Призрачный свет (СИ) - Фет Лили - Страница 30

Сырой магии в те времена было очень много, она осела в озерах, реках, в деревьях. И стали рождаться новые маги с новой силой, которых пришлось учить иначе, чем прежних магов. А слишком много магии в магических венах при неумелом использовании заклинаний разрывало мага. Буквально разрывало. На части. Но ведь люди справились с этим, нашли выход, как взять свою магию под контроль.

Асана посмотрела на «Легенды», и отодвинула их в сторону. Потом снова возьмет книгу, и почитает другие интересные истории. А теперь пришла пора толком разузнать, что же это за шест такой оказался в ее собственности. И как им управлять.

«Справочник древнего оружия», открытый на нужной по оглавлению странице, гласил: «Истинных посохов О-ви-али в мире Виарена есть ровно 18. Они принадлежали изначальным мастерам, что после Раскола несли мир в окружающее пространство. Спустя время мастера вознеслись в Обитель богов-создателей. А посохи остались на Виарене как символ ее защиты. С той поры истинными посохами владели многие, но не все, кто хотел. Так как каждый посох при рождении своем являлся частью священного и почитаемого дерева Мира, то и нести мир и защиту он может только в добрых и достойных руках. Есть предание, что посохи сами выбирают себе следующего хозяина, буквально оживая и раскрываясь в его руках.

Так же есть не истинные, вторичные посохи. Их само отдало древо Мира в положенный срок по просьбе изначальных мастеров для их самых лучших учеников. Тем не менее, их свойства очень сильно отличаются от свойств истинных посохов, повторяя их в очень малой степени. Их удержать в руках может каждый, но мастера О-ви-али сами назначают испытания достойнейшим, и лишь после них новый мастер удостаивается чести держать в руках и владеть посохом.

18 истинных и 36 вторичных посохов находятся в обители мастеров О-ви-али.»

Асана закончила читать и принялась рассматривать картинку. Изображений было несколько, а каждое следующее раскрывало истинный посох в еще большей степени.

На первой картинке изображен шест Асаны, ну прям точь-в-точь. Даже извилистые древесные линии одинаковые. На второй уже проскальзывало отличие — в середине шест был обернут чем-то блестящим, серебристым, чтобы удобно держать в руках. А на концах его имелись серебристые навершия. На следующем изображении от серебряной середины и до наверший явственно прорисовывались серебристые линии, полностью повторявшие узор на дереве. А вот на последней картинке схематичный человечек держал посох в руках. И от посоха во все стороны шли магические линии, оплетавшие руку человечка. Но это было, опять же, невозможно. Потому что магическими венами обладали только живые существа. Магические предметы и артефакты такого не имеют.

Асана закрыла и эту книгу. Интересно, но мало. Она достала часы и посмотрела время. Пора возвращаться домой, осталось два часа на домашние задания. Она раскрыла свои книги на задних обложках и прочитала библиотечные номера. Поставила их на место и ушла, доброжелательно кивнув соседу на прощание. Тот ей улыбнулся и проводил взглядом до выхода.

По пути на чердак Асана вспоминала Аримиса. До чего же он красив, словами не передать. Поразмыслив, она все-таки вспомнила про людей, чья кожа темна до грифельного серебра. Антаны. Раса малочисленная, живет обособленно, контакты с внешним миром сведены к минимуму. Способности к магии не изучены. Но, раз Аримис здесь учится, значит, магия у антанов все же есть. Интересно, все они такие красивые или это единичный случай, как у людей? И сердце бьется ненормально, стоит вспомнить его улыбку…

Перед дверью сидела Веро и ждала хозяйку. Дверь в комнату закрылась, и Асана улыбнулась лагуре.

— Веро, что-то случилось?

— Нет, но ты странная, — лагура обошла хозяйку кругом. Потом развернулась и снова сделала вокруг нее круг.

— Если бы мне можно было влюбляться, я бы сказала, что влюбилась в увиденного один раз парня, — рассмеялась Асана. Вечернюю хандру у нее давно как рукой сняло, и утреннее настроение вернулось обратно.

— А тебе нельзя? — как-то потерянно и печально спросил Пан, возникнув из воздуха.

— Пока нет, Пан, — Асана нагнулась, подняла краффа вверх и покружилась с ним, — Я же должна выучиться на самую умную и способную магессу. А любовь будет только мешать. Она всегда мешает.

