Вольный охотник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 1

На первый взгляд старуха Яну не понравилась.

Выглядела она как настоящая, хрестоматийная даже, ведьма. Не ведунья-травница, с которыми у рода Эссенов никогда не было столкновений, а именно как закладная — та, что душу свою отдает потусторонним силам в обмен на прижизненное могущество.

При этом впечатления опасной она не производила. Невысокого роста, да еще и сгорбленная, с тонкими седыми волосами, убранными под платок, сморщенным в печеное яблоко лицом и крючковатым, похожим на орлиный клюв, носом. Глаза разве что из облика древней старицы выбивались — прятались под мохнатыми бровями, но смотрели на мир ясно и трезво.

Внутри старушки чувствовалась сила. Не злая, от Падших, а человеческая, от характера, выкованная непростым жизненным путем. Но и не добрая. В общем, противоречивое впечатление производила бабушка.

— Ядвига Войцеховна? — уточнил Ян, хотя уже был уверен, что явился по адресу.

— Бабкой Ядгой меня зови, красавчик, — голос старухи звучал как вороний грай. — Все так кличут.

— Как скажете, Ядвига Войцеховна. Вы говорили старосте, что в лесах за вашей деревней что-то злое появилось. Я одаренный…

— Маги тут уже были, — проскрипела бабка. — Только не увидели ничего.

— Из марочных баронов, — закончил молодой человек.

— Ну, это совсем меняет дело! — тут же оживилась его собеседница. — Из марочных, это то что нужно, ваша милость! Марочные Скверну завсегда увидят, не то что эти все городские! А статут у тебя, красавчик, высок ли? Справишься? Не прими за обиду, но молод ты больно.

Ян и не думал обижаться. Он не считал свой возраст — восемнадцать лет — чем-то, что делает его умнее или глупее. Понимал, что в одних вопросах ему не хватает опыта, в других — знаний, а в-третьих — сдержанности. Но это были вещи, которые с течением лет либо исправляются, либо нет.

— Проводите или расскажете? — уточнил он.

— Расскажу, — старуха тут же схватилась рукой за поясницу. — Далековато для меня уже. Не дойду. Но обскажу все в подробностях, не заплутаешь, ваша милость.

На окраине забытого в литовских болотах села Ян оказался по просьбе его старосты, который, прознав, что на постоялом дворе остановился одаренный, сам явился на поклон и ныл до тех пор, пока не получил согласия. Так-то Эссен от цели пути не собирался отклоняться, спешил в Кенигсберг, но история войта его заинтересовала настолько, что он решил задержаться.

Староста поведал, что местная знающая — эта самая бабка Ядга — уже весьма давно настаивает на визите сильного одаренного. Иначе, как она утверждает, в село придет большая беда. При этом ничего конкретного о характере «большой беды» она не сообщала.

Надо полагать, в сельце, название которого Ян даже запоминать не собирался, знающую крепко уважали, раз староста вот так, без конкретики, заявился к проезжему дворянину с просьбой о помощи.

При этом заинтересовало Эссена не само сообщение, а его отправитель. Знающая могла оказаться настоящей закладной ведьмой, рядящейся в одежды знахарки, а значит, марочный барон просто не имел права проехать мимо.

И теперь он стоял, пристально разглядывая старуху и не особенно вслушиваясь в то, что она говорила. Внешне она и правда походила на ведьму, однако приезду охотника на демонов искренне обрадовалась.

— Обскажите, Ядвига Войцеховна, — произнес он, закончив эту игру в гляделки.

От того, что бабка ему сейчас расскажет, зависела ее жизнь. Если Ян поймет, что старуха хочет завести его в глухой лес, чтобы там кто-то, возможно, ждущие в засаде Низшие с ним расправились, он станет говорить с ней совсем по-другому.

— Сразу за моим домом, милок, лес начинается. Тропка в него ведет ясная, но недалече — кроме меня, туда никто и не ходит. А я сама, как видишь, уже не особо ходок. На полверсты, может, тянется, вот ровно настолько я за травами еще ходить способна. Дальше уже все поросло за годы, но ты не заплутаешь. Иди по знакам на дубах, я их ножом оставила, еще когда помоложе была. Дурочку одну в обучение взяла, думала ей науку свою передать, ну и наставила знаков, чтобы она в лесу не сгинула, пока ходить по нему не научится. А она взяла, да и под офицерика легла, с ним потом и уехала брюхатая.

