Драконова Академия. Книга 2 - Эльденберт Марина - Страница 6

Сейчас я, вообще-то, засыпать не собиралась, а мысли про маму отозвались какой-то удивительно светлой грустью. Теплой, уютной, домашней. Люциан был горячим, как печка, а еще нас двоих окутало золотое свечение, и это, пожалуй, было последним, что я запомнила. Это, а еще двести шестнадцатую звездочку…

– Ты что тут делаешь?! – да, не таким каждая девушка представляет свое пробуждение в объятиях прекрасного принца.

Совершенно неромантично зевнув, я села на постели и обнаружила, что за окнами уже давно темно. Разве что сидящий рядом Люциан светился от своей золотой магии и от ярости.

– Всегда пожалуйста, – сказала я, намереваясь сползти с постели, но он перехватил меня за запястье.

– Куда собралась?!

Не драконий принц, а одна сплошная логика.

– Так что я тут делаю или куда собралась? – вспомнив все, что случилось, я вгляделась в его лицо. Свеженькое такое, бодренькое, привычно смуглое и без естественного макияжа под панду.

– И то, и другое, – произнес Люциан, раздувая ноздри.

– Ладно, начнем по порядку. Когда я втащила тебя на постель, ты на меня упал, притянул к себе и отпускать отказывался. Как порядочная девушка я пыталась выползти из твоих объятий, но драконий захват оказался крепче морского узла. Это достаточно исчерпывающая информация для тебя, или нужны детали?

Он скривился:

– Ты когда-нибудь перестаешь фонтанировать сарказмом, Ларо?

– Да, когда фонтанирую скепсисом. В целом ничего, терпимо, – я сложила руки на груди, – до тебя вообще никто не жаловался.

– Ты хотела сказать, Альгор?

Вот лучше бы он молчал!

– Альгор ко мне не имеет никакого отношения!

– Да неужели?

– Ужели! А кому-то сегодня просто не нужно было его провоцировать.

– Я как-нибудь сам разберусь, кого мне провоцировать, а кого нет!

В этот момент на меня снова разом обрушились воспоминания – тот купол, который я видела на поляне, Соня, и тот, что я видела в аудитории – немногим меньше, но такой же жуткий, пугающий, смертоносный. Все это захлестнуло меня, как удавка Альгора, и, кажется, грозило выдавить из легких весь воздух. Поэтому я с силой оттолкнула Люциана и вскочила.

– А знаешь что?! Ты прав! Провоцируй кого угодно и сколько твоей душе захочется. Только когда в следующий раз соберешься это делать, делай это без меня и сразу рассчитывай обратный путь до своих апартаментов и приблизительный способ передвижения. Например, драконий принц-гусеничка. Уверена, в Академии будет сенсация!

Глаза его полыхнули так, что никакого дополнительного света не нужно, еще и академический двор за окном наверняка осветил. Я же нагнулась, чтобы надеть туфли, а когда разогнулась, оказалась с Люцианом лицом к лицу. Ну или лицом к подбородку, что при нашем росте было наиболее верно.

– Можешь выставить мне счет за доставку, Ларо, – процедил он, чуть ли не выплюнул.

– Баран! – я изо всех сил ударила его в грудь, в ответ он перехватил мои запястья и дернул на себя. Я споткнулась о перекособоченное покрывало и упала в него. Точнее, на него, а обо что споткнулся Люциан, я не знала, потому что мы вдвоем снова рухнули на кровать.

К счастью для меня, на этот раз я оказалась сверху, поэтому рванулась.

– Пусти!

А в следующий миг уже оказалась на спине и под ним. Ладно бы только это, но драконобаран, а точнее, баранодракон опять меня поцеловал. Не так резко и грубо, как в коридоре перед аудиторией, но тоже внезапно, выбивая из груди воздух, сметая все крутящиеся в мыслях слова и остатки моего самообладания. Я же, неожиданно для себя, всхлипнула и разревелась.

– Э… Ларо? – он отстранился с таким недоумением, что мне захотелось дать ему по голове.

Вместо этого я снова ударила его в грудь сжатыми кулаками. Снова. И снова.

– Ты что?

Испугалась я за тебя, вот что!

