Следуя за мечтой (СИ) - Burdina Lera - Страница 41

Он обвел взглядом весь стол и наткнулся лишь на подтверждение моих слов.

— Ладно, забудь о том вопросе. Ответь на другой…., — смахнув с лица слезы и подойдя к папе впритык, спрашиваю я, — Если ты так дорожишь образованием, бизнесом и деньгами, которые они приносят, зачем тебе мы?

Тишина… Грабовая тишина. Идет минута… пять… десять… и того проходит двадцать минут, как изо стола выходит первой мама.

— Алена, Костя, возьмите школьные рюкзаки и соберите в них необходимые вещи, мы немного поживем у бабушки, — дрожащим от слез голосом сказала мама.

Папа не шелохнулся. Даже не попытался нас остановить. Не сказал ни слова.

Спустя десять минут мы вчетвером стояли на улице возле подъезда и ждали такси, которое через пару минут приехало. Когда все начали погружаться в машину, я не сдвинулась. Не знаю почему, мне не хотелось ехать к бабушке, тем более к матери отца.

— Уль? — держа открытую дверь, взволновано спрашивает мама.

— Я хочу остаться у подруги, хорошо? — мама понимающе кивнула и, попрощавшись с братом и сестрой, машина скрылась в сумерках.

Спустя пару минут, проведанных на качелях в соседнем дворе, мне показался мой поступок глупым, ведь идти мне, по сути, некуда. Гулять по ночному городу крайне опасно, но я отчаянно надеваю на одно плечо рюкзак и отправляюсь вдоль улицы, которая вскоре приводит меня к мосту, на котором состоялся нам с Мишей первый поцелуй…

Приземлившись на траву рядом с речкой, я только сейчас вспомнила об оставленном дома котенке! Черт!

Отчаянно откинувшись на мягкий газон, я просто наблюдала за звездами, которые иногда размывались от слез. Каждая звезда была чей-то историей. Веселой, грустной и по своему красивой. Как только слезы размывали контур, взгляд метался к другой звезде и взгляд смотрел новую историю.

Не сразу замечаю, как начинаю напевать слова, что лезут мне в голову, по ходу мелодии. Вскоре достаю телефон и включаю диктофон, чтобы позже записать эти строки…

— Ульяна? — неожиданно, позади кустов, в полном мраке, раздается знакомый голос.

Вздрагиваю всем телом и поспешно убираю телефон и занимаю сидячие положение. Вскоре темная фигура парня присаживается рядом со мной и удивленно смотрит на меня.

— Ты напугал меня, — нервно усмехаясь, отвечаю я.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно и непонимающе спрашивает Адам, и когда его взгляд метается к моему открытому рюкзаку, он все понимает. — Ты ушла из дома?

— Мы все ушли из дома. Мама с сестрой и братом уехали к бабушке, с которой у нас натянутые отношения, поэтому с ними ехать я не захотела.

— И где ты теперь собираешься жить?

Пожимаю плечами и отвожу взгляд на воду, которая так красиво отражала луну, вокруг которой плясали звезды. Вновь достаю телефон и в заметках добавляю ещё одну строчку.

— Ты пишешь стихи?

— Песни… — покраснев и смутившись, еле слышно ответила я.

— Так это ты пела на треке…? — спустя пару секунд молчания поражено говорит Адам.

Удивленно смотрю на друга, не веря в то, что он сказал.

— Я немного слышал, но думал, что подпевает Полина, — присылая мне мягкую улыбку, говорит Лукьянов и от смущения не остается и следа.

— А ты что здесь делаешь?

— У меня друг в том клубе, куда мы на концерт ходили, я к нему заезжал. Вообще, я часто тут бываю, а когда услышал знакомый голос, понял, что это ты.

— Понятно, — вздыхаю я и, подтянув колени к груди, обнимаю себя. Пусть на улице и стояла ночь середины июня, в одной футболке и джинсах, да ещё и у воды, было прохладно.

— Долго ты ещё тут сидеть собираешься? — спустя пару минут, пока он сидел в телефоне, спрашивает Адам.

— Не знаю, — опять пожав плечами, грустно говорю я.

Воспоминания о Раймисе вновь обрушились на мою голову.

— Почему он меня бросил, Адам? — в тишине резко спрашиваю я и тут же чувствую напряжение.

Именно этот вопрос не давал мне покоя. Да, он отказался от меня. Это я уже поняла и стараюсь принять. Но вопрос из-за чего, почему и зачем он это сделал, не давал мне уснуть каждую ночь.

