Арина. Путь в преисподнюю (СИ) - Berd Татьяна - Страница 4

— Я не смогу, — прошептала девушка.

— Вот нельзя быть такой, — недовольно фыркнула Лилит. — Твоя покладистость до добра не доведет! Надо уметь пробивать себе дорогу!

— Но так нельзя! — в сердцах выкрикнула Арина.

— Вы где такую блаженную нашли? — рассмеялась демоница.

— Мы ее не искали, сама вон пришла, — подал голос Бальтазар.

— Послушай меня, ангел во плоти, — склонившись к новопреставленной душе, зашипела Лилит, совсем не обратив внимание на возмущенный возглас Адама. — Тебя убили!!! Такую добрую и хорошую, взяли и замочили, как бродячую псину. И никому никакого дела не было, что ты такая вся “белая и пушистая”. И к этому тебя привела твоя возмутительная наивность!!! Я тебе еще раз повторю — покажи свои зубки и размажь своих обидчиков.

— И как я это сделаю? — оторопело спросила Арина.

— Вот тут тебе поможет мой рогатый братец, — лукаво хмыкнула Лилит.

— Как? — удивленно посмотрела на нее девушка.

— А как он любит: заключит с тобой сделку и отправит назад. Правда плата у него такая незамысловатая — твоя душенька, но раз ты и так тут, то бояться тебе нечего, — рассмеялась Лилит.

— Продать душу дьяволу!? — в ужасе воскликнула Арина.

— Ох, Лилит, ты все шутишь, — покачал головой Адам. — Ты скажи-ка нам лучше, почему она тут, и кроме нас троих к ней никто не может подобраться?

— А вы сами не поняли? — усмехнулась демоница.

— Нет, — злобно сжал челюсти Люций. — Говори уже!

— Так она предназначена одному из вас, — непринужденно махнула рукой Лилит. — Что тут непонятного?

— И кому же? — нахмурился Адам.

— А вот этого я не знаю, — серьезно ответила она. — Если бы Арина умерла своей смертью, как и было написано ей Провидением, тогда я бы ответила тебе на этот вопрос. А так… Ее нить судьбы оборвана самым наглым образом. И кому из вас она предназначена, я не могу сказать. Но отчего-то уверена, раз она очутилась под окнами Люция, то это его пассия.

— Ты в своем уме!? — заревел демон, а Бальтазар, глядя на разъяренного владыку изо всех сил старался не рассмеяться, закусив губы. Арина же от такого заявление, открыла рот, округлив глаза и попятилась назад, уткнувшись в лавочку.

— Ой, не кипятись, — непринужденно махнула рукой на брата демоница.

— Хорошо, — вмешался Адам, стараясь замять нарастающий скандал между братом и сестрой, который обязательно должен был возникнуть, так как эти оба не могли долго спокойно общаться друг с другом, чтобы не пойти в рукопашную. — Допустим так оно и есть, и Арина предназначена кому-то из нас двоих с Люцием. На один вопрос ответ найден. Кому именно эта девушка направлена, разберемся позже…

— Что значит направлена? — изумленно запричитала Арина.

— Не отвлекайся, не в этом суть, — шикнула на нее Лилит.

— Как не в этом суть? — начала закипать Арина. — Я вообще-то тоже имею права голоса! Меня кто-то будет спрашивать хочу я быть предназначенной для кого-то из них или нет?

— А вот и зубки прорезались, — рассмеялся Бальтазар, но увидев злобный взгляд владыки, стушевался, потупив взор.

— А ты почему до сих пор тут? — зло прошипел на него Люций. — У тебя работы нет!?

— Все, ухожу, — поднял руки вверх демон и ретировался с места, дабы не испытывать гнев своего начальника.

Как только Бальтазар исчез, Арина посмотрела на Лилит и со слезами на глазах поинтересовалась у нее:

— Так кому я все же предназначена?

— Вот глупая, — недовольно фыркнула демоница, не обращая внимание на обиженно поджатые губы девушки. — Я ж сказала, что из-за того, что твоя судьба так оборвалась, понятия не имею!

— Я поняла, — прошептала Арина и взглянув на Лилит, всхлипнув, задала еще вопрос: — Так душу мне надо продавать?

Неожиданно все трое повелителей расхохоталась в голос. Отсмеявшись, Лилит, приобняла девушку за плечи и поинтересовалась у нее:

— Скажи-ка мне, моя хорошая, готова ли ты мстить?

— Нет, — пискнула та в ответ.

— Неужели тебе не хочется размазать тех подонков, которые так над тобой измывались? Ведь они не жалели тебя, когда насиловали с особым извращением, а затем выкинули, не задумываясь, в лесу, подальше, чтобы тебя долго не нашли.

