Ты моя, девочка! (СИ) - Голд Лена - Страница 36

Он отпускает меня и поднимается на ноги. Не находит себе места. А я всё ещё анализирую его слова.

— Я был монстром, помнишь, когда встретились? Брал всё, что хотел. Мой любой каприз, любое желание должно было исполнится сразу. Немедленно. Я не знал, что значит отказ. Но теперь всё изменилось. Хочу только тебя, Жень. Свела с ума меня. Крышу снесла. — взъерошивает волосы пальцами, затем возвращается и снова садится рядом. — Ты же мне веришь?

Верю, но не подаю виду. Сердце говорит одно, а мой ледяной взгляд другое. Я резко вздрагиваю, услышав звонок телефона. Алекс смотрит на экран. Хмурится. Потом на меня.

— Алло, — говорит. Слушает. Улыбка на его лице появляется. — Отлично! Конечно, мы приедем. Спасибо. До встречи. — отключается.

Не знаю, что ему сказали, но он явно доволен. У него блестят глаза.

— Хочешь к маме? — задаёт он неожиданный вопрос. — Приедем, обсудим эту тему заново. Сейчас мама важнее. Вставай.

Услышав с его уст "мама важнее", по телу разливается теплота.

Что за мужчина, Господи…

Хочется обнять, поцеловать. Быть рядом, не отпускать. Но в то же время не могу забыть боль, которую причинил именно он.

— Хорошо, — тихо произношу, всё ещё не веря в происходящее.

Значит, мама пришла в себя и её можно увидеть. Мне страшно. Что я ей скажу? Как она отреагирует, увидев меня? Обрадуется, конечно, но вспомнив слова бывшего мужа, она снова может разволноваться и ей станет плохо. А если увидит со мной Алекса?

Я встала с места и зашла в комнату. Быстро переодеться не получается — тело ещё болит. А также не забыла про косметику. Нужно прикрыть синяки на лице.

Взглянула на себя в зеркало — сегодня собственная красота меня не радует. В зелёных глазах нет того счастья, блеска, которые были буквально два дня назад. Пухлые губы разбиты, но помада поможет. Ничего страшного… И это пройдёт…

Алекс ждёт меня в гостиной. Он отлично смотрится в чёрных джинсах и белой рубашке, обтягивающей его мускулистое тело. Ему идёт. Ему всё идёт.

Мы не разговариваем. Алекс плавно ведёт машину, не торопится, я тоже. Боюсь, мама не захочет меня видеть. Она считает Мишу святым. Безгрешным. Но на самом деле я всегда врала ей. Я сама вынудила её поверить в его честность. Ведь она была больна, и я никогда не подавала виду, что несчастна. И эти мои действия сегодня сыграют против меня.

— Ты в больнице кричала на него, что во всём виноват он. Что он сделал? — я не сразу понимаю, о чём говорит Алекс. Пару раз прокрутив в голове его вопрос, до меня доходит, что он говорит про Мишу.

— Неважно, — коротко бросаю, не желая развивать тему.

— Жень, я хочу знать. Если не скажешь ты, узнаю от него, — рявкает, сжимая руль руками до побелевших костяшек. Он злиться. Ну и пусть…

Он же обещал Мише работу. Вот и сблизились. Молодец какой, его рядом держит.

— Я не хочу иметь с ним дело, малыш. Просто хочу знать, — делает паузу и на секунду поворачивается в мою сторону, заглядывает в глаза. — Твоя мама знала, что вы собираетесь развестись?

— Нет, — выходит слишком резко. — Я скрывала до последнего, чтобы ей плохо не стало. А он…

Сглатываю ком, поступивший к горлу. Как я могла выйти за него замуж? И как безумно влюбилась в человека, любить которого — одна сплошная боль? Я совсем не разбираюсь в мужчинах. Выбираю бесчувственных, а они разбивают моё сердце и калечат душу.

— Он лишнее сказал при матери, да? Сукин сын! Хорошо Ник с ним справляется, — усмехаясь, — Будет знать каково это — пахать без усталости. Будет каждую копейку ценить и поймёт, какое сокровище потерял.

Я поворачиваюсь к нему, смотрю в серьёзное лицо Алекса. Это он меня назвал сокровищем? Пытается смягчить меня? Хрен с два!

Я уверена, Марина ему уже всё мелочи рассказала. Они же теперь не разлей вода.

Я ему не отвечаю. Тихая музыка в салоне автомобиля успокаивает нервы. Из окна смотрю на людей, спешащих домой. Бесконечные огни улиц и вереницы машин — знакомая картина. Нужно выходить на работу, Алекс меня не отпустит домой, но и в одной квартире с ним, как с соседом, жить не хочу.