— Повезло, — без выражения прокомментировал Ян данную историю.

— А то Боже пусть решает, у меня к ней претензий нет. Тут ведь что-то одно нужно в основу брать — либо матку, либо разум. Выбор она сделала. Но ты дальше слушай, ваша милость. Как знаки на деревьях закончатся, сворачивай на север. И прямо, не сворачивая, топай до мядгринды[1]. На границе леса и болота увидишь дерево приметное, его много лет назад молния надвое развалила, но не убила. Вот под тем деревом кровь свою пролей, хотя бы каплю, и сойдет к тебе вестница.

— А как же «большая беда»? — вскинул бровь молодой человек. — Вы же старосту уверяли, что всех опасность великая ждет, а теперь про вестницу сказываете. Что-то не сходится, бабка Ядга.

И немного сместил правую руку ближе к поясу, чтобы сподручнее было выхватить шпагу. На левой и безо всяких приготовлений уже висел конструкт «сети Хагена».

— А вот она, ваша милость, тебе об ней и обскажет все. И, может перестанет ко мне во снах являться. А то ведь я и так старая, сплю плохо, так еще и вестница. Ее это просьба. И ее слова про беду великую. Я лишь должна была найти того, кто придет. Ты не тянись к железке-то своей, милок. Не закладная я, ученая. С такими, как я, у марочных и даже у Церкви вражды нет.

— Я вижу, кто вы, Ядвига Войцеховна.

— И хорошо. Стало быть, видишь и то, что вреда я тебе не замышляю. Сказано мне было во снах, чтобы нашла одаренного. Пяток уже за несколько лет проходило, а ты первый, кто подходит.

Несколько лет? Ян удивился — войт говорил, что старуха требовала мага давно, но чтобы это годами тянулось? Как-то плохо это укладывалось в голове. И что это за вестница, которая является ведунье в глуши, а прислать просит мага, которые тут раз в два года проезжают?

— Как вы это поняли?

— А толкнулось внутри, вот как. Как ребеночек, которого у меня никогда не было. Стало быть, вестница довольна. Видит тебя, ваша милость. Ждет.

— А те пятеро… Они не поросли ли тут мхом под ближайшей корягою?

— Что ты! Что ты! — засмеялась-закашляла старуха. — Я душегубством отродясь не занималась! Послушали бабку Ядгу, посмеялись, да и ушли. Один только по тропке моей прошел, но до дерева не добрался — заплутал. Потом его с местными искали да на свет выводили.

Ян серьезно кивнул. Он уже почти не сомневался, что в лесах его не ждет никакой засады. Испытания — это возможно. Очень может быть, что старушка имела контакты с малыми духами, которых селяне называли лешими, домовыми да овинными. Те и «помогали» заплутать соискателям. Или, что даже более вероятно, сама вестница не желала, чтобы они ее нашли, и путала реальность.

О ее природе юноша догадывался. Скорее всего, ему предстоит столкнуться со святой. Праведницей-отшельницей или мученицей за веру, которая закончила свой жизненный путь где-то в этих местах. Порой — очень редко на самом деле — подобные ей являлись людям, чтобы попытаться отвести беду, спасти и защитить.

«А бабка Ядга непроста! — подумал он про себя. — Иначе с чего бы вестнице выходить на доживающую свой век ведунью, чтобы передать какое-то послание. Похоже на то, что бабка-то была закладной или готовилась ею стать, а потом отвернулась от зла и выбрала путь простого служения людям. К таким святые всегда относятся с особенной приязнью. Палец на то не поставлю, но свой ужин — вполне».

— Хорошо, Ядвига Войцеховна. Пойду я по вашей тропке, поговорю с вашей вестницей, — сказал Ян.

— Спасибо тебе за это, ваша милость, — обозначила негнущейся спиной поклон бабка Ядга. — Только это я — ее, а не она — моя.