Ты моя, девочка! (СИ) - Голд Лена - Страница 24

— Ал?! Что произошло? Почему отец твой снова озверел? — Ник вовремя приходит. Нужен совет и его мнение.

— Он боится Анашкина. Что-то не так, брат. Поддерживает каждый его каприз. Такое ощущение, будто неисправимое дело натворил, а друг его свидетелем стал. Может шантажирует? Короче, ничего не понимаю… — устало тру лицо рукой.

Жутко хочется уйти отсюда. От всех этих дел. Закрыться дома и с ней время проводить. С Женей. Да и умеет она ласкать и ухаживать. Делать приятно человеку.

— Солидарен. — неожиданно заявляет друг. — Много раз замечал, как они шептались. И… — делает паузу, словно слова подбирает, — Ал, я здесь только из-за тебя, дружище. Если ты уйдешь, я за тобой. Мне не нужна эта компания.

— Знаю. Я ради папы здесь. Строил он этот бизнес не легко. Но в последние годы совсем изменился… — честно признаюсь. — Забей. Я отцом стану, лучше об этом поговорим.

Ник удивлённо на меня смотрит, а потом в улыбке лицо расплывается.

— Значит, пошёл за ней? Не сомневаешься, что это твой малыш? Твою же ж мать! — хохочет он, вставая с кресла. — Это самое правильное решение, Ал. Я безумно рад за тебя. Женя достойна счастливой жизнь, а ты достоин её. И?

— Что и? — спросил я, охваченный приступом жгучей ревности. Как же он так ласково назвал её имя…

— Почему ты здесь, а не с ней? Будь я на твоём месте, ни на минуту не оставил бы. И не думай ничего лишнего, умоляю тебя. Она твоя женщина. — заявляет серьёзным тоном. — Кстати, мужик какой-то звонил насчёт работы. Сказал, ты мой номер дал.

Ник уходит, а я за ним. Хочу увидеть Женькину улыбку. Услышать её дыхание. Чувствовать её запах. Чертовка с зелёными глазами меня в послушного котика превращает. Да я и не против.

С завтрашнего дня у неё охрана будет, и я меньше волноваться стану. Сидеть весь день дома она не согласится. Без сомнений.

Дверь открывать своим ключом не желаю, жму на дверной звонок и жду. Женька не заставляет долго ждать, открывает, а я с открытым ртом на неё смотрю.

На ней моя рубашка, пуговицы расстегнуты до середины груди. Явно без белья. Соблазнительница чёртова.

Захожу внутрь и дверь пинком закрываю, а её к стене прижимаю.

— Жень, — утыкаюсь в её шею носом и запах вдыхаю. Сладкий. Яблочный. — Иди ко мне…

Иди ко мне, — он прижимает меня к стене и грубо впивается в губы. Словно голодный зверь на добычу бросается.

Не знает, как я его ждала. Как время убивала. И не только ради того, чтобы любовью заняться. Я жутко волнуюсь за маму. Алекс перед уходом сказал, что сообщит о её состоянии сразу же, как только ему позвонят. Но я так и не дождалась звонка.

Приготовила еду, приняла душ и надела его рубашку. Без белья. Дабы внимание его привлечь. И у меня, видимо, получилось.

Он сжимает мою грудь через слой ткани, от чего стон с горла моего вырывается. Голодный. Горячий. Мой.

— С ума меня свести хочешь, малыш? — снимает пальто и в сторону бросает. Я утыкаюсь носом в его шею, ощущая его запах — аромат парфюма и кожи любимого мужчины. Дурманит.

Я слишком чувствительна к прикосновениям. К его прикосновениям. Я зарываюсь пальцами в его мягкие волосы и опрокидываю голову вверх, наслаждаясь каждым его поцелуем. Мягким. Горячим. Страстным.

— Пиздец, как хочу тебя, — шепчет он, смущая меня своей откровенностью.

Целует плечи, шею, поднимается выше. Чувствую его дыхание совсем близко — у уха. По его хриплому стону и учащённому дыханию я понимаю — он безумно хочет меня. Возбуждён также, как и я. Сгораю от желания почувствовать его как можно ближе. Внутри себя.

— Блять! — рычит, услышав рингтон своего мобильника. Достаёт телефон с кармана и внимательно смотрит на экран. Одаряет меня коротким, хмурым взглядом, и снова возвращает свое внимание телефону. — Да! — грубо говорит, чуть отстранившись от меня. — Всё хорошо?! Отлично!

