессу через луку седла перед собой, я поскакал следом за Доминикой, которая уже направлялась к городу. А нет, не к городу – Доминика лишь разогналась и развернувшись, сделала небольшой круг, отсекая пламенной полосой меня с баронессой от атакующих со стороны второй башни гончих. Этот отряд был не таким разрозненным, как встречавшиеся нам последние минуты на пути до этого, но перед адским пламенем спасовал.

Какой я молодец, однако – правильно ведь предполагал, что такая недавно растерянная и ошеломленная новостями и перспективами Доминика, когда надо будет убивать и разрушать, обязательно придет в себя. Даже я уже пару ошибок насовершал, а она начала и не перестает удивлять собранностью, мощью силы и умением. Откуда у нее эти качества, понятно. Но вот интересно, в кого она такая сообразительная?

Мы с ведьмочкой между тем уже двигались стремя в стремя. Филиппа болталась в беспамятстве поперек моего седла, ее демонический скакун скакал рядом, его в поводу держала Доминика. Мы двигались стремя в стремя, но не могли перекинуться даже словом: все вокруг происходило в полной невозможности слышать что-либо, кроме отзвуков взбесившейся энергии. Буквально все пространство заполняли гул, эхо взрывов и пронзительный, до зубовной боли, свист – как будто в самом центре горной лавины рушится дом, в котором гремят крышками и свистят кипящие сто тысяч чайников.