Ненавидеть Адама Коннора (ЛП) - Мейз Элла - Страница 49

Я мог остановить ее. Я мог бы сделать многое вместо того, чтобы сгибать пальцы и позволять им скользить по ее скользкому теплу, но она была слишком интригующей, и мне было чертовски любопытно, как она объяснит свою влажность, настаивая на том, что ничего не чувствовала, когда я целовал её.

— Так это и случилось, — сбивчиво объяснила она хриплым голосом.

— Посмотри на это, — пробормотал я, мягко играя с губами ее киски и клитором, распространяя ее влажность. — Это произошло из-за того, что я заставил тебя говорить о членах?

Она энергично кивнула, и мой взгляд упал на ее руки, которые все еще сжимали мое запястье, пытаясь удержать руку на месте.

— Думаю, я должен извиниться за это, — смягчился я, толкая свой средний палец немного глубже, пока он не прошел через ее напряженные мышцы. — За то, что сделал тебя такой мокрой, я имею в виду.

Она слегка откинула голову назад, и ее бедра дернулись, втягивая мой палец глубже.

— Ты не сделал меня мокрой, — прошептала она, издав тихий стон, когда я провел пальцем внутри нее, а затем грубо толкнул полностью. То, как ее тело ожило прямо у меня на глазах, как она укусила нижнюю губу, когда легкий вздох сорвался с ее губ… каждая мелочь, которую она делала, тянула меня прямо на грань безумия.

— Нет? Я вытащил палец из ее тугой киски и провел пальцем вокруг ее чувствительного клитора. — Тогда это очень плохо.

Прежде чем я успел вытащить руку из ее трусиков, она остановила меня.

— Подожди!

— Да?

Она хмуро посмотрела на меня и разочарованно вздохнула.

— Вот почему ты мне не нравишься.

Я вытащил руку.

— Жди! Проклятье!

Решительно, она схватила меня за запястье и толкнула его обратно. Боже, ее глаза действительно, что-то сделали со мной, этот решительный, но рассеянный взгляд в сочетании с этим бурным цветом. Она сама по себе была бурей. Черт, она была ураганом с тех пор, как ворвалась в мою жизнь.

— Отлично. Ладно, твой голос сразил меня, — наконец призналась она.

— Хммм, — пробормотал я, нежно возвращая палец обратно в ее киску.

— Тебе нравится мой голос и моя рука. Для девушки, которая утверждает, что ненавидит меня, тебе многое во мне нравится.

— Только твоя рука и твой голос. Все остальное в тебе… Я ненавижу это.

Прижав свободную руку к ее спине, я снова подвернул ее под себя.

— Ненависть — очень сильная эмоция, Люси. И ты знаешь, говорят о любви и ненависти: тебе было бы так легко перевернуться через эту грань в любовь.

Она охотно раздвинула свои ноги передо мной, а затем посмотрела мне в глаза.

Я улыбнулся ей.

— Посмотрим.

Еще немного раздвинув ее ноги, я ввел еще один палец внутрь ее обжигающего жара и увидел, как ее глаза снова потеряли фокус.

— Я думаю… — Просунув свободную руку ей под шею, я прижал ее губы к своим и поцеловал слова. Пока я наслаждался ее возбуждением, пропитывая свои пальцы. Каждый раз, когда я целовал ее, я слышал, как кровь гудит в моих венах. Более того, я чувствовал, как она дрожит подо мной, ее тело вибрирует от потребности, которую она изо всех сил старалась скрыть.

Хотя я знал, что это разозлит ее, мне пришлось взять свой бушующий член и уйти. Поэтому я вытащил пальцы из ее киски, схватил ее за подбородок и углубил нежный поцелуй, который я дал ей, прежде чем отпустить ее губы и встал с кровати, чтобы неторопливо пройти к двери.

— Что? — пробормотала она, растерянно глядя на меня. — Что ты делаешь?

Будь прокляты ее красивые сиськи. То, что я мог видеть, как эти идеальные соски двигались вверх и вниз, когда ее грудь двигалась с трудным дыханием, доводило терпение моего члена до предела.

— Спокойной ночи, Люси.

Ее лицо посерьезнело, и она посмотрела на меня пустым взглядом.

— Ты уходишь? Сейчас?

— Я бы ничего не хотел больше, чем слушать, как ты стонешь подо мной всю ночь, пока я засовываю свой член в тебя, но я даже не нравлюсь тебе, помнишь? Скажи, что я тебе нравлюсь, и, может быть, я передумаю.