— Бери свой рюкзак и пошли, — спустя пару минут холодно бросил друг.

— Что? Зачем?

— Ульян, давай быстрей, я спать хочу. Переночуешь у меня, не здесь же на траве тебе спать.

— Да ладно тебе, с муравьями и каморами не так уж и ужасно, — покашляв от неожиданности и выдавив улыбку, говорю я.

Не хочу, чтобы он нянчился со мной.

— Как знаешь, — ответил он и, поднявшись с травы, скрылся в темноте.

Я же достала телефон и принялась листать ленту в социальных сетях. В сети никого не было. Хотя чему тут удивляться, на часах было три часа. Ещё час и я смогу полюбоваться рассветом. Застать рассвет не так просто, как из окна понаблюдать за закатом.

— Ла-а-адно, Миша был прав, ты упрямая, — вернувшись, недовольно сказал Адам.

— Тебе совсем не обязательно приглашать меня к себе. Все хорошо. Завтра схожу на пары, закрою сессию и перекантуюсь у Поли. Не переживай. Можешь езжать.

— Савина, лучше встань и иди, сядь в машину. Если Раймис узнает, он мне башку открутит, — взяв мой рюкзак, сказал Адам, от чего я вздрогнула.

— Если ты не скажешь, он и не узнает. Я ему больше неинтересна, — встав и догнав Лукьянова, я принимаюсь забирать у него свой рюкзак, но в следующий миг меня резко отрывают от пола и вешают на плечо. — Адам, ты охринел?! Немедленно поставь меня на место.

— Нет уж, он сильнее, поэтому лучше я обойдусь пару царапинами от тебя, чем шрамами от него, — усмехнувшись и закинув меня поудобнее, он направляется к видневшейся в темноте красной машине. — Из-за этого козла сейчас я нахожусь межу двух огней…

— Какого козла? — встрепенулась я. Наконец-то появилось зацепка.

— Никакого, забудь.

Что-то здесь не чисто…. О ком он говорит? Почему Адам так беспокоится обо мне? А ещё больше вызывает интерес к тому, почему обо мне может беспокоиться Миша, раз сам послал меня. О какой моей безопасности один раз обронил Костя? Что произошло после боя… или до него?

*****

Один довольно резкий поворот, который служит прямым отражением моих неспокойных мыслей и из-за которого я чуть ли не вылетаю в кювет, заставляет меня вспыхнуть как спичка в одно мгновение, а злость, гнев, ненависть к Славе и вдобавок ещё и к самому себе, а также вспыльчивость и раздражение, накопившиеся во мне за целую неделю, находят, наконец, выход в виде этой дикой и опасной во всех смыслах поездке.

Ночная дорога в сочетании с сильным ливнем — та ещё взрывная смесь, но сейчас только это и способно разгрузить мои некоторые небеспричинные загоны и позволить мыслям в голове течь более спокойно и невозмутимо, что ли.

Целая неделя. Семь дней, показавшиеся мне огромной вечностью.

Возросшее негодование, неприятие реальности как данное и постоянное желание что-то сделать, восстановить справедливость, изменить, написать или позвонить Ульяне и сказать, какой я подлый дурак и последний трус в одном флаконе, но… в тот момент, когда я уже почти решаюсь это сделать, меня что-то останавливает и я стопорюсь, потому что ещё осталось три недели.

Гребанных! Три! Недели! И всему этому придёт конец…

И не сойти с ума мне не даёт только осознание, что потом всё обязательно наладится и что всё будет хорошо, что я объясню всё Ульяне, непременно попрошу у неё прощения, так как мой поступок — не совсем хороший и вообще, я даже и прощения после такого не заслуживаю…

Однако, объяснить я ей тоже ничего не могу и не мог на тот момент. Не потому, что это какая-то тайна, вовсе нет. Зная Ульяну, девушка непременно бы, даже не задумываясь, бросилась мне помогать, а это — в первую очередь, очень опасно для неё самой. И причина всего произошедшего беззаботно носит имя Славы Хмельнова, который и в ус себе не дует, распивая с самой тётушкой Удачей разносортные вина. Козёл!

Злость вперемешку с адреналином вновь хлынули новой волной в голову, разнося по венам за собой отсутсвие страха и тягу к приключениям. Мне хотелось забыться, отпустить все тревоги и, стать, наконец, самим собой… В последнее время я кто угодно, но только не Михаил Раймис…