Последыш III (СИ) - Мах Макс - Страница 38

Между тем, заработал телетайп прямой связи с Центральным Постом.

«Множественные воздушные цели с юга и востока».

— Ага, ага, — покивал Бармин, соображая, как сочетается атака с воздуха с находящимися где-то поблизости, — иначе их не смог бы засечь источник, — вражескими магами. — Совместный удар?

— Это ты меня спрашиваешь? — поинтересовалась, входя в кабинет, встревоженная Мария.

— Нет, — покачал головой Бармин. — Это я сам с собою разговариваю. Где остальные?

— Уже идут.

— Хорошо, — кивнул Ингвар. — Как придут, спускайтесь в подземелья. Жалко Варвары нет, некому провести вас в нижнее убежище. Но на минус втором уровне тоже есть хороший бункер. Туда сейчас как раз из замка уходят все гражданские.

— Вот пусть и идут, с богом! — холодно улыбнулась Мария, просматривая телетайпную ленту. — Мы остаемся.

— Совсем сдурели? — поинтересовался Бармин, не преминувший полюбоваться на юную амазонку. Назвал бы валькирией, но ей до Брунгильды массы не хватает. Одним словом, не Варвара, но тоже чертовски хороша!

— Кстати, обозначилась наземная атака с юго-востока, — проигнорировав его реплику, доложила княгиня Полоцкая, обрывая кусок телетайпной ленты. — Бронетанковая колонна, девятнадцать единиц и до роты мотопехоты. Обошли Галич, идут на Вохтогу.

Бармин хотел было наорать, но не успел, потому что зазвонил телефон. Ингвар вдохнул, выдохнул, досчитал до пяти и снял трубку.

— Слушаю!

— Доброй ночи, Ваше Сиятельство! — вежливо поздоровался с ним кастелян замка.

— Серьезно, Михаил Семенович?

— Война войной, а бонтон[89] никто не отменял, — коротко ответил полковник Кальф-Калиф.

— Тогда, доброй ночи, полковник. Слушаю вас.

— Из канцелярии губернатора только что сообщили, что согласно закона «О взаимных претензиях удельных князей и приравненных к ним лиц», имперские вооруженные силы в конфликте участвовать не могут, жандармерия, поскольку она имеет центральное подчинение, тоже. Нас поддержит только местная полиция и пожарники. Это все, Ваше Сиятельство.

— Значит, губернатор проснулся ночью, — Бармин взглянул на наручные часы, — в час ночи с минутами, если быть точным, и позвонил в Усть-Углу, чтобы сообщить владетелю края, что по приказу императора умывает руки. Я правильно вас понял, Михаил Семенович?

— Точно так, Ваше Сиятельство, — подтвердил Кальф-Калиф. — Предполагаю, что он знал о готовящейся атаке, как минимум, часа за два или даже за три до звонка.

— И не сообщил, — констатировал Бармин. — Смерти ищет?

— Могу предположить, что таков был приказ, полученный им от лица, которому губернатор не может отказать.

— Я понял, спасибо. Генералу уже сообщили?

— Так точно.

— Спасибо, я все понял, — повторил Ингвар.

«Ну, что ж, император обозначил свою позицию, и я ему это не забуду, но первым делом сведу счеты с губернатором. Приказ приказом, но умный человек всегда найдет канал для утечки информации. Не нашел или не захотел искать, сам виноват, к себе и претензии!»

— Разговор слышала? — спросил вслух, оборачиваясь к Марии.

— Позвонить отцу?

— Да, попробуй! Но сначала, скажи мне пожалуйста, почему ты не хочешь уходить в убежище?

— Потому, Инг, что у меня двенадцатый ранг, — пожала плечами молодая женщина, одетая, как боец спецназа на операции. — Наверное, уже тринадцатый, а может быть, и чуть выше. Если мы скооперируемся с Елей, вполне заменим армейское ПВО. Во всяком случае, на близких дистанциях. Ольга тоже сильный боец. У нее, я думаю, уже девятый ранг, и отлично получаются атакующие пасы. Сам видел. Щиты она тоже хорошо держит. На нее можно оставить оборону замка, а мы с Елей будем рядом с тобой.

По голосу жены Бармин понял, что спорить бесполезно, поскольку в нем звучала такая непоколебимая решимость, что легче разрешить, чем спорить сейчас о том, кто в доме хозяин.

