Ты моя, девочка! (СИ) - Голд Лена - Страница 30

Смело открыв дверь выхожу в гостиную. Но от увиденного, замираю, стою на месте с открытым ртом. Он не ушёл… И, кажется, не спал. Сидит на диване перед ноутбуком. Поднимает на меня взгляд и я замечаю его покрасневшие глаза. Так больно… Я не хочу видеть его таким.

— Доброе утро, — хрипло, тихо произносит он. От его голоса мурашки по телу рассыпаются. Но обида во мне так сильна, что я просто игнорирую его и направляюсь в ванную.

Принимаю душ и так же молча возвращаюсь в комнату. Сушу волосы и одеваюсь. Поеду к маме, квартиру приведу в порядок. Через несколько дней смогу её увидеть, а потом и домой выпишут.

— Ты куда? — он скалой надо мной нависает, когда я с комнаты выхожу.

Смотрю на него. А он на меня. Так внимательно, словно каждую чёрту запомнить хочет. В глаза, затем на губах взгляд останавливается, и снова к глазам возвращается. Я его не понимаю… Так не ведёт, так не смотрит человек, которому безразлична женщина напротив. Но почему он так со мной? Почему делает больно каждый раз, а потом сглаживать вину торопится?

— К маме… В мамину квартиру, — еле выдавила слова, загипнотизированная его взглядом.

— Женя, — еле слышно. Одной рукой за талию обнимает, второй щёку гладит костяшками пальцев. При этом не отводит от меня взгляда, — Я не хочу тебя терять, — сглатывая, лбом к моему прислоняется. Столько нежности в этом действии.

Чёрт бы тебя побрал, Алекс! Ты пудришь мне мозги и я путаюсь. Не знаю любишь ты меня или играешь!

— Не надо, — отворачиваюсь. Он мягко целует в висок. Его дыхание касается кожи и я неосознанно, нехотя таю. Прикрываю глаза. — Прости, малыш. Я оговорился. Был зол. На тебе сорвался, прости.

И как после этого не обнять, не целовать? Как после этих слов не прижаться к нему всем телом? Но сначала нужно его подколоть!

— Я же тебе надоела! — сквозь стиснутые зубы. — Да? Так легко сломать, обидеть и сделать больно… А потом: "Женя, прости?", Да? Нет, Алекс! Я тебе не верю. Ни одному слову. Я просто игрушка в твоих руках и всё!

— Это не так, — спокойно говорит он, целуя в лоб. — Это не так. Ты моя единственная. Я тебя…

Я смотрю ему прямо в глаза. Я хочу, я жду тех слов. Я хочу услышать от него признание. Я хочу, чтобы он сказал: "Я люблю тебя, Женя". Но нет…

— Я тебя ни на кого не променяю… — говорит, а к моему горлу подкатывает ком.

Он целует меня в лоб, потихоньку спускаясь вниз — глаза, щёки, а потом губы. Без языка. Терзает мои своими, слегка прикусывая. Я не отвечаю, но низ живота начинает ныть от возбуждения. Его рука, обнимающая меня за талию, тихонько поднялась вверх и легла на лопатки, крепче прижимая меня к сильному, мускулистому телу.

Я не выдерживаю. Заключаю его шею в кольцо рук и целую в ответ. Медленно. Не торопясь. Стон за стоном вырывается с моего горла. Я глажу его обнаженную грудь — он любит ходить дома без рубашки. Алекс собирает мои распущенные волосы в кулак и тянет их назад, открывая шею. Его щетина царапает кожу, а места куда он касается губами горят. Всплывают. Но это удовольствие длится не долго.

— Жень, сначала нам нужно серьёзно поговорить, а потом продолжим.

— Жень, сначала нам нужно серьёзно поговорить, а потом продолжим, — с хрипотцой в голосе шепчет.

Он берёт меня за руку и целует кончик каждого пальца. Затем тянет за собой и просит:

— Сядь.

Я вижу, как он возбуждён, но раз не хочет секса, значит действительно что-то серьёзное. Присаживаюсь, а он рядом.

— Малыш, мне нужно тебе кое в чём признаться. Не хочу, чтобы между нами были секреты и ложь. Но… прежде чем я тебе это скажу, знай, что я вынужден так поступить, — делает паузу. Протирает лицо рукой и прикрывает на секунду глаза. Сердце сжимается в груди, чувствую, мне совсем не понравятся его дальнейшие слова.

— Ты меня пугаешь, — несмело улыбаюсь. Руки холодеют, а по телу пробегает дрожь.