Она поставила ошарашенного домового обратно на пол, и подбежала к столу, где все так же лежал оставленный посох мастеров. Асана в беге подхватила его и подпрыгнула вверх с разворотом. Выставила руки с посохом в боевую стойку. И правда, само входит. Словно она точно знает, как надо делать. Хотя на самом деле она не знает. Из оружия Асана отлично стреляла из лука, хорошо орудовала небольшим кинжалом, ну, или, там, ножом. Метательные звездочки неплохо освоила. А вот что-то более основательное по душе не пришлось. Ни боевой гномий топор, ни меч.

А вот теперь пришла пора боевого посоха. И через три дня магистр Трай начнет ее учить.

Асана оглядела чердак, решая, куда бы поставить посох, чтобы не мешался и был, в то же время, под рукой. И решительно унесла его к кровати, поставив около тумбочки. Рядом, и не мешается.

А пока надо повторить пройденные сегодня руны, снова освежить в памяти начала драконьего языка, и немного почитать «Травник» на сон грядущий. Завтра будут новые занятия, и самое нелюбимое в конце — два занятия боя на мечах.

С мечами у Асаны почему-то не складывалось. Сами по себе эти железки ей нравились, и даже очень. Но первые же уроки, что преподала ей бабушка, выветрили из головы остатки девичьего романтизма. Настоящий меч оказался тяжелым. Острым. И неуклюжим. Асана с той поры считала меч просто железной, остро заточенной и неудобной штуковиной с немалым весом. И все.

И хотя учителей у нее с той поры было много, но простой нож, спрятанный в потайном месте, милее ее сердцу. Даже Гарс, тот самый влюбленный наемник, что на время осел в ближайшей деревне, не смог подточить бастионы ее убеждений. Он неплохо учил, к слову, и к нему на занятия по бою на мечах прибегали почти все мальчишки и девчонки из селения. И Асану он уговорил ходить к нему на уроки.

Но любви у нее не складывалось ни к Гарсу, ни к мечу. Она постоянно роняла тяжелую железку, резалась об него, спотыкалась на ровном месте, если меч был в руках. Ничего не помогало — ни одна смена меча на более длинный или короткий, на более легкий или тяжелый, с идеальным балансом — не смогла побороть неуклюжесть и неумелое обращение с самым распространенным оружием — все было бесполезно. Это же не магия, которая вырастает из самого сердца, и которую можно направить точно в цель одной лишь мыслью.

Утром Асана снова встала пораньше. Каитрай нужно заниматься как можно чаще, это полезно для магии. Тело, кстати, после вчерашнего не болело. Может, нагрузка оказалась все-таки приемлемой, может, каитрай с утра помог, а может, и лечебный сироп справился с синяками, ушибами и растяжениями. Хотя, скорее всего, все вместе помогло.

Пан снова вышел из-под кровати с намерением понаблюдать за хозяйкой. Магию он любил, и ему очень нравилось, как Асана светилась. Веро же все еще спала в своем гнезде. Утро ей никогда не нравилось.

А Асана после разминки пошла в ванну, приводить себя в порядок. Ванная комната теперь сияла как новая, Пан очень хорошо над ней поработал. И даже приделал в стены несколько дополнительных скоб для световых кристаллов. Правда, пока скобы были удручающе пусты. Но Асана совершенно точно решила сегодня после занятий сходить в лавку за покупками, так что уже вечером на чердаке станет светлее.

За боковыми окнами и за центральным круглым витражом рассвело, начинался новый замечательный день.

Асана оделась, собрала учебную сумку и повесила ее на плечо. Учебников в ней почти не было, сегодня снова пять новых уроков, а вот шестым — скучная травология, учебник сиротливо болтался в сумке с тетрадками.

На завтраке к Асане подсели две девушки из группы, и принялись бурно обсуждать вчерашний урок по физической подготовке, в результате которого все, абсолютно все, кроме Торна, оказались в лазарете. Торн первым дошел до флага, и потому получил полное исцеление. А еще Варла и Инди рассказали, что и дальнейшие уроки у магистра Трая будут проходить в таком же духе. Тренировочные залы он не любит, и потому на своих занятиях забрасывает студентов в такие опасные места, что и словами не описать.