Молча поднимаемся на нужный этаж. Сердце от волнения стучит так громко, что я не слышу ничего вокруг. Гордеев берёт меня за руку и ведёт вперёд, как маленькую девочку. Ноги не слушаются, я боюсь, мама меня не простит.

— Ты чего дрожишь? — Алекс замечает моё волнение, — Ты же не думаешь, что мама ему поверит? Успокойся, — слегка улыбается уголками губ. — Ты заходи, а я сейчас приду.

Тихо открываю дверь и захожу во внутрь. Мама лежит на кровати и в руках какая-то книга. Но не читает, а задумчиво смотрит в окно.

— Мам, — шепчу, падая на колени возле её кровати.

— Женя, моя хорошая. Ну, наконец-то. Я заждалась тебя.

— Врачи час назад позвонили, что можно тебя увидеть, — поднимаюсь, целую родную в щёки, глаза. — Как же я соскучилась.

— Я тоже, моя хорошая. — замечаю влагу в уголках глаз мамы и не сдерживаю себя.

— Как ты? Как себя чувствуешь? — стираю слёзы с её лица, — Я очень испугалась, мам.

Вдруг взгляд мамы застывает. Она смотрит в сторону двери, и я поворачиваюсь туда.

Алекс… С цветами на руках. Откуда он их взял?

— Это тот, о ком говорил Миша? — мама задевает меня этими словами. Почему-то мне больно от того, что она Мише поверила. А ведь он был неправ. У нас и так отношения были не самые хорошие и на развод я подала не из-за Алекса!

— Мам, — пытаюсь вымолвить хоть слово, но ком обиды стоит поперёк горла и даже сглотнуть не даёт.

— Добрый вечер, Евсения Юрьевна, — мягким и вежливым тоном говорит Алекс. — Можно я объясню?

Он делает шаг вперёд. Второй. Третий. Я распахнутыми глазами смотрю на него, но он игнорирует мой взгляд.

— Это для вас, — протягивает букет нежно-розовых роз маме.

— Спасибо, — благодарит она.

— У меня нет доказательств того, что Женя начала встречаться со мной после развода. И убеждать не стану. Но, поверьте, она развелась не из-за меня. Вы же знаете свою дочь в разы лучше меня… Совесть её позволила бы так поступить со своим мужем?

Он говорит тихо. Убедительно. Его каждое слово проникает в сознание, словно гипнотизирует. Вынуждает поверить. Он прав, однако.

— Ваша дочь просто прелесть, — улыбнувшись, смотрит на меня Алекс, а я всё больше распахиваю глаза. Господи, что он несёт? — Я люблю её больше всего на свете, и, обещаю, сделаю её самой счастливой.

Я сжимаю его руку и впиваюсь ногтями, мол, заткнись. Но он всё говорит и говорит. Я замечаю, как с каждым словом Алекса светятся глаза мамы. Она улыбается!

Дьявол!

Околдовал маму!

А это приятно между прочим… Хоть и я ненавижу его! Хоть и зла на него! Очень зла! Если он думает, что я его прощу, то напрасно!

— Женя, моя хорошая поставь цветы в вазочку, — говорит мама, расплываясь в улыбке.

Я в шоковом состоянии поднимаюсь на ноги и делаю то, что она велит.

Мама и Алекс. Разговаривают, словно давние друзья. Смотрю на Гордеева — он улыбается, но в глазах снова та грусть.

Наши взгляды встречаются и его улыбка застывает на лице. Я отворачиваюсь.

Мы беседовали с мамой около часа. Прощаться, уходить не хочется. Она смеётся от души, а я бесконечно благодарна Алексу. Он сумел влюбить в себя маму с первого раза. Впрочем, как и меня.

Говорю же, дьявол!

— Ладно, мои хорошие. Уже поздно, врачи ругаться будут. — говорит мама, — Александр, я тебе поверила. И… Надеюсь, ты сумеешь сдержать свое слово.

— Конечно! Не сомневайтесь! — уверяют Алекс.

— Спокойной ночи вам. Идите уже.

— Я завтра приду, — шепчу на ухо, целуя на прощение родную.

Мы выходим из больницы. Я счастлива, и на какое-то время забываю о своей боли. Но стоит мне сесть в машину, как злость снова кипит в венах.

— И зачем ты её уверил? Ты спросил моего мнения, прежде чем о каком-то счастье говорить? Какое к чёрту счастье рядом с тобой, Алекс?