Слова почему-то застыли во мне, в самой груди, отказываясь меня покидать, а вот слезы шли охотно. Градом. Будто вчера во мне сорвало какой-то предохранитель или краник открылся, который я замуровала на долгие годы в цементе напускного безразличия и спокойствия. Но Драгону, конечно, видеть это было вовсе необязательно, поэтому я села, стараясь не слишком сильно шмыгать носом и не размазывать слезы по лицу.

– Мне надо идти.

– Не надо тебе никуда идти, – Люциан неожиданно привлек меня к себе, так остро, быстро и внезапно, что я снова задохнулась, но уже совсем от других чувств. – Лен, ты как наваждение какое-то. Я с тобой рехнусь скоро, ты понимаешь?

Он плотно сжал губы, словно внутри него остались еще какие-то другие слова, как и во мне, и Люциан не хотел давать им свободу. Тем не менее он все-таки произнес:

– Помнишь, что я сказал в тот день? Когда собирался расторгнуть помолвку? Я говорил, что хочу с тобой встречаться, но вовсе не для того, чтобы все было естественно или чтобы нас не раскусил мой папаша. Плевать я на него хотел… Я просто хочу встречаться с тобой, Ларо. Хочу, чтобы ты была моей девушкой, по-настоящему. От и до. Хочу, чтобы ты была моей.

Кажется, я понимала. Я очень хорошо понимала, потому что сама чувствовала то же самое, и как оно так незаметно произошло – вот тут уже понятия не имею. Мы же и знакомы то всего-ничего, и после Земскова я клятвенно обещала себе ни в одного парня больше вот так, с головой. Но сейчас чувствовала, в этот самый момент, что правда готова попробовать. С ним.

Но до этого…

Люциан ждал ответа, а я не могла ему его дать. По крайней мере, пока не расскажу о том, что со мной происходит. Поэтому сейчас мягко высвободилась из его объятий и произнесла:

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– О том, что такое баран? – произнес Люциан. – Или кто такой. Ты временами очень странно выражаешься, Ларо, но не поверишь, даже это мне в тебе нравится.

Почему же не поверю? Очень даже поверю, мне вот тоже нравится, что временами ты такой… баран. Правда, открыть рот и что-либо сказать я не успела, потому что он продолжил:

– Мама была беременна Нэв. Они с отцом были счастливы, и все шло хорошо. До родов оставалось несколько дней, может быть, неделя. В тот день у отца была встреча в дипломатическом дворце, собирались на обсуждение какой-то внеочередной политической суеты, а мой братец решил, что должен во что бы то ни стало научиться управлять своей темной сутью. Он пошел в комнату для тренировок и попытался ее выпустить. Рвануло так, что его чудом не разорвало на части, а сам он превратился в сгусток пульсирующей темной дряни, запертой в двенадцатилетнем парне. Меня не было во дворце, но те, кто были – видели жуткие ползущие по стенам тени и чувствовали этот дикий давящий холод. Я как сейчас помню эти рассказы. Тех, кого не зацепило сразу. Тех, кто остался жив.

Я замерла. Несмотря на тепло его рук, от его слов веяло холодом.

– Никто не мог к нему подойти, а отца не смогли дозваться сразу. Да он бы и не успел… счет там шел на секунды, и только мама решилась к нему войти. Рискуя собой, даже Нэв, она пошла спасать драхова Сезара от того, что он из себя представляет. Мама была сильной, поэтому она считала, что справится. Проявленная темная магия подвластна отражению, поэтому она сумела открыть портал. Поэтому даже смогла к нему приблизиться. Потом… потом рвануло второй раз. Когда она почти вытащила Сезара из этого.

Люциан говорил отстраненно, но по моей коже бежал холод. Такой же ледяной, как если бы я стояла в том дворце, там, куда не успела дотянуться Смерть – и чувствовала, как она заполняет меня собой. Не в силах что-либо выдавить, я просто накрыла его руку своей.

– Отец прибыл спустя пару минут. Сезар был в отключке, но жив, мама… мама все оставшиеся силы направила на спасение жизни внутри нее. Возможно, эта история поможет тебе понять, – на скулах его заиграли желваки, – почему я ненавижу темную магию и почему все и все, что с ней связано, вызывают у меня желание вцепиться им в глотку и рвать до тех пор, пока они не затихнут. Нет, я бы не бесился меньше, если бы рядом с тобой крутился любой другой, но Валентайн Альгор…