— Ты мне не нравишься.

Я кивнул.

— Это то, о чем я думал. Кроме того, мне нужно вернуться к Эйдену.

Когда она услышала имя Эйдена, ее плечи, казалось, немного расслабились, и она подтянула колени, чтобы прижать их к груди.

— Значит, ты не собирался оставаться, даже если бы я солгала и сказал, что ты мне нравишься.

Я пожал плечами и открыл дверь.

— Возможно, нет. Но я бы точно взял тебя с собой.

— Я бы не пошла.

Выйдя из ее комнаты, я оглянулся на нее и улыбнулся.

— Думаю, ты бы так и сделала, мой маленький сталкер. На самом деле, я думаю, ты бы кончила больше раз, чем с любым другим парнем.

Ее глаза сузились, и она сделала паузу, как будто не была уверена, стоит ли ей говорить следующие слова, но это не заняло много времени, прежде чем она это сделала. Я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, сдерживала ли она когда-нибудь что-нибудь.

— Спасибо, что остановился, пока я не совершила большую ошибку.

Черт возьми, но с каждым словом из ее уст она выдавала новый вызов, который я просто не мог не принять. И это было самым большим возбуждением для меня — после ее красивого лица, этих грозовых глаз и этих сосков, конечно… и я думаю, было бы несправедливо не учитывать ее идеальную задницу.

— Пожалуйста, — с готовностью согласился я. — Возможно, ты что-то напутала. В любом случае, я не был уверен, что ты сможешь не отставать от меня или достаточно меня удовлетворить. Мне бы очень не хотелось притворяться, просто чтобы защитить твои тонкие чувства.

Я услышал ее тихое рычание и закрыл дверь, прежде чем подушка, которую она бросила, успела ударить меня по лицу.

Люси

— Оливия.

— Оливия, проснись.

Ничего. Даже не стонет.

— Оливия. Оливия. Оливия

Наконец стон.

— Уходи, Люси.

— Тебе нужно просыпаться, — сказал я, нажимая обеими руками на кровать, чтобы она подпрыгнула на ней.

— Назови мне вескую причину, и я подумаю о том, чтобы открыть глаза, — пробормотала она, отворачиваясь от меня и крепче прижимая к себе подушку.

— Потому что я проснулась.

— Ага. Я так не думаю. Хорошая попытка, а теперь уходи.

— Оливия.

— Люси.

Я вздохнула и легла на кровать.

— Оливия, проснись.

— Люси, уходи.

На этот раз застонала я.

— Мы так не играем, Олив. Я прихожу в твою комнату, чтобы разбудить тебя, и ты просыпаешься. И я даже не могу лечь на твои сиськи и устроиться поудобнее, потому что ты лежишь на них сверху. Раздавливая их. Убивая их. Имей сердце, женщина!

— Что ты сделала с Джейсоном?

— Что я с ним сделала? Ты грезила, чтобы мы устроили секс втроем? — Я легонько толкнула ее и села рядом с ней. — Я польщена, что ты выбрала меня для участия в своих фантазиях, моя зеленая Оливка. Расскажи мне все в подробностях.

Она издала долгий вздох.

— Ты же не уйдешь?

— Ммм… — я вытащил одну из ее подушек из-под ее головы. — Неа.

— Так я и думала. Хорошо. — Она смирилась с неизбежным и плюхнулась на спину, хлопая одеяло слишком увлеченно, как по мне. — Который час?

— Девять с чем-то.

— Серьезно? Ну, это в первые. Ты обычно будишь меня в более безбожный час.

— Видишь? — Я ударил ее плечом. — Я могу быть хорошей. Я хороший друг.

— Хорошо. Теперь, когда я проснулась… почему я снова проснулась?

— Потому что у меня есть новости.

— Хорошие или плохие новости? — спросила Оливия, поднимая одеяло, чтобы я могла залезть под него. Хотя она вела себя так, будто ненавидела, когда я будила ее рано, но я знала, что она любит мои визиты в свою спальню так же сильно, как и я.

Ладно, может быть, не так сильно, как я, но, тем не менее, она любила их.

Я размышляла о вещах, которыми хотела поделиться с ней, и не могла решить, плохие это новости или хорошие. Определенно несколько хороших, но, может быть, одна колоссально плохая, которая затмит все хорошие новости? Я не собиралась думать об этом, пока меня не заставили.