Он подносит мобильник ко второму уху и приближается вплотную так, чтобы я расслышала каждое слово говорящего.

— Да, Александр Петрович. Операция прошла отлично. Состояние пациента стабильное. Волноваться незачем. — слышу мужской голос. Врач, наверное.

— Когда можем увидеть? — холодным тоном спрашивает Алекс, горячим языком выводя узор на моей шее.

— Минимум через две недели, раньше невозможно. Поймите нас, пожалуйста.

— Хорошо. Жду от вас отчётов каждый день! — приказывая, отключается.

Я смотрю на него с благодарностью. С восхищением. С любовью. Обвиваю его шею руками и прикосаюсь к его лбу своим, не отрывая взгляда.

— Не смотри на меня так… — шепчет, целуя кончик носа, — Совесть мучает…

— Спасибо, Лекс. Ты не представляешь как я сейчас счастлива, — глажу его по шее, на цыпочках поднимаюсь для поцелуя, но он слегка отстраняется.

— Сначала я пойду в душ. Потом покушаем. А после ужина — десерт по имени Женя. Хорошо? Я устал смотреть на тебя с возбуждённым членом.

— Боже, Алекс! — смущаясь, прячу глаза.

Чувствую, как кровь приливает к щекам. Стыдно. Какой же он красноречивый… Но в то же время мне это нравится. Каждое его откровенное слово возбуждает меня, заставляет испытывать мелкую дрожь.

Поцеловав меня в висок, он окончательно отрывается и идёт в ванную. Еда готова, стол накрыт. Осталось только принять душ Алексу и присоединиться ко мне. Сегодня я хочу сделать ему приятно. Очень приятно! Так, чтобы эту ночь он не забыл никогда в жизни. Так, чтобы он желал меня каждый день. Каждую минуту. Где и когда бы ни был!

Он выходит из душа в одних шортах. Мокрый. Капли воды текут по его волосам. По мускулистым плечам и рельефному торсу. Невольно взгляд спускается вниз, покачав головой поднимаю глаза на Алекса и замечаю его довольную ухмыльку. Щёки заливает краска стыда. Господи, он понял, что я пялилась на его член.

— Садись, — сглатнув, предлагаю.

Он послушно садится, вытирая шею маленьким полотенцем. Чёртов змей-искуситель! Он мстит мне за то, что я встретила его полуголой.

Ковыряюсь вилкой в почти пустой тарелке, в горло кусок не лезет, в то время, как Алекс с аппетитом ест вторую порцию. Смотрю на него и улыбаюсь, не могу оторвать глаз. Привлекательный. Сексуальный. И на какое-то время мой. Только мой.

— Не смотри так… Есть вопросы? — Задавай. — говорит, чуть улыбаясь мне.

Да. Он обещал ответить. Но у меня столько вопросов, что не знаю с чего начать.

— Почему ты такой недоверчивый? — тихо спрашиваю, положив вилку на стол. Внимательно слежу, как Алекс жуёт, на меня не смотрит. — Я о женщинах.

— Одно дело, когда любимая девушка предаёт… Второе… — делает короткую паузу и поднимает глаза, — Когда самая родная женщина. И после этого не можешь довериться. Понимаешь?

— Понимаю… — честно признаюсь. — Самая родная — это…

— Да. — не даёт договорить, перебивает стальным тоном, и я понимаю, что тема закрыта.

— А ты искренне любил когда-то? — очень хочу услышать отрицательный ответ, но не дожидаюсь.

— Да, — говорит, а я сгораю от ревности. — Точнее… Я так думал. Но сейчас… Жень, любовь — это волноваться. Беспокоиться. Ревновать. Искать любимого везде и во всех. Я правильно понимаю?

— Да. Терзать себя мыслями, где он и с кем. Ждать его до самого рассвета, даже если знаешь, что не прийдёт, — слова сами собой вырываются с моих уст.

— Именно. — подтверждает, покрывая ладонью мою руку. — А мне было всё равно… Я бесился. Разрушал. Крушил всё вокруг, когда её с собственным другом застал. Но знаешь, это было не из-за любви к ней. Скорее из-за того, что меня за кретина держали. — говорит, скользя рукой к моему плечу, — Есть ещё вопросы?

Да. Есть. Я хочу спросить про его невесту. Про наше будущее. Что он от меня хочет и что планирует. Но слова в горле застряли. Застыли.

— У меня есть только отец, которому плевать на меня. И тётя. Её я не видел после смерти матери. Лет десять. Может и больше. — поднимается со стула, — Пойдём?