— Хватит! — зажав уши руками, закричала Арина. — Зачем вы мне об этом напоминаете? Хватит, прошу, — радыя, прошептала она.

— Это я тебе скажу: хватит жалеть все и всех вокруг! Никому твоя жалость на хрен не сдалась! Покажи свои коготки, разорви их в клочья!!!! — зашипела Лилит. — И найди ту тварь, которая вмешалась в твою судьбу!

— Как я ее найду? — всхлипнула Арина. — Я не хочу никого искать! Я не хочу туда!

- “Я не хочу никого искать! Я не хочу туда!” — передразнила девушку Лилит. — Да очнись ты! Ты в аду, дорогуша, благодаря им, в аду! Ты не прожила ту жизнь, которую должна была бы прожить! Встряхнись! Неужели у тебя нет ни капли самоуважения!!!

— Лилит, прекрати! — остановил сестру Адам.

— Подожди, братец, — положив ладонь на плечо ангела, проговорил демон. — Сестра права. Нам надо найти того, кто смог изменить судьбу человека, причем не одного человека. Не оставлять же все так!? Да и души отморозков мне пригодятся для коллекции.

— Ты все так и собираешь? — неодобрительно покрутил головой Адам.

— А то, как же! — довольно хмыкнул Люций. — Уже вторую комнату для них сделал.

— Заняться тебе нечем! — фыркнул ангел. — Но это твое дело. А вот найти того, кто вмешивается в судьбы, действительно надо. Может кого другого отправить?

— Не выйдет, — покачала головой Лилит. — Только Арина сможет найти ее.

— Ее? — переспросил Люций.

— Да, чувствую женскую энергетику, — кивнула демоница и, посмотрев на плачущую Арину, вздохнув, качая головой, проговорила: — А тебе дорогая, придется смирится и с договором, и с продажей своей души, и с отправкой обратно.

— Я не смогу, — еле слышно ответила девушка.

— Сможешь, — ответил ей демон. — Я тебе помогу.

Адам лишь неодобрительно фыркнул и, посмотрев на девушку, перевел взгляд на брата, сказал:

— Наверное, вы правы. Но дайте душе отдохнуть немного. Возвращение назад после всего, что произошло, довольно тяжко для нее.

— Конечно, — Лилит кивнула и обратилась к Люцию: — Надеюсь ты не отправишь ее к остальным, а разместишь в своих покоях?

Арина с ужасом уставилась на демоницу, уже явно представляя как будет делить постель с этим огромным огненным демоном, и попятилась назад, незаметно для самой себя, своим щитом, прижав проходящего мимо черта к стене здания администрации. Низший заверещал от испуга, не понимая, что происходит, распластался по стене, широко выпучив глаза от ужаса, и захныкал.

— Чего они у тебя все плачут? — усмехнулась Лилит.

— Так низшие же, — пожал плечами Люций и обратился к Арине: — Я тебе настолько не нравлюсь?

— Ну вы страшный! — пискнула девушка, подходя поближе, давая возможность прижатому чертику выбраться на волю.

— Я с тобой согласна! — рассмеялась Лилит. — Адам намного симпатичней! Смотри какие крылышки у него. Мммм. Загляденье!

— Он более привычный, да и вы тоже, хоть и небольшие рожки есть, — потупив взгляд, пролепетала Арина.

— Хватит издеваться над душой! — недовольно скривился Люций.

Ему явно не понравилось то, что девушка назвала его страшным, хотя даже в этом облике он себя таковым не считал. Он был самым высоким демоном из своих подчиненных, даже выше Бальтазара, которого грешники боялись, как огня. Владыка редко выходил из своего кабинета, осматривая вновь прибывших, поэтому, даже из чертей его мало кто видел, а те, кому посчастливилось все же лицезреть Люция собственными глазами, находили его менее устрашающим, нежели его помощника. Владыка искренне полагал, что это из-за его больших изумрудных глаз, так похожих на человеческие, так как остальное было довольно таки устрашающим: огромная клыкастая пасть, большие рога, напоминающие арабские широкие мечи скимитары, острые когти, способные одним махом вспороть чей-либо живот, мощные ножищи, также наделенные огромными острыми когтями. У него не было копыт, как у большинства жителей его царства, они ему просто не нравились, владыка считал их неудобными, в отличии от вполне человеческих ступней. Его мощное тело не было покрыто шерстью, как у всех его подданных. Люций был довольно вспыльчив, и когда пылил, начинал гореть в прямом смысле этого слова, что привело за тысячелетия к отсутствию какого-либо волосяного покрова, а его кожа огрубела настолько, что проткнуть ее было практически невозможно.