— Жень… Я должен на ней жениться. Вынужден. Но это ненадолго. Мне нужно вывести их на чист…

Дальше я не слышу. Всё плывёт передо мной и я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, а к горлу подкатывает тошнота.

— Вынужден? — шёпотом, — Вынужден, говоришь? Поэтому я тебе надоела? — резко поднимаюсь на ноги. Всё тело дрожит, сердце бешено стучит, словно сейчас выпрыгнет из груди. — Её помада на рубашке… Из-за неё на мне срываешься. Не надо, Алекс! Не надо из-за малыша со мной оставаться. Не обязан! Я сама смогу воспитать своего ребёнка! Иди! Иди к ней, — голос срывается, слёзы ручьём катятся вниз по щекам.

Несу полную чушь! Как я смогу без него жить? Да я даже представить его с другой не могу! У меня сердце разрывается от одной мысли, что он будет трогать, целовать, обнимать другую!

— Жень, успокойся, — положив руки на мои плечи, притянул к себе. Но я отскакиваю от него, словно от огня. Мне больно. Мне очень обидно. — Жень, пожалуйста… Тебе волноваться нельзя. Я понимаю у тебя гормоны или что там ещё, но малыш, выслушай меня до конца.

— Ты и вынужден?! — усмехаясь, — Это совсем несовместимо, Алекс! Ты понимаешь, что я тебе не верю? Ты любишь её… Любишь! — не понимаю, что со мной происходит. Я кричу, словно ненормальная. Дрожу, как лист. Перед глазами туман. — Да иди ты к чёрту! Не трогай меня! — снова кричу, когда он очередной раз пытается меня успокоить, но сразу же прикрываю рот ладонью, услышав дверной звонок.

Этот звук отрезвляет меня. Я вытираю слезы и иду к двери, чтобы открыть. Ник, наверное. А может и кто-то другой.

— Подожди, надену футболку сам открою, — говоря, в комнату заходит.

С чего бы это? Может она пришла? Его невеста, на которой он, якобы, вынужден жениться. Господи… Я не хочу всю жизнь быть его любовницей. Не хочу растить ребёнка от женатого мужчины.

Не задумываясь иду к двери и открываю её. Если пришла та самая девушка, то пусть знает, что у её жениха есть любовница. Пусть знает, что он живёт со мной, а жениться собирается на ней. Пусть ей тоже будет больно, как и мне! Разве в этой жизни только я заслужила унижение? Измену…

Но я моментально краснею, увидев перед собой мужчину лет шестидесяти. В шикарном сером костюме, а сверху чёрное пальто с растёгнутыми пуговицами. Тот смотрит на меня так же с удивлением, как и я. Чем-то похож на Алекса, но гораздо старше. Может отец? Но Гордеев говорил, что отцу наплевать на него.

— Ты кто? — с лёгкой улыбкой спрашивает он и делает шаг во внутрь. Я автоматически отстраняюсь в сторону и даю ему пройти.

— Прислуга, — с долей правды произношу и иду в комнату. Заберу сумку и уеду к маме. Может смогу немножко отвлечься.

— Какая, к чёрту, прислуга? — Алекс придерживает меня за локоть, а потом опускает, услышав голос гостя. — Отец? — он неверующе замирает у двери гостиной и смотрит в коридор. — Заходи.

Отец, значит. Алекс очень обрадовался его визиту, хоть и я думала, что отношения у них не из лёгких.

Я молча выхожу из квартиры, но Гордеев не намерен меня отпускать — останавливает меня у лифта, резко прижимая к своей мощной груди.

— Вечером обязательно поговорим, Женя. Ты просто доверься мне. Поверь. Всё будет хорошо. Обещаю.

Мы смотрим друг другу в глаза. С одной стороны я зла, как чёрт. Хочу его задушить или же врезать хлёсткую пощёчину, потому что он всегда делает мне больно, когда я забываю все неприятности в своей жизни и полностью отдаюсь ему. А с другой стороны — тело игнорирует все мои попытки держаться от него как можно дальше, наоборот, меня тянет к нему, словно к магниту.

— Отпусти, — тихо произношу, вдыхая его запах.

Он отпускает и уходит только после закрытия дверей лифта. Вызываю такси, намеревшись поехать в мамину квартиру и привести её в порядок.

Я витаю в облаках, вспоминая самые красивые, незабываемые дни, проведённые с Алексом. Даже не замечаю его звонков.

— Малышка, после работы поговорим и я объясню тебе ситуацию. Я уверен, что ты поймёшь меня. А Марининой сестре скажи, чтобы приехала сегодня в компанию. Пусть в регистрационной назовёт имя Арсения Волкова. Я предупредил его — он поможет. Целую и обнимаю крепко. — гласит в сообщении.