— А вот и мы! — Ольга и Елена были одеты точно так же, как княгиня Полоцкая. Камуфляж, бронежилет хазарской работы и разгрузка. Даже короткоствольные автоматы прихватили, хотя зачем они сдались магиням, знают только боги.

— Отлично! — кивнул Ингвар. — Артефакты при вас?

— Мы что, похожи на идиоток? — вопросом на вопрос ответила Елена.

— Значит, взяли, — констатировал Бармин, совершенно проигнорировав слова жены и ее тон. — Тогда так. Ты, Хельга, скоренько идешь на передовой командный пункт в Медвежью башню. Будешь вместе с Портновым и Кержаком оборонять замок. Елена и Мария образуют тандем и поработают, если потребуется, мобильным комплексом ПВО, но находятся поблизости от меня. И, если мне придется покинуть замок, они идут со мной, а ты Хельга, если что, уходи в подземелья и дуй прямым ходом на ту сторону реки в Темный бор, и ради всех богов, не рискуй понапрасну! Идет?

Женщины спорить не стали, и через минуту все были уже заняты делом. Мария пошла в спальню, чтобы оттуда позвонить отцу и в свои замки в Полоцке и Витебске. Край, конечно, не близкий, но, если арендовать частный самолет, то двадцать-тридцать бойцов могут быть в Череповце уже через три-четыре часа. А что касается князя Северского, то, даже если существует запрет на вмешательство, пусть хотя бы выяснит, с чего вдруг император дал врагам Ингвара отмашку именно сейчас, да еще и с такой неспортивной форой. Ну, а если захочет и сможет помочь в обход запрета каким-нибудь воинским контингентом, вообще хорошо. Сам Бармин тут же отправил телеграмму Федору Северскому-Бабичеву. Помощи, разумеется, не просил, слишком далеко жил его брат, но все же предупредил, чтобы, если потребуется, подстраховал их отступление из графства. Иди знай, как сложатся обстоятельства.

Ольга тем временем вышла в гостиную, ей надо было позвонить в Надозерье. Там тоже можно было мобилизовать человек двадцать дружинников, и лететь им из Гдова ненамного дальше, чем из Полоцка. Елена же взялась обзванивать Варвару, которая, как на зло, уехала третьего дня в замок Устье[90], и гостившую, на счастье, у матери Дарену. Глинскому Ингвар решил не звонить. Сам узнает. От сына или от дочери, но в ближайшие полчаса узнает. Решит вписаться, «you're welcome»[91], ну а на нет, как говорит народная мудрость, и суда нет, хотя в этом случае стоит набить князю морду, пусть и задним числом. Сам же Бармин связался с Хазарским станом, а затем позвонил в Рысий кром. Ответила какая-то незнакомая женщина, представившаяся, как Чичак бат Сарах[92]. Сказала, что сигнал тревоги получен, и крепость готовится к отражению атаки.

Что ж, хазары действовали быстро, и это хорошо, потому что как раз во время разговора с Чичак, по телетайпу пришло оповещение о третьей группе воздушных целей, идущей со стороны Онежского озера через Вытегру. И значит, вскоре эта эскадрилья, — семь бортов, — попадет в зону действия хазарского ЗРК «Птицелов».

«А кстати, — сообразил Бармин, — откуда информация о воздушных целях, если армии приказано не встревать?»

Ларчик, впрочем, открывался просто. Как сообщил штаб, это, оказывается, им подсобили новгородцы. У них станция слежения в Кондопоге, а оттуда далеко видно.

«Не побоялись! — отметил он мысленно. — Не забыть, послать новгородцам на станцию ПВО бочку коньяка. Такая помощь на войне дорогого стоит».

И как раз в этот момент, прикидывая, кого потом отблагодарить, а кому припомнить плохое «в 6 часов вечера после войны»[93], Бармин осознал, что действует совсем не так, как можно было бы ожидать от семидесятилетнего профессора психиатрии. Ушла, — и, скорее всего, навсегда, — неуверенность, свойственная всем слишком много думающим людям. Он больше не анализировал впустую, не растекался привычно «мыслью по древу», а действовал. Принимал решения, отдавал приказы и делал это быстро и обдуманно. Не боясь последствий, не воображая себе всякие ужасы, не запугивая самого себя.